Артём Семёнов - Легенда о Расколе: Первый ход

"Золотой орёл – символ Лирийской империи и так же отличительный знак её элитных войск" – Пешком по миру: Том 4.

Нортон. Провинция Ахея. Центральные провинции Лирии.

Приёмная магистрата Калавия сегодня была как никогда оживленной, однако сам он уединился в самой дальней каморке и принимал горожан с огромным недовольством, которое, то и дело, срывал на свою, уже далеко не молодую, помощницу. Главный зал же открылся прямо с рассветом, чего не случалось уже очень давно и данный факт не мог не удивить местных. Вскоре мраморный зал, украшенный дорогущими гобеленами и скульптурами, забился битком. Кто-то пришел, как это говорится, просто посмотреть, кто-то наконец увидел возможность доложить магистрату о своих трудностях или просто позлить, однако почти половина пришедших были юнцы. Все от четырнадцати лет с горящими глазами, в изумлении смотрящие по сторонам на огромные, прямоугольные, заостряющиеся к низу штандарты. Под каждым таким штандартом стоял массивный, дубовый стол, за которым сидел офицер в отличительной форме, а за его спиной по двое вооруженных солдат.

– И что они тут забыли? – Нахмурившись, фыркнул солдат под пурпурным знаменем с черным вороном, смотря на серебристого рыцаря, стоящего по правую сторону от него. – У кого в таком захолустье хватит денег, что бы идти в орден? Да один его шлем стоит половины этого города, вместе с жителями.

И правда рыцарь выделялся среди остальных. Его сверхтяжелый, полный, серебристый доспех, украшенный тонкими, многосложными гравюрами ярко контрастировал на фоне его товарищей под другими штандартами и еще больше на фоне местного населения.

– Ты потише с выражениями, – шепотом сказал второй солдат, – а то мигом у столба окажешься. А если до генерала Арли дойдет, то и головы лишишься.

– Про жителей я образно!

– Ты это ему потом объяснишь. А к паладинам народ толпится…

– Да одни девки. Запали на блестяшки, так и вьются вокруг. А сами, посмотри, важные такие стоят…

– Зависть – плохое чувство, солдаты. – Внезапно разразился офицер и протянул назад аккуратно расчерченную бумагу. – Отнесите магистрату. Пусть сделают сотню таких же и побыстрее.

Наконец глянув на людей в зале, офицер тяжело вздохнул. Осознание всей трудности предстоящей ему работы только-только начало постигать его в полной мере.

– Проходи, парень, – чуть громче сказал он, глянув на самого ближайшего к нему юношу.

Парень оглянулся по сторонам и, убедившись что обращались именно к нему, неловко подошел к столу.

– Как зовут?

– Эннир Тэйн, – тихо ответил юноша.

Офицер быстро записал имя на бумагу, поставил вопросительный знак и будто с недоверием глянул на юношу.

– Хочешь служить в преторианской гвардии?

– Да!

– Почему?

– Преторианцы – элита имперских войск. Попасть в ва…

– Паладины и орлы тоже элита, – грубо перебил его офицер, – почему не к ним?

Эннир не знал как ответить. Офицер смотрел прямо на него, ожидая ответа, но юноша, так ничего не сказав, опустил глаза.

– Хорошо, что умеешь?

– Отец учил фехтованию с детства, – уверенно заявил Эннир.

– Отец служил?

– Нет, не служил, – на миг запнулся юноша, – на сколько я знаю.

– И чем он трудится?

– Резьбой по дереву.

Солдат, стоящий за спиной, с трудом сдержал смех. Офицер грозно глянул на него и тут же обратился к юноше.

– Деревья не имеют привычки отбиваться, парень. – Ответил офицер и застыл в раздумьях. – Хорошо, приходи через пять дней. Посмотрим чему тебя обучили.

"Магистрат – верховная власть города или селения в центральной части Лирии" – Пешком по миру: Том 4.

С трудом пробившись через толпы народа, Эннир вышел с приемной магистрата и, недовольно глянув вниз на сандалии и нижнюю часть штанин, резко сменил свое направление в сторону колодца. Смыв на скорую руку следы от чужих ног, он снова направился к центру города. В той стороне уже виднелась залысина престарелого глашатая, с трудом поднимающегося по деревянным ступеням на, несколько лет как гниющую, сцену.

– Добрые жители Нортона, – начал глашатай, стараясь не показывать тяжелую отдышку, что вышло у него крайне плохо, – для начала оглашу…

Эннир немного замедлил свой шаг, а после и вовсе остановился, оглянувшись назад. За ним бежал Сэм с целой стопкой бумаг в руках.

– Ты что во все разом податься решил? – ухмыльнулся Эннир, глядя на бумаги.

– Почти. – Ни сколько не смущаясь, ответил Сэм. – Орлы, соколы, вороны… Может куда и возьмут.

– Генерал Маркус Парменион Анний, – еще громче заговорил глашатай, – разбил варварские орды племён Филикийцев и Гаттов. Легионы золотых орлов победоносно маршируют в сторону Рэма!

– Соколы? – Удивился Эннир. – Да ты моря ни разу в жизни не видел и плавать не умеешь к тому же.

– Так и ты не видел, – усмехнулся Сэм, – а плавать научусь, если возьмут. А ты куда?

– В преторианскую гвардию, естественно.

– Дурак ты. – Недовольно покачал головой Сэм. – Если не возьмут, что делать будешь? До конца дней в этом гадюшнике сидеть?

–…по такому случаю в Алинтин приглашен весь цвет знати нашей великой империи. Коронация принца Лансера состоится прямо в день его четырнадцатилетия. Поднимите дома кубки за здравие молодого наследника!

– Пока не думал, но тут я точно не останусь. Мир большой и мое место в нем где-то точно есть.

Эннир поднял голову вверх, смотря на ясное, летнее небо. Его всегда привлекали облака. Воображение играло с их причудливой формой, вырисовывая знакомые глазу силуэты. Чаще всего он видел животных. Свободных, мчащихся далеко за горизонт. Туда, где он никогда не был. Возможно никто не был.

Сегодня облаков не было. Солнце парило пуще прежнего. Даже для лета такая жара была ненормальной, однако Энниру было прохладно. Он чувствовал это всем телом. Казалось еще чуть-чуть и изо рта пойдет пар. Холод будто все сильнее окутывал его и вскоре появилась мелкая дрожь.

–… отец хочет, что бы я поехал в Леминтен в академию Юана, – продолжал Сэм, – учился письму или Богословию. Не знаю что на него нашло.

– Вот и я не знаю. – Усмехнулся Эннир, унимая дрожь. – Ты же тупой как пень, куда тебе писать?

– Если уж ты научился, то я и подавно сумею, – посмеялся Сэм, – просто не хочу всю жизнь провести в какой-то тёмной каморке, вырисовывая закорючки на бумаге. Что в этом интересного?

– Закорючки интереснее, чем резать мертвые туши, – послышался ехидный, девичий голос.

Парни сбавили шаг. Вскоре с ними поравнялась молодая, не высокая девочка с длинными, каштановыми волосами. В одной руке она несла не большой, тканевый сверток, а в другой красовался свежий букет из полевых цветов.