Валерия Вэл - Даруй им покой

А еще Джон впервые задумался, не ошибается ли он, считая, что если его самого толкнула на воровство беспросветная скука, то господин его шел на гораздо более страшные вещи, спасаясь от беспросветной бедности. И что вовсе не одно лишь отвращение к нищете превратило Дирхарта в законченного авантюриста. Но теперь, проведя в замке несколько дней и глядя, как его господин стремительно перенимает чуждый для него образ жизни, Джон все чаще представлял себе мотылька, стремительно летящего на огонь…

В подтверждение мыслей слуги Дирхарт подышал на камень, протер его рукавом и снова поднес к падающему из окна свету. Наконец, довольный результатом, он с улыбкой повернулся к Джону:

– Что ты такой кислый все время, а? Я ж вижу.

– Вы уж простите меня, господин, за то, что я сейчас скажу. Только вам, может, и нравится волочиться за красивой госпожой и пьянствовать в компании дворян, будто вы – один из них. А у меня чувство, что мы здесь в ловушке.

– Ты просто не привык к жизни при дворе знатного лорда.

– А вы, надо думать, привыкли!

– Кстати, за госпожой я не волочился, если ты про мистрис Маргарет.

– Да… а на кухне уже ставки делают, удастся ли вам… – Джон сделал недвусмысленный жест, а потом безнадежно махнул рукой. – Ну вот скажите, господин, зачем вы здесь? Что за приказ получили? Найди то – не знаю что… Будто барон сам толком не знает, чего хочет!

Дирхарт пожал плечами и снова протер рукавом камень в кольце.

– Нет, Джон, думаю, барон очень хорошо знает, чего хочет. Но ты прав, он сказал мне не все…

– То есть получится, как и всегда: кинжал кому-то под ребро и бегом от виселицы? Только вот из замка не очень-то сбежишь. Нет, господин, поймите меня правильно – я за вами и в огонь, и в воду готов, вот только на виселицу не хочется!

Дирхарт отрицательно покачал головой.

– Я в людях кое-что понимаю, Джон. Сэр Уильям – не тот человек, который пользуется услугами наемных убийц. Тут что-то другое.

– Здесь кто-то интересуется услугами наемных убийц?

Дирхарт с Джоном одновременно вздрогнули, оглянувшись на голос. В дверях, тонко улыбаясь, стоял секретарь барона Дэмьен, для которого недавнее знакомство с Дирхартом едва не закончилось падением с лошади.

– До вашего появления, мессир, в этом месте не звучало подобных слов.

– То есть ты и до моего появления бродил по замку и подслушивал? – Дирхарт постарался, чтобы его усмешка была как можно более высокомерной.

– Сэр Уильям приказал немедленно отыскать вас. И к мерзостям, которые у вас на уме, мое появление отношения не имеет.

– Еще как имеет. Меня вот твоя постная физиономия на них очень сильно вдохновляет.

Глаза Дэмьена напряженно сузились.

– Я должен понимать это как вызов?

– Еще чего! – Дирхарт расхохотался. – Драться с тобой? Ты даже не дворянин.

Джон, до сих пор спокойно ожидавший конца перепалки, при этих словах своего господина быстро раскрыл сундук с одеждой, низко над ним склонившись.

– Я дворянин! – возразил Дэмьен.

Дирхарт подбоченился.

– Ой!.. Видал я таких дворян! Кучка – грош в базарный день.

Джон совсем спрятался за поднятую крышку сундука, не желая видеть, как вытянется лицо утонченного баронского секретаря после этой тирады, но Дэмьен лишь повторил, тихо и с нажимом:

– Я дворянин.

– Отстань. Меня сэр Уильям ждет.

Дирхарт оттеснил его плечом и вышел из комнаты. Дэмьен шагнул за ним и крикнул вслед:

– Да ты-то кто такой? Напыщенное ничтожество! Только и умеешь, что…

Его прервал громкий стук за спиной, заставив подскочить на месте от неожиданности. Это Джон захлопнул дверь комнаты.

Дирхарт шел вдоль галереи, поглядывая в просветы между плющом во двор на снующую туда-сюда прислугу, дремлющую у входа в сад большую собаку с заботливо расчесанной шерстью, купающихся в пыли воробьев… Несмотря на приказ сэра Уильяма немедленно явиться, он остановился, прислонясь плечом к витой колонне, и, сорвав листок плюща, зажал черенок в зубах.

Чертов секретарь изрядно подпортил настроение, и Дирхарт не мог толком понять, чем именно. Из их разговора с Джоном он вряд ли слышал что-то, кроме последней фразы, а если и слышал – не страшно, отговориться можно. Дирхарт уже понял, что Дэмьена многие недолюбливали и к его словам отнеслись бы так, как и к нему самому – со смесью недоверия, неприязни и безразличия. Но тогда чем смог задеть его тихий и аккуратный книжный червь?

Дирхарт смотрел на деревья сада, на виднеющуюся между ветвей остроконечную крышу выстроенной там часовни. Сейчас его раздражало все – даже беспечные воробьи, даже ухоженные кусты роз, даже эта часовня, посвященная, кажется, святому Лазарю… даже святой Лазарь его сейчас раздражал. Выплюнув зажатый в зубах листок, Дирхарт продолжил путь.

Возле выхода из галереи стояли, о чем-то беседуя, двое элегантно одетых дворян, которых Дирхарт прежде не встречал. Оба дружески его поприветствовали, и он ответил им так же легко и непринужденно, хоть в груди что-то слабо екнуло. Дирхарт тут же мысленно обругал себя – за те несколько дней, что он состоит в баронской свите, стоило уже привыкнуть вести себя как дворянин, не позволяя сердцу екать, пропуская удары, от сознания волнующей новизны своего положения.

Проверяя на ходу, достаточно ли прямо он держит спину и не слишком ли вызывающе – голову, Дирхарт вошел в покои барона и тут же натолкнулся на Брогана. Они обменялись всего парой ничего не значащих слов, но Дирхарту показалось, что его новый друг не то встревожен, не то подавлен. Или даже – и то и другое одновременно.

В этот момент одна из дверей распахнулась, и в зал в сопровождении служанок вошла юная золотоволосая леди. Оба друга застыли в почтительно изящном поклоне. Тщательно повторяя за Броганом все элементы светского приветствия, Дирхарт все же обратил внимание, какими глазами тот смотрел на вошедшую даму и каким взглядом одарила его она. Хоть этикет не был нарушен ни на волосок, сомнений во взаимных чувствах этих двоих быть не могло.

Когда лучезарное видение исчезло за другими дверями, Дирхарт повернулся к Брогану:

– Впервые наблюдаю восход и заход солнца почти одновременно. Кто эта прекрасная леди?

– В замок приехал сэр Томас, лорд Грэй, – сдержанно улыбнулся Броган. – А это его сестра, леди Камилла.

Расспрашивать дальше Дирхарт не стал. Броган – не Коул. Тот всегда был готов хвалиться своими любовными похождениями и, кажется, никогда не слышал о такой скучной вещи, как скромность. Броган же казался полной его противоположностью, и Дирхарт не решился даже намекнуть, что заметил недавнюю игру взглядов.

Он до сих пор не мог понять, каким образом дружеские узы могли связать двоих столь непохожих людей, как Броган и Коул, как он сам оказался третьим в их компании. Но все случилось как случилось, и Дирхарт, когда ему удавалось заставить себя забыть о своем простонародном происхождении и преступном прошлом, чувствовал себя среди них как диковинный зверь хамелеон, для которого родным домом становилась та ветка, окраску которой он только что принял.