Станислав Тукаев - Охота на Смерть. Кризис веры

Внезапно откуда-то сверху доносится:

– Очнись, Бравус! Бравус, очнись!

И хотя никакого Бравуса он не знает, сам голос кажется ему до боли знакомым, и одновременно с этим незнакомым, как если бы он его где-то совсем недавно слышал, но не слушал.

Поддавшись любопытству, он сбавляет скорость и открывает глаза: никого. Ни на море, ни на суше. Однако неведомо откуда доносящийся голос никуда не пропадает и продолжает настойчиво звать какого-то «Бравуса».

Он останавливается и начинает пристально вглядываться в горизонт. Ясности происходящего у него от этого не прибавляется.

– Бравус, да что с тобой? Очнись же!

Он оглядывается по сторонам и выкрикивает в ответ:

– Эй, вы где? Вы кто?

– Давай, давай, не заставляй меня прибегать к крайним мерам.

Эти слова заставляют его насторожиться:

– Вы это мне?

В этот самый миг мир содрогается. Еле-еле устояв на ногах, он, всполошившись, выкрикивает:

– Эй! Что здесь происходит?!

– Да очнись же ты! Бравус!

«Глобальный толчок» повторяется и на этот раз валит его на колени. До смерти перепуганный, он вскидывает руки к небу:

– Да я не знаю кто это!

В эту самую секунду из облаков на него вылетает бетонная плита…

– А-А-А-А!!! А-А-А-А!!!

Смерть подскочил к слуге и схватил за плечи:

– Тише-тише!

– А-А-А-А!!! – не переставая орать, попытался вырваться Бравус.

Смерть прижал его к себе крепче. И, обездвижив, продолжил успокаивать:

– Успокойся! Ты дома! Все хорошо!

Это возымело должный эффект. Однако, придя в себя, слуга тут же в ужасе вскрикнул:

– Ух епт! – Все так, ему не привиделось, хозяин действительно видоизменился.

– Живой? – улыбнулась ему душа.

– Ну… – Бравус выглядел потерянным: если бы не голос, он никогда бы не узнал хозяина без одежды. И баня здесь совсем не причем.

Смерть посчитал уместным объясниться:

– Просто рука у меня тяжелая, кирпичную стену можно проломить, а ты после нескольких моих ударов не очнулся, вот я грешным делом и подумал…

Бравус резко схватился за голову:

– Ай! Ай-я-я-й! – Головная боль не только вышла на первый план, но и усилилась. – Ваша Честь, кажется, теперь я понимаю, о чем это вы… – В ушах зазвенело. – А-а-а-ай! Ваша Честь, у вас есть что-нибудь от головы? Скорее! – взмолился он в полуистерике, явственно ощущая, как вызванная болевым синдромом «трещина» уже начала раскалывать его голову надвое.

– Есть гильотина, есть обычный топор, что нести? – хотел было перевести все в шутку Смерть, но при виде выступившей на лице слуги агонии, планы поменял. – Извини, бородатая шутка. Просто ты слишком долго не приходил в себя, вот мне и пришлось ускорить процесс пробуждения. Видимо, переускорил.

– Таблетки! – простонал Бравус, обхватив голову руками.

– Ах да! – спохватился Смерть и побежал в комнату слуги. Там он начал хаотично открывать все, что имело дверцы, и выдвигать все, что имело ящики. Последним из них, не найдя искомого, он хлопнул так, что у комода вылетела задняя стенка.

С кухней ситуация повторилась. Он побежал обратно к себе. Слугу застал в позе эмбриона.

– Бравус, где аптечка?

– Умм…

– Где?

– Умм…

Смерть побледнел. Понимая, что понятия не имеет, где лежит аптечка, и есть ли она вообще. Бежать до ближайшей аптеки тоже не имело смысла. Во-первых, ее как таковой не было – все «лекарства» отпускались местным целителем, во-вторых, он принимал строго по предварительной записи, в-третьих, тщательно обследовал каждого пациента и, прежде чем выписать рецепт, придерживался следующего принципа: «сорок семь раз отмерь, один раз надрежь, перепроверь и только после дорежь». Слуга к этому времени уже загнется.

