Павел Полоз - Зеркала судьбы. Следы на песке

Напротив него молча сидела Сюй Вэн. Она изредка пододвигала к нему две герметичные пачки с тофу, пытаясь поймать его взгляд. Он прекращал править меч, что-то тихо шептал, склонив голову, нежно накрывал ее руку своей, настойчиво отодвигал сыр обратно и снова принимался править клинок. Дуглас изредка поглядывал то на них, то на Санару, которая сосредоточенно собирала свою сумку.

Последний стол, двумя ровными рядами, покрывало снаряжение Малкольма. Все ждали только его. Наконец Таймус ударил ладонями по столу, крякнул, встал и, подойдя к столу с вещами ученика, принялся упаковывать их. В этот момент в столовую влетел запыхавшийся Малкольм, который бежал от самой пристани.

– Во время, – буркнул Дуглас. – Все только тебя и ждали. Смотри, а ведь мог и пропустить такой отпуск!

– Извините, я встречался с Ваншаром, а он немного опоздал.

– Всякое бывает, – ухмыльнулся Таймус, и пригласил его к столу. – Дальше сам, крестник.

– Я смотрю все в сборе, – раздался голос Аэрдола, который появился из кухни.

– Почти, – ответил Малкольм, подбегая к своему столу.

– У вас двадцать минут, господа, – уточнил Таймус, и они с мастером супов и закуски скрылись в кухне.

Малкольм быстро покидал вещи в сумку и посмотрел на друзей. Они, кто сидел, кто стоял, вперили в него свои жадные вопросительные взгляды.

– Мы идем туда, не знаю куда, – начал Малкольм, пытаясь умять в сумку сухой паек.

– Искать то, не знаю что? – закончил за него Дуглас.

– Да.

– А крошки-то хлебные нам насыпали? – уточнила Санара.

– Целые нити путеводные натянули, – ответил Малкольм, туго стянув горловину сумки шнуром, и закрыл клапан.

– Главное, чтобы в конце этого лабиринта нас не ждали Минотавры, – хмыкнул Лин, который встал и принялся заправлять меч в пояс-ножны.

Вэн снова пододвинула тофу к сумке друга. Лин покачал головой, что пробормотал и, поклонившись, спрятал пачки с сыром в боковой карман сумки.

”Не смелость города берет, а упорство, – подумал Дуглас и посмотрел на Санару".

Она не разговаривала с ним, уже два дня, потому что он имел наглость похвалить ее соперницу по игре “Кнут и пряник”, и теперь, незадачливый влюбленный не знал, что делать. Как он ни пытался объяснить, что всякое может случиться в пылу азарта, и простое ”отличный удар” или необдуманное ”ай молодца” посланное не ей “его ненаглядной”, а какой-то “ халде рыжеволосой ”, не повод для ссоры. Тем более что он, все равно болел за любимую и утешал её после двух проигрышей подряд. Однако, его неосторожное ”забей, всякое бывает” и еще более унизительное ”это всего лишь игра” – имели обратный эффект. Дуглас получил: подзатыльник, отдавленную ногу, тычок в живот рукоятью кнута, холодный взгляд и презрительное молчание на любые попытки заговорить.

И вот, они сидят в столовой, под светом ярких ламп, в ожидании нового приключения, и эта сора совсем не входит в его планы.

Наконец Дуглас набрался смелости и достал из кармана пачку халвы – редкую, арахисовую с кунжутом и фисташками из города со странным названием Коканд – которую выпросил у Дабса, и хотел преподнести Санаре на годовщину их знакомства. Дата приходилась на конец мая, и по совету Лина, он чтобы не забыть, вырезал ее на спинке своего стула.

“Чего не сделаешь ради любви и мира, она ее так обожает, что надеюсь, простит, – думал Дуглас, борясь с назойливыми сомнениями".

Он спрятал халву обратно в карман, насупился и направился к Санаре, едва шепча себе под нос:

– А, чего я в сущности сделал, она тоже неправа. . .

Он остановился у ее стола, извинился перед Мари, которая давала последние наставления своей крестнице, и присел напротив, молясь, чтобы Санара не расслышала его ворчание. Мари улыбнулась и удалилась на кухню, откуда раздавались голоса других мастеров. Дуглас достал пачку и положил на стол. Он осторожно подтолкнул лакомство к подруге.

– Я это . . . извини, я не хотел, ну, я же люблю тебя . . . – бормотал он и продолжал хмуриться. – С горяча я . . . игра же … ну Санарачка…

Она узнала блестящую пачку и логотип. Прямоугольные брикетики ароматной и тающей во рту арахисовой халвы привозили на заказ мастеру Фархаду из Узбекистана. И тот ни с кем ей не делился, а берег исключительно для гостей – таких же, как и он сам – любителей крепкого кофе.

Санара улыбнулась и медленно положила руку на пачку халвы. Дуглас улыбнулся в ответ.

– Ты понимаешь, что обидел меня? – спросила она, медленно пододвигая сладость к себе.

– Ну, что я . . . в самом деле? – попытался возразить он.

Санара нахмурилась, и пачка медленно двинулась по столу в сторону Дугласа.

– Да, конечно я все понимаю, я виноват! – почти выкрикнул он, хотя последние слова имели явные нотки сомнения.

Санара предпочла этого не заметить, и благосклонно убрала подарок в левый карман сумки. Его вздох облегчения, она приняла за песнь раскаяния, и сразу поняла, что это подарок, он приберегал к особому дню, поэтому решила преподать ему последний урок.

– Милый, а на наш с тобой день, ты сможешь раздобыть еще халвы, но только две пачки. Я хочу с девчонками поделиться, – прошептала она лукаво.

– Да, я конечно виноват . . . – начал Дуглас, и затих, видя как хмуриться Санара, а ее рука медленно ложиться на клапан кармана. – Я люблю тебя, но причем тут подруги?

– Но . . . – тихо прошипела она.

Он закатил глаза, понимая, что возможно, снова ляпнул лишнее. Тяжело выдохнул, в который раз, и его голова с грохотом опустилась на столешницу.

– Я сдаюсь, – выдавил он, прижимая губы к теплому дереву.

– Ой, да ладно, пошутила я, – рассмеялась Санара и, обойдя стол, нежно обняла его за плечи.

На этот раз его выдох пришелся в стол и напомнил звук запускаемого грейдера.

– Ну что, готовы? – раздался голос мистера Роддерика, выходящего из кухни вслед за Аэрдолом и Мари.

– Да, – ответил за всех Малкольм, который видел, что Лин никак не может проститься с Вэн, а Дуглас и Санара в центре циклона под названием ”А у нас снова мир и любовь”

– Отлично, нас уже ждут у “колодца”, – проговорил Аэрдол, подходя к выходу из столовой.

* * *

Процессия прошла сквозь зал основной библиотеки к дальней стене, где за массивными дверями скрывалось книгохранилище – сокровищница знаний к которой мог прикоснуться любой непосвященный ксаметар от юного подмастерья до умудренного мастера. В отличие от закрытой секции, особого доступа сюда не требовалось, но здешний библиотекарь живой и немногословный старичок управлял вверенным ему хозяйством железной рукой доброго диктатора, соблюдая порядок во всем.

Два охранника у входа в книгохранилище внимательно наблюдали за приближающимися гостями. Невдалеке от них стояли мистер Аддингтон и Кариам, беседуя в полголоса, почти не нарушая тишину обители знаний. Аэрдол и Таймус подошли к ним первыми и обменялись быстрыми приветствиями. Ребята поравнялись с мастерами и, не сговариваясь, выстроились в шеренгу, ожидая напутствий.