Никита Баранов - Сумеречный Фронтир

– Где остальные? – вновь крикнул молотобоец. – Мы прямиком из Лувенора, ударный отряд сержанта Кроули. Прибыли вам на помощь по приказу его величества.

Пехотинец расплылся в улыбке. Наконец-то пришла помощь. Через мгновение улыбка стёрлась с его губ, расплывшись в гримасе боли. По щекам потекли слёзы. Помощь пришла, но слишком поздно.

– Офтальные, – сквозь выбитые зубы прошипел он. – Погибли. Вфе погибли. Я – пофледний.

– Сочувствую, братец. Так, ты тут умирать-то не вздумай. Всё закончилось. Сейчас отведём тебя к нашему доктору – он тебя вмиг подлатает.

Пехотинец шмыгнул носом и, подняв голову, осмотрелся. Только сейчас он увидел, что за спиной спасшего его молотобойца стоят ещё четверо воинов в точно такой же форме. Один из них подошёл ближе и протянул раненому короткое метательное копьё, сказав:

– Держи, будет тебе вместо костыля. Доберёмся до Ковенбурга – придумаем что-нибудь получше.

Вьюга постепенно утихала. Совсем скоро уже можно было увидеть поле боя, усеянное припорошенными снегом трупами. А неподалёку на тракте стояла по меркам местных военных подразделений целая армия – на беглый взгляд около полусотни пеших человек и несколько гружёных телег, запряжённых парой десятков лошадей.

Тот, что передал пехотинцу копьё, заметил направление его взгляда и пояснил:

– Всё хорошо. Это наши. Мы поможем удержать Ковенбург.

– Ковенбувг, – усмехнулся раненый, после чего раскашлялся, согнувшись в три погибели. На снег упали алые кровавые брызги. – Клянуф богами, вы прифли слифком повдно. Мы все обвефены.

– Обве-что? – переспросил один из прибывших на помощь бойцов.

– Обвефены. Обве…

– Он хочет сказать, что мы все обречены, – хмуро заметил молотобоец. – Я верно понял?

Пехотинец кивнул.

Где-то уже совсем недалеко завыл всё ещё терпеливо дожидающийся трапезы волк.

Никогда не забуду то гнетущее утро. Святая Орфина, мать всей природы, словно вторила мрачным мыслям каждого жителя столицы нашего королевства, затягивая небеса тяжёлыми свинцовыми тучами и насылая на Лувенор свои горестные слёзы в виде нескончаемого проливного дождя. А к полудню и того хуже: вместо воды из облаков на нас обрушился настоящий шквал из крупных снежных хлопьев. И это в середине месяца Посадок, аккурат к окончанию весны! Никто не сомневался, что сами боги взбудоражились пронёсшейся по государству волной новостей с севера.

Случилось то, чего все ожидали уже последние два десятка лет. Время мирного договора, заключённого между Ахариамским королевством и северными княжествами Вейхума, уже давно подошло к концу. Обе стороны наращивали военную мощь, готовясь к вероломству противника, но пока никто так и не делал первый шаг. До этой самой недели. Северяне атаковали наш фронтир, сходу забрали несколько пограничных крепостей, заручившись поддержкой дикарей кафу, и теперь их многочисленные войска продвигаются вглубь Ахариама, сметая на своём пути и те поселения, что дают отпор, и те, что выходят навстречу варварам с поднятыми руками.

Мы очень отличаемся от этих дикарей. Разумеется, в лучшую сторону, в этом у меня сомнений никаких не возникает. Взять хотя бы нашу столицу, в которой я живу с рождения: Лувенор – это центр всего мира. Огромный город-порт, в который ведут все самые оживлённые торговые тракты окрестных государств. У нас самая сильная и хорошо вооружённая армия. Лучшее образование. Чётко расписанная структура государственных органов. Превосходная и богатая жемчужинами в своём роде архитектура. Полностью обузданная магия… а теперь взглянем на Хёмбург, столицу Вейхума и главный оплот всех северных княжеств: дубовый частокол вокруг таких же деревянных хижин, практически полное отсутствие земледелия, неумение обрабатывать сложные сплавы металлов, постоянные дрязги князей за трон в Хёмбурге, варварские манеры, лживые злые боги, жаждущие постоянных жертвоприношений, магия, которая чаще убивает их тёмных колдунов, нежели помогает им.

Боги на нашей стороне, никаких сомнений. Наш небесный отец – Афинор – хотя бы не требует отрубать нашим врагам головы и строить из них курганы, чтобы потом на них устраивать сумасшедшие кровавые оргии. Я это говорю вовсе не из ненависти; мне просто жаль этот народ. Но если варвары решили посягнуть на наши земли, которые мы освоили в глубокой древности, то горе этим захватчикам, и да падёт на их головы проклятие Лоррея.

Мне много раз приходилось бродить по этим узким улочкам за всю мою двадцатишестилетнюю жизнь, так что точку сбора рекрутов я нашёл всего за четверть часа. Пока блуждал между красивых серо-кирпичных домов с голубыми черепичными крышами, вспоминал своё детство. Как играли в "войну" вон в том переулке. Как за той таверной впервые поцеловал сверстницу. Как на углу той бакалейной лавки в первый раз за всю жизнь получил в глаз. Теперь-то памятные события вызывают лишь умиление, но тогда каждый такой момент был для меня либо несметной радостью, либо полной катастрофой.

Благо, что мне не приходилось побираться или воровать. Семья у меня была обеспеченной, сколько я себя помню. Ещё до моего рождения мой отец, Эодар Веллер, работал каменщиком. Его светлых мозгов с лихвой хватило на то, чтобы не пропивать все полученные деньги в ближайшем трактире, а откладывать как можно больше на будущие начинания. И за десять лет ему удалось скопить золота и серебра достаточно, чтобы стать мелким ростовщиком. Благо, что он давно планировал войти в эту стезю и заранее обзавёлся всеми необходимыми связями. И дела, хоть и не сразу, пошли в гору. Состояние моего отца росло и со временем он решил открыть собственное дело, встав во главе других ростовщиков, забирая свою долю от их сделок. И другие ростовщики были только рады, ведь поручительство Эодара Веллера к тому времени уже дорогого стоило. Мой отец заслужил очень хорошую репутацию, которая в итоге привела его к ещё большим богатствам.

Со временем главный ростовщик Лувенора женился и завёл троих детей. Старшего сына зовут Громмер в честь одного из королей древности. Младшую дочь зовут Джоанна в честь дочери богини Дхали, благодетельницы человечества, богини любви, семейного очага и продолжения рода. А среднего зовут Клод. Без какой-либо чести, просто Клод.

Клод Веллер – это я, как нетрудно догадаться.

Не то чтобы мне не нравилось это имя, но, честно говоря, родители могли бы и проявить побольше фантазии, нарекая меня кем-либо на целую жизнь. Я, конечно, никого не виню, но стоит отметить, что моим брату и сестре имена давал отец, а мне имя выбрала мать. Которую я, кстати, не очень-то жалую, но об этом мало кто знает, потому что из меня не особый любитель выносить сор из избы.