«Зачем тебе аптечка или аптекарь, если у тебя есть контрабанда?!» – промелькнула в голове дельная мысль.

Смерть тут же вспомнил про «Антипохмелин»:

– Точно как же я мог про него забыть? – радостно воскликнул он.

«Самому тоже курс витаминок не помешает пропить»

– Держись, дружище, я сейчас!

Воодушевившись, Смерть выбежал из комнаты. В коридоре поймал себя на мысли, что понятия не имеет, где Бравус хранит «Антипохмелин». И если ему не удалось найти легальные лекарства, то контрабандные подавно не отыскать. Развернувшись, он побежал в обратную сторону, к выходу. В здании Суда у него была припрятана заначка. В дверях его тормознуло подсознание:

«Ты совсем что ли дурной?!»

« Что опять не так?»

« Ну, во-первых, он к этому времени реально загнется»

« А во-вторых?!»

«А во-вторых, завязывал бы ты с алкоголем и переходил на сельдерей»

« В смысле?»

«В смысле, во внутреннем кармане мантии посмотри, склеротик»

– А-а-а!

«Б! Давай шустрее!»

Смерть метнулся к слуге. Как можно аккуратнее он запустил руку ему под спину, чтобы извлечь мантию, при этом продолжая внутренний диалог с подсознанием:

«Между прочим, если бы я завязал с алкоголем, как ты мне советуешь, то таблеток „Антипохмелина“ сейчас бы здесь не было».

«Между прочим, они тогда и не понадобились бы!»

«В смысле?» – задумался Смерть, нащупав таблетку. – «В смысле, они не понадобились?!» – повторил он вопрос.

Так и не получив ответа, Смерть перевернул слугу на спину, приподнял ему голову, раскрыл рот и фактически всыпал туда таблетку, раскрошив ее пальцами. И только потом вспомнил про воду. Точнее, когда Бравус закашлялся, резко пришел в себя, и с вытаращенными глазами начал отплевываться, что-то мычать и обтирать язык рукавом, навеянные воспоминания свелись к воде. Которой в комнате не наблюдалось. Зато было вино.

Вином Смерть «Антипохмелин» никогда не запивал, поскольку здравый смысл настоятельно рекомендовал ему этого не делать, для наглядности приводя пример с таблеткой шипучего аспирина и водкой, гарантируя, что данный эксперимент будет еще хуже. Но это было тогда. Сейчас обстоятельства совершенно иные: шанс проверить предположение насчет «Антипохмелина» и вина на ком-то другом может никогда больше не представиться. К тому же Бравус сам виноват, незачем было притворяться настолько больным.

– Скорее! Запей вином – полегчает! – указала душа на прикроватный столик.

Не раздумывая, Бравус метнулся к бутылю с вином, полному на треть, и в два приема практически полностью его допил.

Судя по его умиротворенной улыбке, Смерть предположил, что опасения оказались напрасными. Ровно на пять секунд. Как ошпаренный, слуга выбежал из комнаты.

Проследовать за ним в данной ситуации Смерти не полагалось по статусу. Но не сказать, что ему этого особо хотелось. В целом он свое любопытство удовлетворил, с деталями можно было и повременить.

Высвободившееся время Смерть решил потратить с пользой: одевшись, он лег на кровать и закрыл глаза. Не для того, чтобы поспать, помедитировать. Он уже и забыл, когда в последний раз ему предоставлялась возможность, отогнав суету, переосмыслить все сущее на свежую голову. В связи с чем у его возобновленного внутреннего тандема из интуиции и здравого смысла наладить сотрудничество довольно долго не получалось. Однако это как езда на велосипеде, однажды научившись, уже не разучишься. Поэтому до возвращения слуги ему удалось вознестись над внутренними и внешними неурядицами и получить более осмысленную оценку текущего положения дел. Вероятность того, что Бравус прав и умышленное затягивание судебных заседаний действительно имеет место быть, сохранялась довольно высокая. Притом что не до конца было ясно кому и зачем это нужно, однако это нисколько не умоляло уместность контрмер. Наоборот, в данных обстоятельствах то, как вознамеривался поступить Смерть, виделось ему единственно верным решением.