Александр Козырев - Темный круг. Наследие Вассар

Вороны спали. Сивер вышел из вольера, прикрыл за собой дверь. Он весь обратился в слух. Около вышки никого не было. Мальчик буквально стек по лестнице, не издав ни единого звука.

Работа была сделана, теперь нужно было успеть вернуться до того, как кто-нибудь из привратных решит проверить, на месте ли он.

Сивер скользнул в темноту. Быстро преодолев двор, он вернулся к тому же месту, откуда пришел, и начал высматривать дозорных, снимая торопливо ботинки и укладывая их в мешок. Дождавшись удобного момента, залетел на стену по покатым ступеням, склонился над улицей, краем глаза приметил масляную лампу стражника, утонув в густом плюще, перевалил через стену. На память бросая ноги и руки, чутьем находя опору, стремительно слетел вниз. Стражник был уже рядом. Сорвавшийся камешек полетел прямо на него. Сивер ящерицей скользнул по земле, услышал, как камешек ударился о шлем стражника. Тот поднял голову вверх, не заметив, как тень мелькнула у его ног через дорогу и исчезла в узком проходе между домов.

– Эй, наверху! Не балуйте! – недовольно выкрикнул стражник, подумав, что кто-то из дозорных решил пошутить над ним, но, не дождавшись ответа, махнул рукой и продолжил свой путь. Сивер трясся в нескольких метрах от него: сердце бешено колотилось, ноги окаменели, содранные в кровь руки горели огнем. Он попытался встать, но каждое движение давалось с трудом.

Некоторое время он лежал на куче тряпья, наваленного под чьим-то навесом, смотрел в ночное небо и шумно вдыхал воздух, которого ему так долго не хватало.

На улице вновь промелькнул стражник, Сивер понял, что пора возвращаться. Он поднялся, в темноте, не заметив притаившуюся в проулке фигуру, закутанную в темный плащ, направился вниз к воротам, быстро перебегая от дома к дому. Искать лестницы времени у него не оставалось, как не осталось и сил карабкаться по ним вверх.

Окно в его комнату было приоткрыто. Он без труда забрался к себе, мигом разделся, вытащил из-под одеяла ком вещей (они были на месте – значит никто в комнату не входил) и накрылся с головой. Сон нашел его быстро, он крепко проспал до самого утра, пока его не разбудил знакомый голос.

Погода с ночи сильно испортилась, и к рассвету черно-белую башню затянуло серым густым туманом. Моросил противный мелкий дождь. Большой смешанный отряд из воинов здебора и хранителей примия вышел из города через южные ворота.

Дождь усиливался. Копыта лошадей вязли в размытой глине. Из переполненных водой ухабов мутные ручьи сбегали вниз по устремившейся с предгорья дороге. Здесь не было вычищенного удобного тракта, негде было остановиться, чтобы дать себе и лошадям отдых, – лес стеной подходил с обеих сторон к обочинам, заросшим сплошь кустами колючего шиповника.

Харрас и Легур шли в голове отряда, время от времени коротко переговариваясь.

– Что за паршивая погода, – удрученно глядя на размытую дорогу, заметил примий.

– Не могу поверить, что Бойдан взялся за старое, – начал Харрас, не обращая внимания на замечание Легура.

Легур вопросительно посмотрел на него.

– Какие цели может преследовать князь-некромант, если он не самоубийца? – пояснил Харрас.

– Очевидно только то, что Бойдан, если окажется, что это именно он отправил крастов, не желал, чтобы мы об этом узнали. Я предпочту поговорить об этом после допроса краста, – примий постарался закутаться в капюшон как можно глубже.

– Не отставать! Деревня близко! – Харрас повел коня чуть быстрее.

Перед холмом дорога, усеянная сплошь камнями, сворачивала влево, затем дугой уходила вниз. Мутный поток устремился в небольшую долину, чтобы слиться с водами круглого озера, вокруг которого и расположилась деревня. Вода с шумом пробивалась сквозь камни, смывала глину с лошадиных копыт, пытаясь попутно сбить с ног и самих животных. Вскоре вымокший до нитки отряд оказался на деревенской площади.

Несмотря на непогоду, здесь было довольно людно: деревенские, видимо, из тех, кто принимал вчера участие в стычке с северянами, собравшись небольшими группами, что-то оживленно обсуждали. Завидев приближающийся отряд, они тут же умолкли, выжидательно глядя на приезжих.

С крыльца просторного дома скоро сошел укутанный в старый походный плащ староста Ставр и по деревянному настилу направился навстречу градоправителю и примию.

– Приветствую, господин Харрас! Господин Легур! – Ставр жестом пригласил всех под широкий навес.

Харрас и Легур, спешившись, распорядились выдать воинам еды и воды и, не глядя на застывшую в ожидании толпу, пошли вслед за старостой в дом.

– Дурная погода для дороги, господа! – Ставр налил в кружки крепкую травяную настойку и, предложив ее гостям, вытянулся струной.

– Рассказывай, – коротко бросил Харрас, расположившись за широким деревянным столом.

– Народ волнуется. Странные дела у нас творятся. Вчера думали, не одолеем их, а они как испарились вдруг, – он замялся, видимо, пытаясь подобрать слова.

– Где краст? – жестко спросил Легур, глядя в глаза старосте.

– Не углядели мы, господин примий, – у Ставра внезапно сел голос.

– Вы упустили его? – примий покраснел от гнева.

– Нет, я поясню, если господин примий позволит мне закончить, – Ставр вытянул обвисшую шею.

– Продолжай, Ставр, – сухо произнес Харрас, начав пальцами перебирать по крышке стола.

– Мы к нему хранителей приставили, чтоб подлечить, если что. Думали, дотянет. Еле живой он, – Ставр несколько раз коротко поклонился градоправителю.

– Веди нас к пленному, живо!

– Да, господин, – староста кивнул и вышел из комнаты. Прибывшие последовали за ним.

Деревенские все еще стояли на площади. Увидев выходящих Харраса и Легура, они двинулись было к ним, но Ставр остановил их: «Не напирай!»

Они прошли по улице, выложенной камнем, к дому в самом ее конце, – там, по словам старосты, располагались, а со вчерашнего дня караулили пленного краста служители Храна.

– Где остальные? Нашли что-нибудь? Следы? – не глядя на старосту, спросил по дороге Легур.

– Нет, никаких следов не нашли. Дожди идут сильные, вода в озере высоко поднялась.

Хранители – их было десять человек – уже узнали прибывших, высыпали навстречу примию и здебору, срывая с головы капюшоны и низко кланяясь.

– Где он? – спросил Легур, ему показали на чуть приоткрытую дверь.

Связанный краст сидел на полу в комнате. Повязки, обычно скрывающей лицо, не было. Изуродованная страшными рубцами кожа была мертвенно-синей. Губы застыли в кривой, нелепой улыбке. Только слегка подрагивающие веки выдавали, что жизнь в нем еще теплится. Когда Харрас и Легур предстали перед ним, он открыл глаза.

– Кто и зачем послал тебя в Кьянк? – задал вопрос Харрас.