Кертис Джоблинг - Месть Змеи

– Куда уж ближе, – сквозь зубы ответила она.

– Оборотни, – пробормотал Трент, через силу шагая вперед. Голова у него кружилась, глаза начинали слезиться. – Лорды и леди. Думаете, вы лучше нас, обычных людей, да?

– Иногда я грешу этим, не спорю, но мое отношение к тебе никак не связано с тем, что мы принадлежим к разным слоям общества. Ты мне не нравишься из-за цвета твоего плаща.

– Я уже говорил, что предан Волку.

– Предан? Знаешь ли ты, что это такое – быть преданным? – сказала Гретхен, начиная дрожать от холода. Трент видел, что ее обнаженные руки покрылись гусиной кожей. – Ты служишь себе, парень, ты перебежчик, хамелеон. Думаю, ни одна из сторон не хотела бы видеть тебя своим солдатом.

Трент поморщился, пробираясь сквозь засохший папоротник. Отстегнул застежку под горлом, снял свой плащ и бросил его сидящей в седле девушке. Ноги Трента начали подгибаться, он едва мог переставлять их.

– Возьмите этот проклятый плащ. Он подойдет вам. Возможно, поможет перестать щелкать челюстями, иначе на этот стук сюда вскоре сбегутся Лесовики со всей округи.

Гретхен с отвращением, словно паутину, смахнула попавший ей в лицо плащ, плюнула на него, но не отшвырнула, явно разрываясь между гордостью и практичностью. Холод стоял зверский, и любой плащ, даже красный, все же лучше, чем ничего. Гретхен заметила кровавое пятно на плече, прореху, и хотела уже отпустить язвительное замечание по этому поводу, но в этот момент юноша упал, и конь потащил его по снегу за поводья.

Гретхен соскочила с седла и быстро освободила запястье юноши от поводьев. Затем привязала Шторма к ближайшему дереву, а после опустилась рядом с юношей. Разумеется, она могла бросить его прямо здесь – ей предоставлялась прекрасная возможность забрать коня, этот мерзкий плащ и удрать. Если удастся пробраться через Дайрвудский лес на север, у нее появится шанс выйти на дорогу Даймлинг-роуд. Возвращаться назад тем путем, которым они пришли, нельзя. Красный плащ был прав – лес позади них кишит голодными Лесовиками. Нет, в Брекенхольм возвращаться нельзя. Гретхен вспомнила о том ужасе, который им всем довелось пережить в тронном зале Медведей, об Уитли и ее матери, оставшихся наедине с той жуткой Змеей, и провела рукой, чтобы вытереть хлынувшие из глаз слезы. Они, несомненно, погибли, а Гретхен… она предала их. Бросила.

Лисица посмотрела на лежащего в снегу Красного плаща, пожевала губу, решая, как ей поступить. Ко лбу юноши прилипла светлая прядь, голубые глаза щурились, пытаясь сфокусироваться. Он шевельнул потрескавшимися губами, прошептал «ма». «Он выглядит полумертвым. С ним далеко не уйти», – подумала Гретхен. Она сразу узнала этот голос, постоянно звучавший в ее голове в эти опасные времена – голос эгоистичной принцессы. Инстинкт самосохранения, и без того могучий, десятикратно усиливался страхом. «Смогу ли я бросить его умирать?» – спросила себя Гретхен. Она перевернула юношу лицом вниз, заставив замолкнуть прежнюю Гретхен и становясь бесстрашной Лисицей.

Из плеча юноши торчал обломок стрелы, пробившей его кожаный жилет. Гретхен ухватилась пальцами за обломок, потянула его – из раны потекли струйки свежей крови. Юноша вскрикнул, пришел от боли в сознание.

– Уходите, – прошептал он. – Прошу вас.

Гретхен отрицательно покачала головой, беспомощно посмотрела на свои руки.

– Как?

