Наталья Караванова - Сердце твари

Рузан посмотрел на Даля со снисходительным сочувствием. Толстяку еще ни разу не приходилось иметь дела с Леоном, а вот Дальгерт – удостаивался такой чести.

Дальгерт распрощался и почти бегом отправился в покои старого священника.

Старик в белой сутане и на непосвященного человека произвел бы сильное впечатление. Те же, кто знал о его истинном статусе и влиянии, попросту терялись в его присутствии. Дальгерт навсегда запомнил первую встречу с ним.

«Я знаю, что ты молился другим богам. Что привело тебя к Спасителю? Неужели тоже – лицезрение чуда?» Пронзительный хитрый взгляд, казалось, способен читать мысли. «Нет, святой отец. Лицезреть чудо я не был удостоен. Мне рассказал о Спасителе один святой человек. Он был странствующим монахом. Он потом умер».

Легенду его было легко проверить. И потому Даль уговаривал себя: не соври! Ни в единой букве, ни взглядом, ни жестом. Этот хитрый старец раскусит тебя мгновенно.

Монах действительно был. И бандиты Серого действительно вздернули его однажды утром на старой сосне. Просто так вздернули – упрямый был дядька, молился все, просил простить «этим заблудшим овцам» их прегрешения. И взять с него, оборвыша, было нечего…

Леон тогда поверил. И на следующий день приор уже вручил Далю связку ключей – знак его нового служения.

…Окна в комнате были плотно зашторены, в камине над углями вился теплый воздух. Леон мерз. Старость не ссутулила его плечи, он все еще оставался одним из самых высоких монахов аббатства, но вот холод с каждым годом подбирался к нему все ближе, и даже в середине жаркого летнего дня старый священник под сутаной носил шерстяной свитер, кутался в теплые одеяла и по утрам велел топить камины.

Сейчас он сидел в кресле возле стола. На столе горела одна-единственная свеча, но горела необычным, а ярко-голубым, химическим светом. От этого тени по углам казались резче, а кожа самого священника стала белой, словно у мертвеца.

– Ты не торопился, сын мой, – ровным голосом сообщил он вместо приветствия.

– Я не знал, что вы меня ищете, святой отец. Вчера отец Никула отправил меня на хутор, к страждущему старцу…

Леон сморщился, отметая это оправдание.

– Ты мог бы явиться еще на рассвете. Меру наказания тебе я определю позже. Я наблюдал за тобой, мальчик.

«Этого еще не хватало, – подумал Дальгерт. – Старый лис наблюдал за мной… интересно, насколько плотно? Как насчет весеннего визита в горы? Или…»

Однако он сумел удержать каменное выражение лица, и старик продолжил:

– Ты исполнителен. В отличие от многих младших чинов ты выполняешь свою часть работы честно, не пытаясь уклониться даже от таких неприятных поручений, как то, что тебе дал отец Никула. Ты не болтлив. Однако и скрытным тебя назвать трудно – мы знаем о тебе довольно много. Кроме того, ты можешь за себя постоять. Так?

– Как вам угодно, святой отец. Но мне кажется, вы слишком добры ко мне.

– Не слишком.

Старик поднялся, сразу оказавшись выше Дальгерта на полголовы.

– Собор предложил, а приор одобрил, что вера твоя достаточно крепка и ты достаточно знаешь, чтобы принять сан. Не сомневаюсь, в ближайшие дни кто-то из диаконов сообщит тебе эту новость и назначит день хиротонии…

Дальгерт поежился. Он никак не мог взять в толк, к чему такая прелюдия? У Леона есть возражения? Тогда почему он не высказал их на совете? Или он хочет, чтобы Дальгерт знал, что решение сейчас только в одних руках и только от священника зависит его дальнейшая судьба? Зачем он тянет время?

– Это почетно. В твоем возрасте лишь считаные аколиты удостаивались такой чести. Это дает немалые выгоды и, разумеется, почет. Наша церковь пришла в этот мир, чтобы нести здешним обитателям свет Истинного учения, и, скажу тебе по секрету, мы добились немалых результатов, несмотря на то, что путь наш по землям сим длится не так уж долго. И одним из важнейших достижений последних лет стало создание еще одного монастыря к югу отсюда. Сейчас там возведены только стены, но вскоре он станет крупнейшим на многие и многие мили вокруг. Именно там сейчас находится Великий Магистр, и именно там вскоре потребуются молодые энергичные священники, подобные тебе. Те земли богаче, там не столь суровый климат и куда больше возможностей как для созидательного труда, так и для научных изысканий. И там много, очень много людей, которым требуется свет Истинной веры. Они как путники, заплутавшие во тьме, готовы поверить любому, кто несет факел. А наша миссия в том, чтобы этими самыми несущими факел оказались мы, и только мы. В тех местах, как известно, царят язычество и ересь, и лишь нам под силу не просто показать людям свет, но вывести их под солнце, имя которому Спаситель, да славится имя Его.

– Да славится имя Его, – поспешно заполнил возникшую паузу Дальгерт. Он решил, что гадания бесплодны и нужно просто дождаться, когда Леон раскроет все карты.

Священник пожевал нижнюю губу и продолжил.

– Итак, на этой чаше весов почет, блестящая карьера, деньги. Но есть другая чаша. Я предлагаю тебе выбор. Сделать его нужно сейчас, сегодня, здесь. Второй раз ни я, ни кто-либо другой его тебе уже не предложит. Эта чаша – стать легатом Святой Церкви. Одним из тех избранных, кто на землях истинно верующих тайно ищет и пресекает ересь и крамолу. Тех, кто стоит на страже веры там, где не помогает ни Слово Божье, ни Знаки святые. Это путь монаха без ризы. Путь, овеянный не почитанием, но проклятиями тех, против кого направлен будет твой карающий меч… Инквизиция сейчас слаба. Здесь, в Спасенном городе, лишь малый остров безопасности, крошечный в бушующем море хаоса и тьмы. Но в наших силах сделать его оплотом веры. В наших силах, – голос его сорвался на крик, – сделать так, чтобы свет Истинной веры коснулся каждого в этом мире. Изжить порок, изжить скверну колдовства и ведьмачества. Уничтожить в корне слуг дьяволовых – вот наша святая цель. Твой ответ?

Дальгерт чуть склонился в поклоне и прикрыл глаза. Сосчитал до трех. Очень медленно повторил для себя «легат Святой Церкви. Это не сон», и твердо ответил:

– Я согласен.

– Я не сомневался в тебе, мальчик. Однако дела Церкви превыше всего. Хиротония твоя будет отложена. Ибо не может Святая Церковь устами клириков осуждать нечестивцев на смерть, но должна стремиться к тому, чтобы вернуть заблудшую овцу в лоно свое. И все же правда такова: ересь не может быть уничтожена без уничтожения еретиков; а еретиков нельзя уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники ереси, а это может быть достигнуто двумя способами: обращением их в Истинную веру или обращением их плоти в пепел.

Даль свел пальцы в знак почтения и вновь поклонился. В голове крутилось: «Во что я влип? Хедин, во что я влип?..»