Владимир Мясоедов - Наставник дезертиров

– Хм, – в процессе одно из колец скользнуло на сотворенную скорее из магии, чем из плоти, конечность. Аура тотчас же ощутила касание зачарованного предмета, ощущение напоминало легкое нытье от полученного не так давно ожога, не болезненное, не слишком назойливое, но и недостаточно мимолетное, чтобы вовсе о нем забыть. – А ведь это, пожалуй, вариант. Нет. Открытие. Прорыв! Черт! Проклятье! Как я раньше об этом не догадался?!

Из моих кистей выросло еще семь тонких щупалец, и на каждое из них скользнуло по боевому украшению. Восемь артефактов были готовы извергнуть из себя атакующее волшебство. Обычные люди не могли пользоваться большим количеством подобных игрушек одновременно, просто потому, что энергетические каналы ауры пролегали и действовали немного не так, как нервные, и если бы кто-то нацепил на одну и ту же руку два волшебных перстня, то при активации одного из них неминуемо сработал бы другой. В результате заклинания, формирующиеся на столь близком друг от друга расстоянии, перемешались бы и в лучшем случае не сработали. В худшем – последствия их применения потом определяли бы видные ученые чародеи, пытаясь понять, чего же это такое шандарахнуло и можно ли повторить эффект. Опытные волшебники, в принципе, могли преодолеть подобное ограничение за счет виртуозного управления своим талантом, но у способного ходить, как правило, не возникает нужды в костылях. А вот я, колдовать не умеющий и не собирающийся учиться, мог их использовать в личных целях. В количестве, равном количеству собственных конечностей. То есть практически в любом!

Счастливо хихикая от осознания той мысли, что только что стал куда сильнее, ну или по крайней мере определил способ немного смухлевать в игре под названием «жизнь», я нашарил среди вещей свой костяной подшлемник и надел его на голову. Изнутри зачарованный большими профессионалами своего дела, артефакт оказался привычно мягким и даже немного теплым, а ведь по внешнему виду и не скажешь, будто внутри этой жутковатой штуковины можно чувствовать себя так же комфортно, как в хорошо выделанной шапке-ушанке.

– Мессир, мы слышали какой-то шум, – заглянул в комнату гвардеец, но стоило мне развернуться к нему, как солдат, далеко не худший, раз сумел попасть в столь элитное подразделение, рефлекторно отшатнулся, не сумев полностью подавить испуганного ойканья. Ну да, со стороны кажется, будто бы все, что расположено выше шеи, сейчас откусят смыкающиеся челюсти костяной головы, весьма похожей на змеиную. В общем, выглядит пугающе, и в зеркала лучше не смотреть, а то они, зараза, в этом мире дорогие, а живой артефакт, если его носитель подвержен влиянию сильных эмоций, сначала бьет, а лишь потом пытается думать или прислушиваться к мнению хозяина. – В-все в порядке?

– В полном. – Я водрузил поверх одной из самых больших своих ценностей обычный железный шлем, почти полностью повторяющий своими формами банальное ведро. Только оснащенное напротив глаз двумя узкими щелями, а напротив рта – небольшой откидной форточкой. – Вперед! Выдвигаемся на штурм винного подвала!

Грохоча башмаками, отряд в два десятка человек, ну, или, учитывая моего симбионта и эльфов, почти человек, несся по переходам и лестницам, забирая неуклонно вниз. Указателем служил старик с веником, оперативно отловленный Грофоном, знающий тут все и вся. Нет, если бы мы попросили проводить нас в подвал или, скажем, к воротам, то он бы еще, может быть, покочевряжился, играя в героев, но дорогу к запасам веселящих напитков согласился показать сразу и в процессе даже ни разу не соврал. Видно, был уверен, будто мы все не выпьем, и ему тоже достанется пара кувшинчиков. Впрочем, когда я увидел размеры помещения, то понял, что тут и потеря десятка бочек может оказаться незаметной. Чем строители рыли такую махину? Тут же в футбол играть можно, да и для трибун место останется! А еще, судя по виднеющемуся в темноте проему, дальше тоже есть помещения не менее впечатляющих размеров.

– Так, здесь вода на случай осады, – ткнул в ближайшую емкость проводник. – Дальше, за арочкой, зерно, приготовленное к неурожаю. А там, в дальней стеночке, – дверочка, под фонариком, чтобы найти легко было, и вон там-то запасы пива и начинаются, а уж за ними винцо припрятано.

– Стоять! Куда! – Одинокого сторожа, не пойми откуда выскочившего нам наперерез и вооруженного кружкой, где плескалась явно не вода, а также обкусанным куском сала, четвертьорк аккуратно затолкал в щель между сундуками, куда в обычных условиях с трудом пролезла бы даже мышь, и дальше нам никакого сопротивления не встретилось. До самой бочки с якобы сорокапятилетним пойлом, по размеру больше напоминающей железнодорожную цистерну. К счастью, рядом с ней имелась емкость несколько большего возраста, но меньших размеров, ну, может быть, литров на сто, которую, благодаря живому артефакту, вполне получилось использовать в качестве метательного снаряда.

– Берегись! – Переднюю стенку емкости, за которой вроде бы должно иметься потайное помещение, импровизированный таран пробил и тут же показал, что не зря я решил не ломать ее собственноручно или даже при помощи бойцов, а ограничился дистанционным воздействием. В дыре, проделанной подручным средством, немедленно забушевало пламя, некто очень предусмотрительный расположил у входа в свое убежище магическую ловушку. Взведенную. Либо нас ждали, либо там сидят параноики, одно хорошо, огонь, исчерпав резервы заклинания и наполнив воздух пеплом и винными парами от сгоревшей бочки, угас.

Внезапно по телу пробежала волна яростной дрожи, наполняющей желанием рвать, крушить и убивать все на своем пути. Живой артефакт выдал серию мыслеобразов, слишком спутанных и объемных, чтобы их удалось без проблем перевести на человеческую речь. Наверное, ближе всего к их описанию стала бы трехмерная голограмма, образованная словами «враг», «ересь», «предатель», «убей», «опасность» и «долг». Осознание их заставило меня даже впасть в ступор на несколько мучительно долгих секунд, а потом мысленно выругаться. Когда магический симбионт, слившийся с телом и им же под настроение подзакусывающий, вдруг начинает заниматься подобными фокусами, не надо быть предсказателем, чтобы понять – добром это все не кончится.

– На штурм! – Грофон ломанулся в образовавшуюся дыру как танк, существенно расширив ее собственным телом. И тут же отлетел назад, буквально вышвырнутый из укрытия пятеркой арбалетных болтов. Из головы вроде оперенные хвостики не торчат, а значит, скорее всего, поправится, он на менее опасные раны внимания обращает мало, демонстрируя чудеса живучести и везучести. Возможно, даже драться полезет, как немного оклемается, и если мы слишком долго провозимся с вражескими засланцами. Солдаты заколебались. Лезть на рожон с тем, чтобы покрыть себя неувядаемой посмертной славой, никому не хотелось. Пришлось брать дело, а также ближайшего ко мне пехотинца, выбивающегося из общего ряда тем, что он каким-то образом умудрялся таскать с собой громадный ростовой щит, в свои руки. Вернее, только в одну, в левую. Правая держала вытянутый вперед посох главы ковена, штуку не только разрывающую одним своим прикосновением толстый лист железа, но и очень прочную. Пусть ловушки или выпущенные заклинания сначала бьют по изделию древних магов, ему на этом свете, если не ошибаюсь, почти ничего не страшно.