В. Л. Йейк - Дитя пророчества. Книга 1. Точка Немо

– Тогда я не понимаю, – пробормотал Тони.

«Я тоже, – признался самому себе Деннис»

– Может, мой мозг подменил настоящие воспоминания и заставил меня поверить, что увиденное возможно. Мозг – коварная штука, от него можно ожидать любую подлость.

Неожиданно Тони зашевелился. Он забрался с ногами на кровать и попытался заглянуть Деннису в глаза, чем-то то ли обеспокоенный, то ли воодушевленный.

– Насколько необычным было то, что ты помнишь?

– На девять из десяти, – мрачно хмыкнул Деннис.

Запасы сил начали покидать его. Он хотел завалиться набок, завернуться в простыню и провести оставшиеся часы в полном одиночестве. До возвращения королевы Лукии оставалось меньше суток: если принца Норда и старшего брата Деннис всегда мог держать в узде, то внимания Ее Величества было избежать сложнее.

– Я тоже могу показать кое-что на девять из десяти.

Тони суетливо слез с кровати. В течение нескольких минут в комнате были слышны лишь его шорохи и нечленораздельный шепот, и уже когда Деннис собрался попросить друга уйти, тот опустился на колени перед тумбочкой. Он отодвинул будильник и разряженный планшет, положил на их место альбомной лист, а деревянный шестигранник оставил в руке.

– Я не совсем понял, как нужно это делать, но…

Задержав дыхание, Тони зажмурился. Деннис уставился на него немигающим взглядом, впервые за долгое время что-то почувствовав. Скуку. Он немного выпрямился и обхватил ладонями свою шею; под пальцами прощупывался венный пульс.

– Ты под кайфом, что ли?

Друг шикнул, а Деннис кожей почувствовал странные изменения в воздухе, словно легкий порыв ветра коснулся его щек, и в эту же секунду шестигранник в руке Тони задымился и серебристой жижей просочился сквозь его кулак. Вязкое пятно прожгло подложенный лист и въелось в матовую поверхность тумбочки.

– Оно должно было превратиться в пепел, как это сделал замок в твоей ванной, – сконфуженно произнес Тони.

Деннис не сводил глаз с белесого, дурно пахнущего дыма. Он облизнул сухие губы и кивнул. Это объясняло, зачем в его отсутствие вставили новую дверь.

– Хорошо, возможно, ты мне поверишь, – признал Деннис, убедившийся в совершенной крепости своего ума, – но не сегодня. Поговорим завтра. Попроси, чтобы до утра меня не трогали. Мне ничего не нужно.

Он разогнулся только для того, чтобы тут же свернуться в комок. Ни моральных, ни физических сил у него не осталось. Деннис тогда почувствовал себя неудачливой лягушкой, которую размазало по дороге колесами многотонной уборочной машины.

– Я в стазисе.

С того дня Тони задал много вопросов, а Деннис сухо отвечал: «Может быть. Возможно. Да, хорошо бы. Вероятно. Это уже совсем за гранью возможного». Однако сквозь слой незаинтересованности все же просачивалась одна назойливая мысль: а может ли Тони воздействовать на людей? Ответ пришел неожиданно и был красноречив.

– Меня начинает это утомлять, – произнес Деннис.

На его левом запястье расплылся ожог, напоминающий крапивный след. Кожа покраснела, а проступившие белесые бугорки чесались. Это не шло ни в какое сравнение с последствиями недавнего нападения, но ощущения все равно не были приятными. Деннис не придал этому значения, но Тони, запыхавшийся и потный, резво вскочил на ноги и аккуратно взял друга за руку. Эмоции на его лице сменялись с такой частотой, что их практически невозможно было прочесть. Он тяжело дышал и не сразу осмелился взглянуть на Денниса.

– Тебе больно?

– Нет.

– Мне так жаль, я не знал, что могу причинить кому-то вред.

– Мне не больно, – повторил Деннис и выдернул свое запястье из чужой хватки. – Посмотри на это с другой стороны.

– С какой? – Тони беспомощно опустил руки.

– Ты узнал кое-что новое. Не могу говорить за других людей, но меня ты не можешь превратить в горстку пепла.

Деннис промокнул лицо и шею полотенцем. Спортивная одежда неприятно липла к потному телу, находиться в ней становилось все невыносимее, поэтому он размял шею и встряхнулся:

– Прекращай загоняться. Ты никому не причинишь вреда, потому что для этого тебе нужно будет прикоснуться к человеку. А если я сделал тебе больно, следовало сказать, чтобы я остановился.

– Я и мысли не допускал о возможности ранить кого-нибудь. Даже не думал, что могу.

– Потому что ты – герой, – Деннис хмыкнул и подошел к другу, – а герои думают о том, как всех спасти, и ни о чем больше. – он кивнул в сторону дальнего угла спортивного зала. – Бери снаряд, мы не закончили тренировку.

– Это была тренировка? Я думал, ты просто избивал меня.

– Давай, продолжаем.

Антон качнул головой и отмахнулся от него. Он выглядел рассеянным, выбитым из колеи, дыхание окончательно сбилось, хотя должно было прийти в норму. Даже пустяковой раны, появившейся пусть и по его вине, оказалось достаточно, чтобы ему вспомнилась данная Виктору клятва: беречь и защищать. Эта одержимость начинала утомлять, но Деннис сдержанно процедил:

– Иди в душ, потому что продолжать с таким настроением не стоит.

Тони не нужно было просить дважды. Он ринулся к выходу, словно ждал этого с той минуты, как переступил порог зала, но замер на пороге. Самообладание постепенно возвращалось к нему, но взгляд опустился на обожженную руку Денниса и остался там.

– Ты точно уверен, что не против посторонних людей? То есть я понимаю, что они не предоставляют угрозу, раз ты позволил им прийти, но тебе не нравится впускать чужаков.

Это интересный вопрос. Несмотря на то, что каждый уголок его дома был подготовлен к появлению незваных гостей, Деннис терпеть не мог, когда приходилось мириться с чьим-то присутствием. Он даже отказался от постоянного проживания обслуживающего персонала в двухэтажной обустроенной постройке и твердо заявил, что готов доплачивать всем за дорогу, только бы не делить свою территорию с людьми, дарящими ему бытовой уют. С него было достаточно присутствия дворцовой охраны, выделенной королевой Лукией. Умом Деннис понимал, что это вынужденная необходимость, но предпочел думать, что это он разрешил им поселиться между главными и внутренними воротами. Это не было решением кого-то другого.

Несмотря на все свои трудности с коммуникацией, Деннис быстро решил, что ему следует держать Майю и ее друзей как можно ближе. Девушка не вызывала у него опасений, он даже проникся крохой уважения к ней, когда она быстро сопоставила некоторые факты етьиз богатой истории династии Новицки и его непробиваемым иммунитетом, но Ленни был определенно не так прост. Та странная энергия, которую Деннис почувствовал на парковке, принадлежала ему, и та уверенность, с которой он бросился защищать его, никак не вязалась со словами о полном отсутствии контроля над своей силой. Шойе точно знал, что делает, и эмоция, всего на мгновение проскочившая на его лице, вызывала недоверие. Это была тень удовлетворения. Так выглядят люди, чья запланированная пакость превосходит все их ожидания. Это не являлось счастливым стечением обстоятельств. Мальчик-молния оказался рядом, когда в нем больше всего нуждались: слишком сказочно, чтобы приключившееся можно было назвать правдой. И даже искренний страх и кристальная честность, бьющие через край каре-зеленых глаз, не убедили Денниса в невиновности Ленни.