Александр Ледащёв - Самурай Ярослава Мудрого

Начало обнадеживало. Или Ратьша накаркал, или сам и послал. Мухортенького своего слугу, который в сереньком-то весь. Ведь и он у костра сидел, только так незаметно, что и не вспомнить сразу. По поводу же мысли, которой я себя то и дело успокаивал, что-де не стали бы огород городить, а просто прибили бы еще в Ростове, – а с чего я взял, что это проще? После того как наградили дарами, приблизили к себе, сделали наставником – и вдруг резко в каземат? Не факт, что это проще, люди бы в городе не так поняли, а пока что, как мне казалось, мнение людское еще учитывалось правителями. Благословенное время! А мне так просто на руку. Наверное. Было.

Так, что может быть у заморыша в хламиде «цвета хворой мыши», как было метко сказано в одной детской книге? Меч? Ну тут уж как Бог даст – гарантий нет. Отравленный кинжал? Самострел? Обычный нож в рукаве? Удавка? Да пес с ним! Он запросто мог оказаться мастером рукопашного боя, много лет я уже не смотрел на внешность. И с чего я вообще взял, что это он?

Тот, кто рассек кустарник столь же плавно, как нагретый нож кусок масла, встал передо мной. Существо это я бы не назвал человеком: скорее, при слабом свете звезд, напоминало оно вставшего на дыбы волка или собаку. Все же, скорее, волка? Оборотень?! Вот уж везет мне как утопленнику. А почему на двух ногах? Лень было до конца обращаться? А может, так и положено?

– Ты кто будешь и почему идешь за мной? – спросил я, мягко перекладывая меч на плече поудобнее.

– Кто бы ни был, но я тебя нагнал. Вернее даже, загнал, – в рыкающем, низком голосе слышался смех.

Тут, наконец, тучи на небе разбежались занавесом в театре, и на авансцену неба вышла полная золотая луна. Передо мной стояло самое настоящее чудовище – вставший на задние лапы матерый, огромный волк. Такие, как я думал, водятся только на Севере, но мало ли что я думал? Глаза его, как и следовало, горели неугасимым багровым огнем, а длинный язык облизывал белоснежные клыки устрашающего размера. Самое же скверное было в том, что вместо передних лап у него были руки, обыкновенные толстые, мускулистые руки. Кажется даже, он был частично одет.

– Нагнал, да не на свою ли голову? Я вижу, кто ты. Только я всегда думал, что оборотень или полностью человек, или полностью зверь. А ты и то и другое. Странное зрелище.

– Постой, – оборотень замер, – ты что же, видишь меня?!

– Грех тебя не увидеть, при луне-то, да и ростом ты с меня. Вижу, конечно, – честно ответил я.

– Остальные могут только услышать, да и то не понимают, как и откуда, – задумчиво сказал оборотень, – да и пахнешь ты странно, не как все. Травой какой-то несет, деревом, а еще что-то есть в тебе чужое, что-то совсем не наше… Кто ты?

– Я человек, пришедший сюда из другого времени, оборотень. Я служу князю Ярославу. Сюда меня переправила огромная Сова. Большего тебе знать не надо, – твердо сказал я незнакомцу.

– Так ты не из нашего мира? Тогда тебя и есть-то как-то вроде даже и неудобно, – сказал оборотень.

– Мало того. Это еще не так-то просто, – усмехнулся я, давя форс.

– Это просто, – строго отрезал оборотень, – не хорохорься. Погоди! Ты сказал – сова?!

– Да, именно так я и сказал. А теперь или нападай, или давай поговорим просто так, не люблю подвешенных состояний.

– «Нападай!» – передразнил меня оборотень. – Как просто у тебя все! Раз оборотень, значит, непременно должен напасть! А если я не хочу нападать?! – Он рассердился.

– Тогда я буду рад просто с тобой познакомиться, – искренне ответил я. Разве это не прекрасно? В темном ночном лесу, при свете луны познакомиться и поговорить с оборотнем? На мой взгляд, так просто редкая удача. Правда, если он все же решит меня съесть или убить, будет непросто – серебра у меня нет с собой, если это правда – про серебро. Ну, значит, так тому и быть.

– Рад? – Человековолк присел на траву, судя по всему, он был ошеломлен.

– Да. А почему нет? Я уже знаком с лешим, домовым и дворовым, горжусь этими знакомствами. Чем ты хуже? А захочешь меня убить – ну придется сразиться, что делать.

– Тебя убивать уже просто нельзя. Из другого мира сова людей просто так не таскает. Не простят, – оборотень по-прежнему демонстративно игнорировал мои слова, что убить меня не так просто. Ну и пусть себе.

– Я говорил с домовым, спрашивал про сову, тот, мне кажется, не отважился о ней рассказать, даже смутился, если не напугался. Может, ты, оборотень, мне расскажешь, кто она такая и кто ее хозяйка? Время от времени она давала понять, что действует не сама по себе.

– Как звать тебя, вой? – вместо ответа спросил оборотень. В голосе его почувствовал я тяжелую, вековую усталость.

– Зови Ферзем, оборотень, – честно отвечал я.

– Добро, Ферзь, извини, что своего имени не говорю. Я не могу тебе рассказать ни о сове, ни о ее хозяйке. Это они сделают сами. Будь уверен, что вы еще встретитесь. Это я могу тебе пообещать твердо. Но почему ты не испугался меня, вот что мне непонятно? Я не потому сказал, что тебя убить просто, что бахвалился. Но ты не боишься. Я не понимаю…

– Хорошо, я понял. В конце концов, не на все вопросы можно сразу получить ответ. А не боюсь я тебя потому, что если мне суждено умереть в драке с оборотнем, так о большем и мечтать не приходится. И еще потому, что мне нравится, что вы соседствуете с людьми, что вы живете так, как привыкли, требуете уважения и соблюдения ваших правил, мне нравится то, что вы есть – иные, потусторонние. Нежить, – спокойно отвечал я.

– Не врешь, вижу. Странных людей, надо сказать, выбирают Сова и ее хозяйка. Ты любишь то, чего многие боятся или не верят. Сова эта мне не хозяйка, но и ссориться с ней не хочу. Так что теперь я могу бежать дальше – не сразиться нам, Ферзь.

– Куда бежать-то? Я могу вернуться в лагерь, посмотреть что-нибудь съедобного, если ты голоден, да и посидим тут себе, пообщаемся? – Я очень не хотел расставаться с оборотнем. Оборотень вдруг подернулся рябью, а потом передо мной оказался обыкновенный человек, ростом с меня, но гораздо более мощный на вид, каждое его движение таило ток огромной, первобытной силы, причем делалось это отнюдь не для того, чтобы произвести на меня впечатление.

– А простого хлебушка нет у тебя, Ферзь? – вдруг спросил оборотень. – Моя охота на сегодня вышла, после такого начала судьбу пытать не след.

– Есть! – У меня и в самом деле за пазухой был кусок хлеба, я хотел угостить своих лошадей, но для них я еще возьму. Я вынул краюху и протянул ее оборотню. Тот покосился на меня:

– Разделишь со мной? Не побрезгуешь с оборотнем хлеба преломить?

– С чего бы вдруг мне тобой брезговать? – удивился я.

– Я убийца, нежить. Чужой человеку, я много убивал, – все так же недоверчиво говорил оборотень, как и смотрел.