Станислав Тукаев - Охота на Смерть. Кризис веры

Однако вместо того, чтобы закончить начатое, слуга подумал-подумал и залпом осушил содержимое шейкера.

– Хорошо! – взбодрился он. Отставил в мойку бокал, закинул в рот вишенку, схватил с нижней полки самую большую бутылку и поспешил в покои Смерти. Стакан с собой захватил один, понимая, что возьми он два, посиделки затянутся до утра.

Веточка мяты осталась один на один с безысходностью.

Заходя, Бравус искренне надеялся, что Смерть уже спит: ему не очень хотелось выслушивать пьяное нытье о несправедливости мироздания и все такое. Нет, так-то его хозяин – «мужик» суровый и справедливый, но, если выпьет, особенно после Ежегодного Собрания, держись жилетка.

Смерть не спал. И второй стакан у него был. И как не пытался Бравус придумать себе срочное занятие, через несколько дней ему пришлось смириться и выслушать обо всех несправедливостях этого мира. В мельчайших подробностях.

Вычеркнув из жизни неделю, на второй слуга стал замечать, что свежие подробности разнятся от изложенных в первоначальной версии. Но акцентировать на этом внимание он не решился, к тому же, с какого бока не глянь, их суть оставалась прежней: хозяина поимели!

– Представляешь, Бравус, эта скотина Недоорхус, – возобновились жалобы по новому кругу, – набрался наглости наклониться ко мне и шепнуть, что теперь я буду разгребать его косяки.

– Сволочь! – в двухтысячный раз согласился слуга.

– А я о чем! – стукнул кулаком по прикроватному столику Смерть.

– Бог ему судья!

Хозяин убрал руку с плеча слуги и внимательно на него посмотрел.

– Еще вина? – улыбнулся Бравус, понимая, что сморозил глупость.

– Хватит… – поморщился Смерть. – И, вообще, мне на работу пора – дел невпроворот.

Он попытался встать с кресла, но получилось не очень.

– Да как вы, Ваша Честь, в таком виде на работу-то пойдете? – заботливо поинтересовался Бравус, одновременно с этим сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Цыц! – рявкнул Смерть и предпринял новую попытку принять вертикальное положение. Но потерял равновесие и смог принять только горизонтальное.

– Ваша Честь! – спохватился слуга.

– Я сам! – рыкнул Смерть, после чего начал наглядно изображать, как нелегко приходится завалившимся на спину черепахам. Безрезультатно подергавшись на полу, он выругался и захрапел.

Бравус подоткнул ему под голову подушку, накрыл пледом и прошептал:

– Оно и к лучшему.

Масштаб бедствия, озвученный жнецами, оказался для их Главы не особенно серьезным. Конечно, узнай Сир Орхус до Ежегодного Собрания Высших Сил, что неприкаянные души нашли способ «контактировать» с живыми, это было бы настоящей катастрофой, но не теперь. Теперь – это головная боль Смерти. А мысль о том, что ему удалось не просто сохранить свой статус, но еще и подложить этому недоумку добротную свинью, согревала его душу вдвойне. Даже втройне, если учесть, какого, помимо всего прочего, удалось избежать головняка.

Восхваляя себя, Глава Службы мрачных жнецов занял излюбленное полурабочее положение: кресло откинуто до предела, ноги на столе, мечтательный взгляд в потолке.

– Хм-хм, – раздался недовольный женский голос, – не хочу вас отвлекать, Сир, но зачем вы меня вызвали?

– Ах да, Стервелла, совсем забыл, что вы здесь, – попытался отшутиться Сир Орхус, убирая ноги со стола, а вместе с ними остатки всего неофициального.

– Я вижу. – Окинув начальника укоризненным взглядом, секретарь одернула жакет.

– Позвал я вас за следующим… – Сир Орхус запнулся, понимая, что не до конца собрался с мыслями.

Однако Стервелле его проблемы были побоку. Ее недовольный взгляд недвузначно давал понять, что пауза и без того затянулась.

Злить секретаря Сиру Орхусу не хотелось, ни сейчас, ни когда-либо еще. При желании эта особа и без повода всю плешь проест, а если ей такой повод дать! Точно не для этого он ее вызывал. Кого надо он уже позлил, теперь срочно требовалось подчистить хвосты, ибо тайна загробной жизни должна оставаться тайной.

Глава Службы мрачных жнецов натяжно улыбнулся:

– Пишите указ, уважаемая Стервелла, будем творить историю.

Смерть проснулся с ужасной головной болью. Откинув плед и привалившись спиной к кровати, он вытер рукавом мантии слюну с уголка рта и попытался вспомнить, как оказался на полу. Однако тут же отказался от этой идеи. У него настолько резко помутнело в глазах, что более прозрачного намека о том, что с активной мозговой деятельностью в его же интересах повременить, ему не требовалось.

Намереваясь пройти в ванную комнату, Смерть похлопал себя по щекам:

– Т-а-а-а-к, нужно взбодриться. – Даже немного привстал, когда барабанная дробь в висках оповестила о преждевременности любых физических нагрузок. Вдобавок он не узнал собственный голос.

«Да чтоб вас всех!»

Мысленно выругавшись, Смерть вернулся к исходной точке. Его не сильно парил охрипший голос, он давно привык, что с похмелья тот звучит, как будто у него рак гортани на последней стадии. А вот то, что ему дискомфортно двигаться и думать, немного выбешивало. Навивало мысли о старости и немощности.

Смерть предпринял очередную попытку подняться с пола. И снова внутричерепное давление его в него вжало. Он тяжело вздохнул:

– Да вашу ж мать! Кислородного баллона только не хватает! – В силу специфики предыдущей профессии он неоднократно встречался с подобными субъектами – отвратительное зрелище.

Понимая, что самому ему не подняться, Смерть разнервничался. Меньше всего ему хотелось предстать в таком виде перед слугой. Но иных вариантов, кроме как обратиться за посторонней помощью, ему в настоящий момент не виделось. Справившись с панической атакой по этому поводу, он позвал:

– Бравус! Бравус!

Однако прозвучало это не громче, чем, если бы пукнул еж. Кстати, во рту у Смерти были схожие ощущения. Он снова мысленно выругался.

Внезапно его взгляд застыл на прикроватном столике. Вернее, на возвышающемся на нем графине, до краев наполненным водой. Отчего жажда стала невыносимой.

Сглотнув «комок наждачной бумаги», Смерть потянулся к графину. Намертво вцепился в него трясущимися руками. И очень жадно начал его… не пить, глотать!

Емкость с живительной влагой оказалась рассчитана ровно на три таких глотка. Маловато, но достаточно для того, чтобы жизненные силы, начали к нему возвращаться, тогда как головная боль, наоборот, ослаблять хватку. Теперь общее состояние Смерть мог охарактеризовать как «устойчиво удовлетворительное». Слуга получил «галочку» за учтивость.

Бравус мог получить и вторую «галочку», если бы догадался про «Антипохмелин», или не поленился бы за ним сбегать, но, увы, желание услужить и учтивость его сильными качествами никогда не являлись. Лишь базовыми.