Василий Горъ - Щит

Грасс склонил голову:

— Это — ваше право! Но, прежде, чем им воспользоваться, вам стоит очень аргументированно доказать, что «связь» девицы Даурии с ними не могла быть ничем иным, кроме насилия.

— Докажу! — кивнул Динисс. — Я… я осмотрю ее еще раз! Причем не один, а в присутствии еще нескольких дипломированных лекарей! И попрошу их подписать протокол осмотра вместе со мной!

— Замечательно! — удовлетворенно кивнул Грасс, подтянул к себе чистый лист пергамента и взял очиненное перо: — Сейчас я напишу письмо временно исполняющему обязанности начальника тюрьмы. Он проводит вас к Даурии, будет присутствовать при осмотре и, на всякий случай, тоже заверит протокол…

Схватив письмо, мэтр Динисс вылетел из кабинета так, как будто собирался немедленно бежать в тюрьму. Впрочем, возможно, так оно и было — по ощущениям Грасса, он на самом деле принял это насилие близко к сердцу и искренне жаждал справедливости.

Дождавшись, пока затихнет топот его шагов, граф встал из-за стола и открыл окно — от густого и на редкость тяжелого запаха какого-то отвара, оставшегося после лекаря Тайной службы, слегка кружило голову и резало глаза.

По-летнему теплый ветерок, ворвавшийся в кабинет, принес с собой звонкий собачий брех и лязг стали.

Привычно вцепившись в рукоять меча, Рендалл встал на цыпочки, вгляделся в даль и тут же расслабился: судя по однообразию и постоянному ритму ударов, лязгало на тренировочной площадке дворцовой стражи.

В этот момент тихонечко скрипнула дверь, и граф, повернувшись, вопросительно уставился на скользнувшего в кабинет Пятку.

— Ваша светлость, десятник Манур Лысый с подчиненными уже доставлены! Прикажете заводить?

Четверо из пяти воинов, замерших у входа в кабинет, выглядели ветеранами — ухоженное оружие, идеально чистое и подогнанное снаряжение, отточенные движения и спокойные, уверенные взгляды. Поэтому, вместо того, чтобы что-то объяснять, Грасс сразу же перешел к делу:

— Я читал отчеты об осмотре места происшествия, записанные с ваших слов, и не сомневаюсь, что в них все описано верно. Однако в отчетах — только факты. А мне нужны еще и выводы. Ваши выводы…

— Какие выводы, ваша светлость? — недоуменно поинтересовался десятник.

— Вы — воины. И не понаслышке знаете, что такое смерть. Вы видели, как лежали тела, видели следы ног, потеки крови. Вы знаете, как стояла телега, какой высоты заборы и сколько окон «Волчьей Стаи» выходит на задний двор. Значит, подумав, можете предположить, как развивался бой. Можете отметить какие-то странности. Можете сказать, могли ли там случайно появиться свидетели-дворяне и жителей каких домов еще стоит опросить…

Лысый подумал и степенно пожал плечами:

— Знач-так: пусть эта комната — задний двор таверны, а дверь в коридор — тот проход, по которому на него прошел Нелюдь…

Рассказывал десятник очень многословно и постоянно сбивался на несущественные подробности. Но благодаря наводящим вопросам и помощи его подчиненных перед Грассом постепенно вырисовывалась картина, которую стражники застали на месте происшествия.

Увы, найти однозначные доказательства виновности или невиновности Бездушного с их помощью не получилось: к моменту прибытия Лысого и его подчиненных на заднем дворе неслабо потоптались хозяин, подавальщицы, посетители таверны, а также наименее пугливые жители окрестных домов. Естественно, почти уничтожив следы ног слуги Двуликого и его противников. Поэтому, осмотрев место преступления, стражники и не смогли разобраться в том, что там в действительности произошло. Единственное, в чем они были уверены, — это в том, что удар, оборвавший жизнь графа Валена, наносился сзади.

Этот факт заставил Грасса задуматься: получалось, что убить графа Увераша [81] Граф Вален — младший сын графа Ильмара Увераша. Граф Миддар — его средний сын. мог как Нелюдь, так и любой из его друзей и собутыльников. Причем первый вариант был наименее вероятным: судя по тому, что слуга Бога-Отступника умудрился выйти из боя без единой царапины, посохом он владел превосходно. Значит, ему не было никакого смысла отнимать меч у кого-то из противников. Кроме того, в таком случае, чтобы получить удар в шею сзади, графу Миддару надо было повернуться к нему спиной.

Вариант со случайным ударом, полученным от кого-то из друзей, нравился графу Рендаллу гораздо больше: они были сильно пьяны, толком не соображали и атаковали не строем, а как попало. Только, чтобы снять вину с Бездушного, требовались доказательства. А их — не было: все трое выживших чуть ли не слово в слово доказывали дознавателям, что удар нанес Нелюдь. После того, как отнял меч у барона Фарко Эддиера.

Со свидетелями тоже было непросто: да, ни одно окно белой половины таверны не выходило на задний двор. Но раз Нелюдь умудрился услышать вопли девицы Даурии, находясь на улице Бойцовых Петухов, значит, кричала она довольно громко. И могла привлечь внимание не только посетителей самой «Волчьей Стаи», но и доброй половины слободы.

В общем, минут через сорок с начала расспросов Грасс был вынужден признать, что ни на шаг не приблизился к своей цели. Поэтому, отправив стражников обратно в казарму, поинтересовался у Пятки, не привезли ли еще барона Фарко Эддиера.

Оказалось, что привезли. Что барон бесится и обещает солдатам пожаловаться на их сюзерена королю…

Угрозы мальчишки, не имеющего никакого веса при дворе, Рендалла развеселили. И он, встав из-за стола, решил прогуляться в комнату посетителей, чтобы лично послушать крикуна.

Обошел вокруг стола, кинул взгляд в окно и… вернулся обратно. Вовремя вспомнив, что до следующего утра осталось не так уж и много времени…

Наследник лена Эддиер усиленно делал вид, что искренне переживает гибель своих друзей и покровителей — две траурные ленты красовались на его правом плече, а еще две — опоясывали ножны фамильного меча, лежащего поверх одеяла, прикрывающего поврежденное колено.

Увы, верилось в это с трудом — в глубине его глаз то и дело мелькали искорки страха, а пальцы рук ощутимо дрожали.

Дождавшись, пока слуги, втащившие носилки в кабинет, выйдут обратно в коридор и закроют за собой дверь, Грасс с притворным сочувствием посмотрел на него и… презрительно усмехнулся:

— Скажите, барон, какую сумму вы были должны покойным братьям Увераш?

Фарко, ожидавший вопроса о раздробленном колене или чего-нибудь в том же духе, вздрогнул и слегка побледнел:

— Простите, ваша светлость, а какое отношение это имеет к их трагической гибели?

— Самое прямое: сегодня утром его убийца, слуга Двуликого по имени Кром, признался, что это убийство ему оплатили вы!

— Что?!

— Неужели после столь легкого и аккуратного удара по голове у вас появились проблемы со слухом?