– Доспехи, – пробормотал он, безуспешно сражаясь с застежками на боку, державшими нагрудную пластину. Гретхен потянулась, расстегнула пряжки, поморщившись, отодрала от кожи пропитавшиеся кровью доспехи. Юноша замычал, чтобы не вскрикнуть. Гретхен осмотрела рану.

Рубашка на спине юноши стала заскорузлой от засохшей крови и промокла от свежей, только что вытекшей из раны. Девушка разорвала ткань возле стрелы – ее наконечник целиком ушел в тело, наружу торчал только небольшой обломок древка.

– Вытащи ее, – всхлипнул юноша. Руки у Гретхен дрожали. Голос юноши звучал чуть слышно, рубашка была насквозь пропитана кровью – сколько же он ее потерял?

Гретхен ухватила пальцами обломок стрелы и сильно потянула его. Юноша вновь закричал, кожа на ране оттянулась вверх, но наконечник не хотел вылезать наружу. Юноша слабо покачал головой, а Гретхен отпустила древко стрелы.

– Плохо дело, – сказал юноша. Он повернул голову набок, взглянул на Гретхен одним голубым глазом. – Зазубренный наконечник. Его… нужно… вырезать…

Теперь головой отчаянно закачала Гретхен.

– Я не смогу! Я не знаю, как это сделать! Я только еще сильней пораню тебя!

Светловолосый юноша прикрыл глаза.

– Если ты не сделаешь этого, я умру…

Странный крик раздался в лесу, ему тут же ответил другой, более далекий. Гретхен подняла голову, глаза ее расширились от страха. Она знала, на что способны дикари с красными перьями на голове. Если вынимать наконечник стрелы, то это нужно делать сейчас, немедленно. Гретхен потянулась к поясу юноши, ища нож. Она наткнулась на его меч, увидела знакомую рукоять с головой рычащего Волка.

– Твой меч, – ахнула Гретхен. Точно такой же меч был когда-то у Дрю.

– Это меч моего отца, – прошептал юноша, по-прежнему не открывая глаз.

В голове Гретхен теснились вопросы, но она отодвинула меч в сторону, стала искать нож на другом бедре юноши.

– Волк, – пробормотала она, нащупывая нож. – У него был такой же меч.

На бледном, искаженном от боли лице юноши промелькнула слабая улыбка.

– Это тот самый, – пробормотал он. – Волк… мой брат…

Гретхен ахнула, нашла наконец оплетенную кожей рукоятку охотничьего ножа. «Это брат Дрю? – думала она. – Нет, это невозможно. Должно быть, у Красного плаща начались галлюцинации. Он болен, его сознание затуманено». Гретхен вытащила нож – его лезвие было темным, один край зазубрен, другой гладкий, острый как бритва. Гретхен положила руку на спину юноши, оперлась ладонью о его обнаженную холодную кожу. «Он брат Дрю?» Лисица коротко помолилась Бренну, а затем сделала первый надрез.

Дрю резко проснулся оттого, что грубая рука зажала ему рот, не давая вскрикнуть. Открыв глаза, он увидел склоненное над собой мрачное лицо Красного Руфуса, который прижимал к губам костлявый палец своей свободной руки.

– Тихо, – прошептал Ястреб. – Нас преследуют.

Дрю кивнул, поднимая свою руку, чтобы отвести в сторону огромную грязную ручищу Руфуса. Лорд-ястреб скользнул в сторону и, низко прижимаясь к земле, поковылял к своему спальному мешку, где лежали его лук и колчан. Дрю перекатился на живот и, тоже согнувшись, последовал за старым Ястребом.

– Сколько их? – тихо спросил Дрю, кладя руку на рукоять своего меча. Он помедлил, раздумывая, следует ли сразу вытащить Мунбренд из ножен. Волшебный клинок в ночной тьме может засиять словно факел, а Дрю меньше всего хотелось предупреждать врагов о своих передвижениях.