Яанг Р. - Песок Пустоты. Проклятие древней крови

Они попрощались довольно холодно, и напоследок Годрик спросил, много ли еще важных дел их держит в этой деревне?

– Нет, ничуть. Думаю, через неделю другую мы уедем, если так решит магистериум, конечно. Доброй вам ночи.

– Спите спокойно, Падре.

Старейшина закрыл за ними дверь, и они молча направились к своему старому деревянному дому, что находился почти у самого леса. Там жрец поспешно поблагодарил юношу и, удостоверившись, что его правая рука уже почти не болит, позволил заниматься ученику своими делами. Сам же Падре заперся на чердаке с грудой различных книг и бумаг. На разговор он настроен не был.

Теперь же, когда в деревне наступила глухая ночь, Део ворочался на кровати и совсем не мог уснуть. В эту ночь ему снились очень странные сны: будто бы Падре стал мотыльком, а старейшина обжимал дочку трактирщика в тени того злосчастного дерева. Сам же Део никак не мог отыскать свое зелье невидимости, у него были сотни различных пузырьков, но во всех них была лишь одна кровь. Стекло лопалось в его дрожащих руках, и одежда постепенно пропитывалась этим резким неприятным запахом.

Юноша был несказанно счастлив, когда, наконец, наступило утро.

– Вот ты и проснулся, – лицо Падре не выражало того волнения, которое было присуще ему вчера ночью. – Что ж, собирайся, пора выполнить обещание, данное нашему дорогому старейшине.

Део не стал возражать, ведь он все равно знал, что это бесполезно. Извиниться ему придется, хоть он и ни в чем не виноват.

К полудню они выдвинулись в сторону дома Элизы. Девушка росла одна с отцом, и хоть она и была первой красавицей на деревне, но считалась очень избалованной и бестолковой. Мать у нее погибла, когда той было лет десять, загрызли волки, такое в этих краях хоть изредка, но бывает. Теперь же Элиза всячески треплет своего отца по поводу и без. Он же был довольно тихим и скромным человеком. Пару раз Део видел его на улице, но никак не думал, что придется встретиться с ним и при таких странных обстоятельствах.

Дверь открыла сама хозяйка этого нищего дома, она выглядела заспанной и было заметно, что девушка совсем никого не ждала. Завидев жреца, она смешливо ему поклонилась, а Део смерила лишь презрительным взглядом.

– Господин жрец, чем могу услужить?

– Мы хотели видеть тебя, да твоего отца тоже, он, случаем, не дома?

Естественно Падре знал, что отец девушки сейчас здесь, он бы ни за что не стал тратить на всю эту историю так много времени, поэтому проверил заранее.

– Дома, сейчас позову, – она прикрыла дверь и еще пару минут не появлялась, в доме слышалась какая-то возня и приглушенные голоса, вскоре перед ними появился старик, щуплый и хромой на одну ногу, он выглядел маленьким даже по сравнению с Падре.

– Господин жрец, – он низко поклонился ему, на Део он тоже бросил свой взгляд, хоть и весьма беглый. – Чем могу быть обязан?

– Мы с моим учеником пришли попросить прощения за недавние события.

– События? – тут же удивился тот.

– Ну что я тебе говорила, отец, – Элиза протиснулась сквозь него, да так, что старик пошатнулся и чуть было не упал из-за своей больной ноги, благо Падре вовремя подхватил его под плечо. – Все говорила, вот этот вот, шхун, – она презрительно скорчила свою поросячью рожу. – Вчера приставал ко мне!

– К тебе? – все это и правда выглядело немного нелепо, ведь девица была почти что в два раза больше самого юноши.

– Нет, не ко мне, – она махнула рукой в сторону привязанной в траве собаки. – Вот, к ней!

– К Беляшке? – Део не мог сообразить, то ли старик и правда не понимает в чем дело, то ли, будучи полностью осведомленным о делах своей дочурки, тем самым, сейчас насмехается над ней.

В это же мгновение Падре слегка толкнул Део в бок, и тот тут же согнулся в низком поклоне, он старался повернуться больше к отцу девушки, чем к ней самой, хотя бы так он мог выразить ей свое презрение.

– Вчера, ближе к вечеру, случился небольшой инцидент, и я прошу прощения за своего ученика. Я могу пообещать, что такого больше не повторится, – голос Падре был спокойным, как и всегда. Део чувствовал, что кровь приливает к его лицу, но подняться все еще не решался.

– Ах, небольшому! – Элиза видимо вошла в роль слабой и униженной жертвы. – Да у меня все руки из-за него в синяках. Вот, и вот, и еще на спине. Что я скажу своему жениху?!

– Мы сегодня извинимся и перед ним тоже, также, как и перед его родителями. От синяков и ссадин я принес действенную мазь, и, – он не спеша принялся доставать лекарства из своей нагрудной сумки, но девушка резким движением выбила у него все из рук.

Део, не дожидаясь позволения, выпрямился, он никогда не видел, чтобы с Падре обращались так неуважительно. Видимо девушка тоже поняла эту свою оплошность и сразу же начала вытирать свои лживые слезы.

– Ох, простите, простите, я сама не своя после вчерашнего. Я не ожидала, я даже не думала, а он! – Элиза с вызовом посмотрела в лицо юноше. – Его красные глаза, он так смотрел на меня.

– Ну, что вы, – Падре все же достал нужную мазь и протянул ее в толстые руки плачущей девушки. – Если втирать непосредственно на больное место, то заживет уже через день.

– Ну не знаю, не знаю. Такие синяки, – начала было она, но Падре резко прервал ее.

– Такие синяки явно шире, чем руки моего ученика, если приложить, то сразу будет заметно. На шее же и груди, – девушка постаралась прикрыть свой уж слишком широкий вырез. – Простите мне мою вольность, но это и вовсе следы от любовных утех, так или иначе мазь их тоже возьмет. А теперь мы пойдем, у нас имеются и другие дела.

Падре развернулся и пошел прочь от этого старого покосившегося дома. Део же, еще раз поклонившись главе семейства, тут же последовал за своим учителем. Он слышал, как Элиза зашипела на растяпу отца и в расстройстве пнула собаку, что все это время сидела, привязанная к тесной будке. От удара псина жалобно взвыла.

– Как видишь, у кого-то участь похуже, чем у тебя.

Део промолчал о том, что это всего лишь блохастая дворняга, но, тем не менее, ему стало ее искренне жаль.

Со стороны жениха оказалось все куда проще: там отмахнулись от их извинений, будто бы ничего и не случилось. Видимо они и сами догадывались, что девушка могла говорить не совсем от чистого сердца.

В конце разговора, Падре еще раз поспешил напомнить трактирщику о том, что деньги за товар стоит отдавать непосредственно Део, так как он его ученик и жрец ему полностью доверяет.

– Да кто ж его разберет, вам он их отдаст или же сам потратит. От этих красноглазых можно всякого ожидать, – оправдывался тот, но в итоге принял сторону Падре.

К двум часам они, наконец, освободились. Юноша уже было предвкушал сытный горячий обед, но у жреца, на этот счет, имелись другие планы.