Яанг Р. - Песок Пустоты. Проклятие древней крови

– Можешь говорить.

Несколько лет назад Падре начал, если можно так выразиться, заново учить мальчика речи. Сначала простые фразы вроде «есть, пить, спать», юноша знал все эти слова, но язык его как будто не слушался. Естественно, их разговоров никто не должен был слышать, да о них никто и не знал, только они вдвоем. Падре не видел ничего плохого в том, чтобы шхунам позволяли говорить, но таких людей как он, были единицы. Жрецу казалось, что эта давняя жестокая традиция уже изжила себя и вскоре должна понести изменения. Но пока что он мог поговорить со своим учеником только в стенах собственного дома и без лишних свидетелей.

Падре радовался словно ребенок, когда юноша научился составлять все более сложные предложения, и когда его голос начал приобретать различные оттенки и даже эмоции. Со временем у него также пропала привычная дрожь и мычание, свойственная лишь по-настоящему немым людям. Некоторые звуки все еще давались ученику с трудом, но главное, что он преодолел некий барьер внутри себя, запрещающий ему говорить.

По мере этих небольших разговоров Падре также узнал, что юношу зовут Део. Ну, во всяком случае, он сам так себя называл.

– Я… Я не ввязывался ни в какие неприятности, – спокойствие Падре постепенно распространялось и на него тоже, но взглянув на полупустой кошель, злость снова возвращалась к нему. – Они не хотят платить. Они говорят, чтобы я убирался. Я не буду им продавать больше.

– Будешь, – кратко ответил тот. – Эти синяки? Это тоже булочник?

– Нет, – Део зло сверкнул на него глазами. – Это не он. Хотя и он тоже.

– Тогда кто? – Падре скрестил руки на груди, вид у него был немного уставшим.

– Придурок Хель и его шлюха Элли.

– Что я тебе говорил насчет таких слов?

– Они других не заслуживают, ес…если рот шхуна такой оскверненный, то я могу говорить любые слова. Говорить им прямо в лицо!

– Значит, – он слегка подался вперед. – Ты до сих пор считаешь себя таковым, мой мальчик? Считаешь, что ты осквернен?

– Это они так считают, – ему совершенно не нравилось, куда уходил их с Падре разговор.

– Но ты только что сам это сказал. Знаешь, – Падре поднялся со стула и подошел к висящей на стене кожаной сумке. Там он, не торопясь, принялся что-то искать. – Слова играют очень важную роль. То, что ты говоришь и, как ты это говоришь. Если ты назвал себя шхуном, то выходит – это для тебя важно.

– Это важно для них! – голос Део сошел на крик. – Не делайте меня виноватым. Слова не имеют для меня никакой ценности. Мне, знаете ли, мне… Мне нельзя говорить. А значит, я могу говорить что угодно и, как угодно!

– Довольно интересная умозаключительная цепочка, – Падре подошел к нему, держа в руках небольшую баночку с желтоватой и густой на вид мазью. – Позволь-ка, – Део протянул ему все еще саднившую руку, тот тщательно ее осмотрел. – Небольшие царапины. Эти неприятные ощущения пройдут очень быстро.

– А как насчет не..приятных ощущений в душе? – глаза Део стали влажными от слез, он быстро отвернулся и сделал вид, будто бы ему больно от того, что Падре взял его руку.

– В душе? – Падре помог ему расстегнуть рубашку и осторожно принялся втирать мазь в плечо. – Тут уж тебе решать, как поступить.

– Что..что мне решать?! Я ничего не могу решать, вы это прекрасно знаете. Я хочу уехать отсюда, а вы мне не позволяете. Я хочу перестать носить им лекарства, а вы мне снова не позволяете. Я хочу защитить себя, а они… Они!

– Мой мальчик, думаешь ты один такой, кто не может за себя постоять? – закончив с мазью, он посмотрел прямо на него. – У тебя редкий дар: твои глаза красные как огонь, твои волосы – пепел, а твой голос – это дым. Если твое пламя могут затушить такие деревенские остолопы, как эти, то выходит, что я зря взял тебя в ученики.

Део смотрел куда-то вниз, на смену бешенной злобе пришло вдруг какое-то бессилие.

– Пусть боги заберут этот дар обратно.

– Боги тут не при чем, – он ласково провелся рукой по его волосам. – Знаешь, у меня есть один подарок для тебя, – Падре встал и ушел в соседнюю комнату. – Я готовил его к твоему дню рождения, но, кажется, сейчас он будет тебе гораздо нужнее.

Део аккуратно подвигал рукой, боль постепенно спадала.

– Держи, – тот протянул ему небольшой пузырек в тусклом матовом стекле, он был аккуратно запечатан воском, а на дне переливалась темная, бурлящая жидкость. – Мне пришлось немало подумать, чтобы магистериум дал разрешение на его разработку, – Падре выглядел крайне довольным собой. – Так или иначе, в архивы отправился немного иной экземпляр, а этот же, – Део с любопытством смотрел на свой подарок, – Этот я сделал только для тебя.

– Но… Что это, Падре? – с разрешения своего учителя, Део открыл колпачок и тщательно принюхался.

– Ну же, что скажешь?

– Вы серьезно?

– Да, давай же, назови мне хотя бы четыре компонента этого зелья, – Падре по-детски откинулся на спинку стула, так, что только две ножки сидения касались теперь деревянного пола.

Део сосредоточился.

– Там есть… Там есть вода.

Падре непринужденно рассмеялся.

– Ладно, засчитано, вода – это тоже компонент. Что еще?

– Смола какого-то дерева, ива? – он ждал одобрительного сигнала. – Болотная ива. Я прав? – тот кивнул. – Я чув..ствую железо, там есть, там кровь!

– Не бойся, я не буду спрашивать чья именно. К тому же, по одному лишь запаху ты все равно никогда не догадаешься. Ну, еще один!

Део напряг все свое чутье. Запах не был неприятным или же резким, скорее, он был тянучим, и, возможно, его было бы крайне тяжело проветрить из этого дома, будь зелья здесь больше, чем сейчас.

Словно бы прочитав его мысли, Падре поспешил ответить.

– Варил я его не здесь. Один из основных компонентов, знаете ли, очень тяжело доставить в лабораторию, никак при этом не повредив.

Део потряс пузырек, и вдруг его осенило.

– Пы..пыльца мотыля!

– Именно! – довольный своим учеником, Падре похлопал его по плечу. Део невольно отдернул руку, так как ее все еще немного саднило. – Ох, прости, прости, – поспешил извинится тот. – Пыльца полуночного мотыля! Тяжело достать, но еще тяжелее правильно использовать. В неверных дозах она может быть даже ядовита, а в нужном количестве обладает…

– Свойством дурмана.

– Молодец, мой мальчик, ты прошел этот экзамен, – Падре осторожно закрыл пузырек и передал его обратно ученику. – Это зелье поможет скрыть тебя от надоедливых глаз. Но сразу предупреждаю, действует оно недолго, около двух часов. Если ты захочешь когда-нибудь побыть по-настоящему невидимым, то хватит и одного единственного глотка.

– Но, Падре…

– Да, знаю. В наше время они под запретом. Поэтому я прошу – храни его как зеницу ока. Постарайся не выпускать из рук, а по возможности, скорее использовать его. Прости, это то, немногое, что я могу для тебя сейчас сделать.