Зимон Хейдес - Заклинатели теней

«Ненавижу, когда мужчины претендуют на мое первенство в рейтинге совершенств».

– Думал, ты знаешь. Альвон в последние годы плотно набивается к басилевсу 2 2 Титул правителя в друзья, даже разрешил основать военное поселение в Прибрежном крае. Местные не в восторге, особенно после… кое-каких случаев.

Я пожал плечами. В Корсонии, да и в южных странах об империи всегда говорили в пренебрежительном тоне: «темный, значит недалекий». На языке клыкастых название звучало иначе. «Край ночных охотников», «Земля, укутанная темнотой». Король-основатель лишь слегка изменил звучание, навсегда вписав в историю рождение нового государства. В те времена с вампирами еще приходилось серьезно считаться. Я вспомнил чучело на поле. Наверное, Дитеру приходилось часто доказывать любовь к династии Альвонов. Мундир Красных Пальцев висел на виду, как пылающий символ: «Мятежники должны быть наказаны». После бунта клыкастых во Фламмасе пять лет назад император приказал расформировать подразделение и украсить головами офицеров колья. «Знайте свое место, скоты».

– Как же скучно с тобой, Данора! – пришел к выводу я и взялся распиливать вилкой яичницу с солониной. – Эй! Что это?

На стол запрыгнула мелкая бугристо-серая тварь и стала корчить рожи. Пластичные конечности и уродливое подвижное лицо придавали ей сходство с куклой из тряпок и глины. Светящиеся стекляшки глаз быстро тускнели – чей-то гомункул, некрасивый, вылепленный второпях, быстро угасал. Спустя пару секунд у него отпала челюсть, что можно было счесть за открывание рта, и из глотки твари полилась человеческая речь:

– Внемлите же! Великий ученый, маг и покоритель духов Карл Мозьер говорит с вами! Неотложные дела заставили меня – мастера темных искусств, колдуна наивысшего ранга, отказаться от участия в съезде. Дочь займет мое место и сгладит горестную весть, что я донес сейчас. Хорошенько встретьте мою девочку, мою фиалочку, Регину. И не забудьте…

Так и не договорив, гомункул распался, щедро оросив мой завтрак пылью. Великолепно! Я раздраженно подскочил, но смолчал. Никчемный болван Мозьер не стоил б о льших эмоций. Дешевая ленивая работа отдавала дурновкусием и кромешной глупостью. Использовать развалюху-гомункула для передачи какого-то там сообщения не додумался бы самый отсталый адепт хаоса! Дитер же вновь углубился в чтение – находиться в обществе сумасшедших тщеславных колдунишек ему было не впервой.

Прием был назначен на шесть часов вечера, но гости стали съезжаться гораздо раньше. Все слуги разбежались, опасаясь встречи с ними, и я после скудного завтрака пошел на разведку. Я свободно ходил по коридорам, комнатам и залам, заглядывал в праздном любопытстве едва ли не в каждую щель. Красные, желтые, серые тона мягко обволакивали обманчиво хмурый дом изнутри. Здесь все дышало спокойной уверенностью: мужская грубость и надежность поместья Гардиан, женская утонченность в деталях; мебель – довольно потертая, но добротная, кажется, была взята из покоев старинного замка, но картины на стенах принадлежали кисти молодого скандального художника. Никаких лишних безделушек, никаких завитков, лишь строгая лаконичность в линиях. Такая простая и одновременно изысканная, тяжеловатая, но привлекательная атмосфера. Жить в подобном месте было бы наслаждением.

Было бы.

Я вздрогнул, внезапно ощутив прикосновение чего-то темного и неприятного. По телу пробежала волна брезгливости. В воздухе витал едва уловимый запах гнили. Он черной плесенью впивался в стены, расцветал зловонными каплями, уходил куда-то вглубь, туда, где копошились черви. Чей-то магический след, грязный, как дурные мысли, расползался сосудистой сеткой по уставшим за века камням. Я попытался схватиться за витающую нить, впитать ее, узнать, где же начало клубка, но та сразу растаяла. Отвратительная, тошнотворная магия, ее не могли не заметить обитатели дома. Но Элен никогда не баловалась запретными заклятьями, ее руки должны были оставаться чистыми.

«Кто же ты? Что за дрянь?».

Новая загадка настойчиво вгрызалась в мозг, и план сам собой уже вырисовывался передо мной. Простые шаги, без домыслов, без ошибок. В каминной я остановил пробегающего мужика с охапкой дров. Впился в плечо цепкими пальцами, надменно обвел взглядом неказистую фигуру, приблизился к нему так близко, что можно было разглядеть каждую пору на грязном лице мужчины.

– Хорошо ли спится по ночам? – вкрадчиво поинтересовался я. Слуга затрясся, дровишки попадали из ослабевших рук.

– Это не я! Клянусь, это все дядька…

– Тише, – двумя пальцами я вытащил на свет блестящую серебряную монету. – Отдам тебе и отпущу, а теперь говори. Все, что знаешь о поместье, о любых странностях, пропажах, слухах, убийствах – о чем угодно.

– Что…не знаю… – замялся мужик. – Привыкли ужо ко всему.

Слуга не смотрел на меня. Гипнотический отблеск металла хитрой змейкой пробрался в его разум, встряхнулся слегка и выпорхнул, оставив лишь острую тоску по себе. Я отступил, играя мягкой снисходительной улыбкой. Серебряник остался в крепко сжатой ладони нового хозяина.

– Давно снятся страшные сны? – задал я вопрос наугад.

– Нет. Раньше кошмары мучали каждую ночь, повар как-то не выспался и палец себе оттяпал. Всю кухню залило, я сам смотреть ходил… А потом госпожа по амулету раздала, дурные сны тут и пропали… Отпустите, я просто ношу дрова!

Я отвернулся. Вопрос дал пышные всходы – хозяйка знала о темном присутствии. Посмотрим, что еще расскажут люди. Любопытство все сильнее въедалось в эфемерную плоть, заставляло мысли бурлить в узком устье, искать выход. Красавица Элен, как с ней непросто!

Я вышел в сад и загреб жменю разрыхленной земли из клумбы, пошептал на кулак и разжал ладонь. Земляной комок зашевелился и спрыгнул вниз, где распался на десяток крохотных шариков, что раскатились в стороны. Мои маленькие шпионы. Им предстояло хорошенько поработать, выслушивая бесконечную болтовню.

Гул голосов понемногу стал нарастать. Сначала робко, совсем тихо зазвучала оборванная беседа, невнятными голосами, приглушенными возгласами она обволакивала меня монотонным жужжанием. Затем к одиночным словам стали примешиваться чужие разговоры. Они влились в общее бормотание, растворились в нем, закрутились, едва не сведя меня с ума. Стоило тщательнее оберегать уши от льющейся помойным потоком информации.

«Совершенно кошмарное платье…»

«Не могу дождаться вечера…»

«Опять ты за свое, бездельник…»

Скучная болтовня. Я сидел в одичавшем саду под небольшим навесом, скрываясь за цепкими ветвями дикого винограда. Высокая трава с вкраплениями красных цветов-капель приятно щекотала ступни. Башмаки лежали на разбитом камне рядом. Мне бы хотелось жить в таком месте, приходить сюда жаркими деньками, расстилать покрывало на земле, пить холодный морс, заниматься любовью с девушкой в укромном тайном уголке.