Валерия Вэл - Даруй им покой

– Так доезжал?

– Нет, господин.

– Точно?

– Точно, господин. А то они не скоро бы забыли такое – ночь, всадник на хорошем коне… такого гостя до сих пор обсуждали бы.

– Да… и незамеченным он проехать не мог – по всей деревне собаки лаяли бы… Все-таки ты у меня молодец, Джон. Хоть и ворчишь не по делу… Ты глянь-ка! – перебил сам себя Дирхарт, тихонько присвистнув.

Им навстречу, задевая рукой высокую траву и, кажется, что-то напевая, шла девушка. Оба мгновенно оценили изящную фигурку, которую не могло скрыть грубое холщовое платье. На девушке не было чепчика, и пышные, чуть спутанные волосы свободно падали ей на плечи. Хоть этот признак гулящей девицы и не вязался с ее милым, по-детски невинным личиком, Дирхарт заулыбался. Поравнявшись с девушкой, он наклонился в седле.

– Здравствуй, красавица!

Она остановилась и простодушно ему улыбнулась.

– А я знаю, кто ты!

– И я догадываюсь, красавица, кто ты.

Он соскочил на землю, бросив Джону повод. Тот развернул лошадей и деликатно отъехал в сторону, снисходительно наблюдая за хозяином.

Дирхарт шагнул к девушке.

– Ну так что, милая, будем дружить? Не обижу.

Незнакомка подняла на него сухо блеснувшие глаза.

– Ты из замка, – утвердительно кивнула она, словно ответила себе на мучавший ее вопрос. И перед тем, как он успел что-то сказать или сделать, привстала на цыпочки, торопливо обвив его шею руками. Дирхарт сжал хрупкие плечи скорее машинально, слегка обескураженный такой внезапной страстностью.

– Ты умрешь! – проговорила девушка, словно только что с восторгом сделала важное для себя открытие. – Ты умрешь!

В один момент она перестала казаться привлекательной. Дирхарт с брезгливой аккуратностью расцепил обнимавшие его руки, мысленно выругавшись. Это ж надо было – нарваться на безумную! Да еще закрутить с ней попытался. Кому скажешь – засмеют. Он беспомощно оглянулся на Джона, но тот ответил ему таким же обескураженным взглядом, говорившим: выпутывайся-ка, хозяин, сам!

Дирхарт осторожно отступил, но девушка с силой вцепилась ему в рукав.

– Там смерть… они говорят по ночам… И ты тоже умрешь. Смерть за каждой стеной. Она внутри! Она шепчет оттуда… она смотрит в щели… ворочается там… они говорят с ней!

– Милая, ты бы домой шла, а? Все хорошо, домой иди.

Он безуспешно пытался выпутать рукав из цепких пальцев, опасаясь делать резкие движения и не желая причинять бедняжке боль.

– А хочешь, милая, я тебе монетку дам? Монетку хочешь? Ты только рукав мой отпусти.

Девушка склонила голову к плечу и снова широко улыбнулась.

– Они не знают, что я все слышала. А я подслушала! – сказала она лукавым тоном избалованного ребенка и заговорщицки хихикнула. – А они меня в замок теперь не пускают.

– В замок, говоришь, не пускают?

Девушка энергично замотала головой. Дирхарт прекратил борьбу за рукав, глядя на нее с сомнением. Да, безумна. Но если она впрямь что-то подслушала и повторяет чужие слова?

– Плохо, что не пускают, да?

Девушка так же энергично кивнула.

– А за кем ты подслушивала?

Она отпустила рукав Дирхарта и теперь молча смотрела перед собой в пустоту.

– Так за кем ты подслушивала, а?

Молчание в ответ. Похоже, девушка стремительно погружалась куда-то, куда не может заглянуть обычный человек. Дирхарту показалось, что еще немного и она забудет, о чем только что говорила с такой горячностью. Он призвал на помощь все свое самообладание, представив, что перед ним ребенок.

