Артём Семёнов - Легенда о Расколе: Первый ход

***

"Болезни – ни что иное, как кара Божья за грехи наши, совершенные в этой или прошлой жизни. Умышленно то иль случайно, вина ваша уже доказана. И преследовать будут грешника, и всех его потомков Боги, пока не будет выплачена дань за свершенное им злодеяние. Посему каждый захворавший обязан немедленно вознести к ликам Богов всё что имеет и молиться, уповая на их милость" – отец Паллат в дни Чёрной Смерти.

Уже давно стемнело. Лишь иногда за окном в темноте был виден свет факелов проходящей мимо стражи города, но казалось крики до сих пор доносятся откуда-то из далека и в эти моменты её вновь пробирало до дрожи. Как в первый раз, когда она сидела на очередном скучном уроке тёти Лиды – бесспорно хорошей и милой женщины, которую, к несчастью, природа наградила до ужаса монотонным голосом. Нередко её ученицы, в том числе и Кристин, засыпали прямо посреди занятий и просыпались лишь когда их хорошенько растолкают или дадут понюхать, до слез пробирающий, раствор из мяты. Многим помогал интерес к теме, которую рассказывала тётя Лида. Многим, но не Кристи. Вот уже несколько месяцев она посещала занятия, однако за все это время не услышала ничего, чего бы не знала сама. Не редко она ловила себя на мысли, что знает о теме даже гораздо больше, чем рассказывает или даже знает сама наставница. Однако сейчас все эти знания улетели из головы.

Снова раздался фантомный крик. Как в первый раз на уроке тёти Лиды. Отчаянный крик, который, казалось, достиг самих Богов. Тогда всё стихло. Всего на мгновение, которое, однако, сейчас казалось невероятно долгим. Кристи вскочила еще до второго, за несколько секунд оказалась на людной улочке, которая, внезапно, омертвела. Люди стояли с недоумевающими лицами, все как один смотря в одну сторону. Туда и бежала Кристи. Она не знала чей это крик, но уже понимала. Что-то внутри подсказало ей.

А дальше кровавый след. Никогда в жизни она еще не видела столько крови, идущей кривой дорожкой к самому дому. Криков больше не было. По крайней мере тех, что не были эхом в голове.

Уже давно стемнело, но глаза не закрывались. Руки до сих пор дрожали. Единственное, что она сейчас могла – это вытирать кровь, без конца идущую тонкими струйками из глаза, и менять тряпку на лбу. Жар был на столько сильный, что только что смоченная тряпка прогревалась еще до того, как Кристи прикладывала её ко лбу. Иногда её взгляд неволей падал на толстый том, лежащий на тумбочке прямо под свечами. Медицинский трактат, собранный из знаний и уроков многих прославленных лекарей из разных уголков мира и переведенный на Лирийский, содержал в себе сотни видов заболеваний и тысячи способов лечения. Бесполезная стопка бумаг в кожаном переплёте, – подумала она со злости.

"Медицина – есть ни что иное как мерзкая ересь, посланная Тёмными, дабы совратить ваши души и отвернуть их от света. Любой, практикующий медицину, с сего дня должен быть заклеймён как еретик и сожжен на костре, ибо огонь есть врата в царство их господина" – отец Паллат в дни Чёрной Смерти.

Тишина, спокойствие, бесконечность… Это продолжалось так долго, что само время перестало существовать. Однако голос возвращался, снова и снова повторяя одни и те же слова. Каждый раз для него был первым. И в этот раз он так же удивился. Он не знал этот голос. Уже не знал. Не знал и кого он зовет.

Почему то именно сейчас он решил узнать кто был вместе с ним. Не вчера, не год назад и не завтра. Чистая случайность. Он шел во тьме на голос, не зная увидит ли он его. Благо в этом мире страх и неуверенность, казалось, не существовали вовсе. Он просто шел вперед, пока не увидел далекий, но очень яркий свет. В этот момент внутри что-то ожило. Страх и любопытство – первое, что он почувствовал за долгие годы. Свет приближался, становился все больше. Больше становился и появившийся из неоткуда страх, однако любопытство всё же возобладало. Глаза, привыкшие к тьме, разболелись и неохотно закрывались. С трудом вглядываясь в своего спутника он увидел руку. Такую же, как была и у него… Только утонченная и не такая грубая, протянутая навстречу ему. Он протянул свою, почувствовал чужое прикосновение и тепло. Их руки соединились, крепко обхватили друг друга и вместе они пошли в неизвестность.

"В крупных городах из самых влиятельных и уважаемых граждан сенат назначает магистрата. В селениях поменьше практикуется такое, до селе невиданное действо, как выборы" – Пешком по миру: Том 4.

За дверью послышались шаги, по полу пополз неровный свет свечи. Запах вина и лаванды просочились сквозь стены. Прямо перед самой дверью шаги стихли лишь на один тяжелый вздох. Дверь со скрипом отворилась. Даже в таком тусклом свете Кристи очень хорошо разглядела покрасневшие от слёз мамины глаза. Лица на ней не было. С огромным трудом она посмотрела на сына.

– Кристин, иди спать.

Голос еле слышен, пропадет на полуслове, переходя на хрип, но приказной тон был как всегда непоколебим. Как-будто перед тобой захлопнулась дверь, оставив за собой несказанные слова. Кристин редко слышала такой, однако услышав, никогда не перечила.

Сейчас они уже поменялись местами. Нора сидела у кровати, одной рукой держа сына за руку, второй вытирала пот со лба. Кристи стояла в дверном проёме. Что-то внутри резко перевернулось. Печаль стала необъяснимой злостью на весь мир. Она схватилась за дверь, рука сжалась, отдавшись болью в запястье. На мгновение ей показалось даже что дерево треснуло. Зубы обхватили губу, сжались до боли, во рту появился металлический привкус. По щеке прокатилась первая слеза. Она оглянулась.

Они всегда были очень близки. С самого детства вместе, понимали друг друга с полуслова. Однако Эннир был старше. Всего на год, но разница иногда казалась огромной. «Возможно то, что зовется мужеством визуально прибавляло годов, – подумала Кристи». Мужество, переходящее в глупость. У Эннира этого было в достатке, но она всегда знала: что-бы не случилось, её брат всегда поможет, встанет на её сторону, защитит.

Сейчас он лежал на кровати при смерти и помочь ему, как он всегда помогал ей, она не могла.

– Ты ведь вылечишь его, мам? – Голос девушки дрогнул. Она старалась сдерживать слёзы. Выходило плохо.

Не вопрос, а скорее надежда на желаемый ответ. Нора глянула на дочь и Кристи прочитала в её глазах то же, что видела в своих – она и сама не знает. Злость постепенно становилась отчаянием и это чувство было страшнее злости.

– Кристи, – Нора улыбнулась и её лицо будто осветило мрак вокруг, – всё будет хорошо.

" …кто бы мог подумать, что, по детски наивные, идеи маленького принца, над которыми мы все смеялись за общей трапезой, через несколько лет станут основой огромной империи, а те, кто смеялся, в один голос назовут его новым Пророком?" – предсмертная записка сенатора Варона.