Петр Гурский - Закон Ордена

Потому оба заметили женщину еще до того, как она вышла из-за ближайшего фургона с провиантом. Ловчие заметили то, что от тени фургона оторвалась меньшая тень.

На женщине был черный плащ и перчатки, лицо заслонял платок – и никакого оружия. На лице были открыты только глаза. Женщина пошла к костру.

– Я ее не знаю, – сообщил Роттардамус и скомандовал: – Стой!

От его крика вскочили стражники у других костров. Женщина остановилась.

– Кто такая? – грозно спросил Роттардамус и схватился за оружие.

Он носил пару клинков: короткий широкий меч и кинжал.

Женщина вытянула руку и крутанула ладонью, словно завязала петлю.

– Ах, – выдохнул Роттардамус и снова повернулся к огню.

Лаль и остальные стражники тоже уселись и успокоились.

– Пламя такое красивое и адски горячее, – сказал Роттардамус. – Пусть разгорится сильней, а то у меня прямо яйца отмерзают.

Другой ловчий, Лаль, посмотрел на стоящий рядом тюремный фургон.

– Глупо оно как-то – стеречь только один бок.

Женщина беззвучно подошла к стальному фургону, коснулась засовов, и те мгновенно отодвинулись и обуглилось, задымилось дерево. Женщина скользнула внутрь, впустив сквозь щель толику света от костров, плотнее прикрыла платком лицо, чтобы защититься от смрада.

Женщина подошла к скованной Алие, вынула тряпку из ее рта, сняла перчатку и тонкими пальчиками приподняла тяжелый замок. Он лопнул и рассыпался, будто стеклянный. Такая же участь постигла и остальные замки.

Цепи брякнули о пол. Освободившаяся Алия посмотрела на женщину. Та, несомненно, заметила бледность Алии, ее прерывистое дыхание. Женщина поправила платок, рукой без перчатки погладила щеку пленницы, затем вышла, растворилась в темноте.

Алия выглянула, вдохнула полной грудью ночной воздух, окинула взглядом стражу у костров, затем неохотно вернулась в смердящий фургон и прикрыла дверь.

Кто-то прошел неподалеку. Алия заметила его сквозь оставленную щель.

Круг стал за несколько фургонов от стального. Нет смысла идти дальше, все хорошо видно и оттуда. Круг не мог заснуть. Его мучила непонятная тревога, и захотелось убедиться в том, что стражники исправно делают дело. Похоже, так оно и есть. Костры горят, люди бодрствуют. Все в порядке.

Сквозь ночную тишину донеслись слова Лаля:

– Но при полковнике лучше не говорить, что мы про это думаем, – напомнил Лаль. – Вон, Марваст распустил язык.

– И что?

Круг подумал о том, что его люди сплетничают как старые бабы. Однако дело знают, на них можно положиться. Пусть и ворчат, но сторожат чутко, как лесные звери.

Круг сам выбирал их. Он, Туут и их люди были лучшими наемниками Театра. И все это знали. Круг даже ощутил что-то вроде прилива гордости, а потом вернулся к себе и заснул как камень.

Тууту не спалось. Он все раздумывал. Сперва из головы не шла Алия. Он воображал ее нагой, представлял очертания ее бедер. Туут считал себя истинным знатоком и ценителем бедер. Бедра Алии – просто чудо. А ведь еще и лицо исключительной красоты. Просто невероятное сочетание. Но женщина опасная плюс к тому дорого стоит, и лезть к ней – не самая лучшая идея. Глупая, губительная идея. Туут на разный лад объяснял себе это и твердо решал оставить всякие мысли о плотских забавах, но мимо воли снова принимался думать о них и знал, что рано или поздно попробует.

Хотя это и все равно что улечься в постель с волчицей.

Когда Туут не раздевал мысленно Алию, то раздумывал о работе.

Набрался уже полный груз, и самое время везти добычу в Арголан. Туут вздохнул. Хотелось взять еще несколько тех, на кого выдали ордера. Но содержание полного обоза стоило денег, ведь довезти добычу следовало в хорошей форме – того особо требовал лорд Арголана. Потому Туут решил сперва выехать, а уже потом, по дороге, созвать высланных на поиски ловчих.

Хорошо, что взяли Алию. Это сэкономит время.

В дверь нетерпеливо, резко застучали.

– Войдите, – крикнул Туут.

Алия скользнула внутрь и притворила за собой двери.

– Однако я хорошо воспитана, – буркнула она.

Она выглядела еще красивей, чем когда Туут увидел ее впервые. Но проблема была в том, что в одной руке Алия держала короткий меч, а в другой – кинжал.

Рукоятки – в цветах наемников Туута. Оружие его людей. Он застыл. Туут знал и любил хозяина этих клинков.

Алия заметила то, как отреагировал Туут, и сказала:

– Не тревожься о стражнике. Он живой, сидит у костра и все говорит о том, как у него мерзнут яйца. Жутко слушать, право слово.

– Как…

– Лучше спроси отчего. А оттого, что меня страшно достает, когда на меня так пялятся. Я позволяю пялиться на себя только князьям. И не делай вид, что ничего бы не позволил себе. Я тебя накажу не за то, что сделал, а за то, что мог бы сделать, будь на моем месте другая, не настолько предприимчивая женщина.

– Но я…

– Да, ты, мерзкий, скользкий сластолюбец.

Туут попятился. У него не было оружия, а если бы и было, он вряд ли сумел бы воспользоваться им. Сам он никогда не учился драться. Его таланты лежали в другой области, и его обычно охраняли другие.

Алия была на голову выше Туута. Она подошла, приставила ему кинжал к горлу. В памяти Туута тут же выскочили страшные слова Круга про жестокость Алии Лов.

– Ты хотел показать себя профессионалом, – шепнула она. – Я тоже.

Она занесла короткий меч. Туут хотел заговорить, но из глотки не вырвалось ни слова.

Но зато заговорил другой.

– Алия, хватит, – произнес знакомый усталый голос.

В дверях фургона стоял Кестель.

– Отпусти, – приказал он.

Он знал, что Алия очень чуткая, обязательно услышит, если он попытается войти, и потому приготовился к драке. Алия занесла меч, чтобы швырнуть, но оцепенела, услышав голос Кестеля.

– Феноменально, – произнесла она, легонько оттолкнула Туута и обернулась.

Кестель стоял в дверях и держал в руке кинжал – тоже готовый к броску.

– Что, убьешь меня из-за него? – осведомилась Алия.

Кестель еще не очень хорошо видел, но она не знала об этом. Он тронул ладонью окрученную вокруг шеи тряпку, неуклюже ступил в фургон.

Двигался Кестель с трудом, будто окоченелый.

– Отойди от Туута, – приказал он.

Алия отступила едва на шаг, но Туут мгновенно среагировал: с поразительной ловкостью извернулся, проскочил под ее рукой и спрятался за плечами избавителя. Но даже и тогда не смог удержаться от того, чтобы полюбоваться красотой стоящей перед ним женщины. Если кто и мог оценить красоту женского тела, так уж точно Туут.

– Ты не удивлена мне? – тихо спросил Кестель – гораздо тише, чем намеревался.

– С чего бы? Нам мир странен, и в нем творятся странные дела.

– А вот я удивлен, – вставил Туут. – И просто несказанно обрадован.