– Подслушивала, говоришь… А подслушивать нехорошо! Знаешь, что подслушивать нехорошо?

Он с облегчением увидел, как на лице девушки взамен отсутствующего выражения вновь проступает лукавая улыбка. С детским кокетством она стрельнула глазами в его сторону и уставилась в землю.

– Ишь, какая ты!.. И за кем же ты подслушивала?

– Ну… – Девушка наморщила лоб. – За отцом Джеймсом… он добрый…

– А еще?

Она пожала плечами и протянула:

– Они спрятались…

– И о чем они говорили, когда спрятались?

– О чем?.. – Девушка подняла на него вопросительно распахнутые глаза, по выражению которых невозможно было понять, видит она стоящего перед ней реального мужчину или что-то, не ведомое никому, кроме нее.

Поймав этот удивленно-рассеянный взгляд, Дирхарт безнадежно вздохнул.

– Ясно.

Он протянул ей медную монету и, когда она не отреагировала, вложил холодный кругляш в ее ладонь, сжав на нем ставшие теперь безвольными пальцы.

– Держи. Домой отнеси. Поняла? Домой отнеси.

Взяв у Джона повод и вскочив в седло, Дирхарт обернулся. Девушка продолжала стоять посреди тропинки, сжимая в кулаке монету.

Погрузившись в мысли под мерный конский шаг, Дирхарт рассеянно грыз травинку.

– Что-то не везет вам сегодня, господин! – нарушил Джон раздумья хозяина.

– Не везет? Это как сказать… Ты слышал, что она говорила?

– Она же это… – Джон покрутил рукой у виска. – Безумная она. Мало ли, что такая сказанет?

– Именно, что безумная. А для того, чтобы складно врать, нужен разум.

Джон недоверчиво хмыкнул, и Дирхарт недовольно выплюнул травинку.

– Нет, понятно, что наплести она могла что угодно. Но больно многое у нее сходится с реальностью. Вот смотри: она помянула отца Джеймса, замкового капеллана. Пожаловалась, что ее не пускают в замок. А раньше пускали… Надо будет узнать, правда ли отец Джеймс возился с ней. Тогда она впрямь могла за ним подслушивать – без умысла, просто тянулась к нему, отходить от него не хотела. И услышала что-то, не предназначенное для чужих ушей. Ну что, похоже на правду?

– Так у вас все на правду похоже. Запала же вам в душу эта убогая.

– Да, мне ее жаль. – Дирхарт наклонился в седле и сорвал новую травинку. – Или, по-твоему, я совсем зверь? Ладно, что она еще говорила…

– Ерунду. Будто отец Джеймс от нее прятался. Нет, я бы тоже от такой прятаться стал…

– Ну и дурак. И говорила она другое. Сказала: они спрятались.

– И какая разница?

– Большая. Они… отец Джеймс и еще кто-то, кого она не видела. Не видела, потому что спрятались… Исповедальня! Вот что это было. Похоже?

– Ну… да. Похоже.

– Именно. Девочка по наивности подслушала чью-то исповедь. И из-за этого ее перестали пускать в замок… Потому что исповедь была необычной. Похоже?

Джон кивнул уже без ехидства, и Дирхарт продолжил совсем уверенно:

– Ей в голову не пришло молчать об услышанном, вот ее и удалили из замка. Но начни она бормотать о простых бытовых прегрешениях, никто бы не обратил внимания. А тут что-то другое. Что-то опасное. Что она говорила вначале? «Ты умрешь» – это ладно. А еще: «Они говорят по ночам». И что-то про стены. «Смерть шепчет сквозь стены» – кажется, так…

Джон деликатно хмыкнул. Дирхарт выплюнул травинку, поняв, что зашел в тупик. Приходилось признать, что извивы больного разума все же оказались неподвластны разуму здоровому. Остальной путь до замка они проделали молча.