Саймон Вэйл - Второй шанс

Рэнди не умолкал ни на секунду. Он называл слова, а я должен был их повторять, и в моей голове на экране что-то зажигалось, а компьютеры фиксировали эту информацию.

– Стив, не волнуйтесь, – сказал Рэнди в самом начале процедуры. – Сканирование мы проводим максимально бережным способом. Самые новые и самые хрупкие нейронные связи вообще не будут затрагиваться, хотя и это было бы абсолютно безопасно. Ваша запись будет хранить воспоминания только до вчерашнего дня.

Я лежал и думал о перспективах. Это, конечно, не бессмертие. Черт его знает, насколько комфортно можно себя чувствовать, став компьютерной программой. Но главное – это ведь буду не я. Я сам ничего не узнаю и не почувствую. Но, с другой стороны, все не так: это буду именно я! Кто же еще? Я попробовал представить себя внутри программы и позорно сдался через минуту.

Через полчаса Рэнди показывал мне модель. Это оказалась совершенно бесконечная паутина точек и линий, размером, по-моему, с нашу галактику. Мне это напомнило плавный переход гугл-карты: от общего вида планеты – к фотографиям городов, на которых видно машины и людей, только в тысячи раз длиннее. Трудно было поверить, что такую прорву информации можно оживить электрическим импульсом и превратить во что-то осмысленное. Зато мой водительский навык оказался в 10 % лучших! Рэнди сказал, что, не задавая вопросов, готов был бы сесть в машину, которой управляет кластер из нескольких миллионов звезд, которые он каким-то образом выделил в галактике моего мозга.

Через час я сидел в кабинете у Жанны, и мы обсуждали сделку. Я мог прямо сейчас купить примерно 2,9 % акций за 9,8 миллионов долларов. Дядя прикидывал рост по результатам IPO минимум в три раза. Я не собирался покупать все, к тому же таких денег у меня все равно не было. Зато была доля капитала, оставленная отцом. Сговорились на 1,1 % за 3 миллиона.

Потом я читал бумаги. Здесь было множество научных терминов и деталей, в которые надо было вникать. Рэнди терпеливо разъяснил мне все, что только смог, но длинные формулировки мешали сосредоточиться на смысле.

Пискнул телефон. Я глянул на экран, увидел, что это Яна, и решил посмотреть попозже, когда закончу с бумагами. Некоторое время я мутным взором глядел на предложение: «Компания принимает на себя обязанности по обеспечению сохранности цифровой модели Заказчика посредством хранения ее в формате TTLC на цифровых электронных носителях, позволяющих производить чтение со скоростью до 2 петабайт в секунду. См. приложение 9.»

Заглянул Рэнди.

– Как у вас идут дела?

– Спасибо, все хорошо.

– Кофе?

– Если можно.

Я вспомнил, что в янином сообщении была прикреплена фотография, достал телефон, открыл сообщение и… забыл обо всем на свете.

Как всегда, вид ее обнаженной кожи вызвал легкий электрический разряд, пробежавший вдоль хребта. И когда Рэнди вернулся с чашкой кофе на блюдце, я с трудом сдержал резкое движение, и нелепейшим образом сунул включенный телефон в карман брюк.

Потом мы пили кофе. А потом я вернулся к бумагам, хотя сил читать всю эту научную хрень уже не было, и я пролистнул до той части, где было самое важное – финансы.

Вскоре я вышел из офиса «Фолькстек» и отправился в центр. На сегодня у меня есть еще одно дело. В кармане лежал буклет ювелирного магазина – победитель небольшого забега, в ходе которого четверо его собратьев оказались в корзине для бумаг. Потом Яна чуть их там не застукала и пришлось внезапно выносить мусор, отчего Яна стала подозрительной: прежде я такого на ее памяти не вытворял.

В таверне мне потом рассказали, что я выл у реки примерно час. Олли, исполнявший роль единственного блюстителя правопорядка на полставки (вторая половина приходилась на алкогольный бизнес), собирался меня пристрелить. Но потом я выть перестал, и он мне тогда налил. Я выпил, и – о великое чудо из чудес! – опьянение действовало, и действовало очень похоже на родной мой мир, где я пил с моей Яной. И я рыдал и пил. И пропил волчью шкуру, рыбу, кремень и огниво, лук и стрелы, а потом уснул. Лук и стрелы мне хозяин вернул потом, сжалился. И я, когда проснулся, немедленно попытался пропить их снова. Но хозяин сказал, что сегодня я, если выпью, начну бузить, и правоохранитель в нем не разрешает больше продавать мне алкоголь.

Тогда я ушел на берег реки с четким намерением утопиться. Сразу зашел в воду по пояс. Вода была холодная, и я остановился, чтобы ноги привыкли. Мне пришло в голову, что это, должно быть, самое идиотское предсмертное решение за всю историю самоубийств через утопление – сперва привыкнуть к воде. Я стоял посреди реки, ржал и слышал, как мой хриплый смех снова становится похож на вой.

Потом я вышел на берег, сел на остатки моей вчерашней лежанки и перечитал сраное письмо. Ублюдки, твари. Я подписал контракт на такую херню? Этого просто не может быть! Я не идиот, и я ничего не подписывал! И вы еще смеете выражать мне свои сожаления! Да и какие сожаления, если вы этим сраным письмом прямо подтверждаете, что похитили мою личность?! Я не хочу просто сдохнуть здесь – я хочу обратно мою жизнь, мою обычную, прекрасную, единственную жизнь, которой теперь нет и не может быть! Потому что я кусок какого-то гребаного эксперимента, где меня пытается убить каждый второй встречный.

Мне стало холодно. Я мерз и думал, что же мне делать. Мой отец говорил: решай задачи по очереди. После этого он обычно надевал сапоги и шел на озеро рыбачить и пить пиво.

И тогда я встал и пошел в деревню. За две стрелы хозяин вернул мне кремень и огниво, а еще за одну стрелу я приобрел леску и крючок. Удочку я нашел на берегу, а стрелой довольно быстро накопал червей. Первая же рыба – крупный, горбатый окунь – принесла мне новый навык в Интеллект:

Рыбалка 0 (+1/2 поймать рыбу за 15 минут ловли)

Забавно, что навык остался на нулевом уровне: в этом мире ничто не доставалось бесплатно. А еще я получил одно очко опыта и пятый уровень! Уровень, правда, я получил еще вчера – за квест про истинное тело. Я был в бешенстве из-за обмана, но нельзя не признать, что я и сам повысил «коэфициент приживания модели», потому что не убил себя сразу ударом головы об дерево, как наверняка поступил бы, узнай я все сразу.

Я долго выбирал между Ловкостью/скоростью и Интеллектом/языком и в конце концов выбрал Интеллект. Магом в игре быть тяжелее – нет базовых характеристик, а в лесу все качаются на выживание. Значит, их меньше. Но я хотел иметь возможность общаться. Мне встретились другие люди с медальонами, и теперь я знал, что ждет их всех. А ведь Тартар тоже это знал и использовал их, живых людей, как пушечное мясо. Какой же надо быть сволочью! Неужели эксперимент в том и заключается, чтоб вывести из человека такую вот тварь?!