Наталья Федюшина - Восходящее солнце Астерии: Священное Древо

– Ну наконец-то, ― воскликнул мистер Кокенботон, как только открылась дверь, и в лавку ворвался свежий воздух.

Старик почти спустился. Оставалось всего пару ступенек, когда Джерард его остановил.

– Собирайте все самое необходимое. Нам срочно надо уехать из Гластонгейта.

Оглушительный крик мальчишки заполнил все помещение и поднял в воздух пыль.

– Что с тобой случилось, малец? Может, горячка?

Джерард дернул за руку старика и трость полетела вниз. Она скатилась по ступенькам будто поторапливая к выходу.

– Они пришли, ― повторял мальчишка вновь и вновь.

– Кто пришел? ― не удержался старик, но ответа не последовало.

Вместо него раздался пронзительный крик. Все повернули головы и увидели, как за стеклом обезумела толпа. Она неслась по улице Брадинстоун прочь от непроходимого леса в сторону Змеиного холма.

– Слишком поздно. Надо уходить, ― крикнул Джерард и поменял направление.

Он выталкивал старика наружу вместе с матерью. Они выскочили на улицу и чуть не попали под колеса самоката. Страшный механизм закрывал небо черным дымом и несся по тротуару, пытаясь объехать толпу. За ним последовал еще один транспорт, только труба у него была сзади. Если первое транспортное средство было рассчитано на два места, то второе было похоже на карету. Викензо крикнул что-то на своем языке.

– Что сказал усач?

– Залезайте скорее внутрь, ― перевел старику Джерард.

Викензо возвышался на своем транспорте и нервно поглядывал назад. Он оказался гораздо сообразительней и намеривался как можно быстрее покинуть город, пока еще была такая возможность. Мистер Кокенботон оказался уже внутри. Амелия подтолкнула Джерарда, чтобы удостовериться, что сын в безопасности, прежде чем последовать за ними.

– Стойте. Мои разработки!

– Сейчас для них не самое лучс'ее время, ― ответил Викензо, снова вспомнив их язык.

– В них вся моя жизнь, ― взмолился мистер Кокенботон.

– Я принесу их. Ждите меня возле холма.

– И не думай, ― крикнула Амелия, но сын уже скрылся в толпе. ― Я пойду за ним.

– Извините, мадам. Я не смогу с'дать вас здесь долго.

– И не надо. Поезжайте вперед.

– Амелия! ― воскликнул Арчибальд, хватая ее за холодную кисть. ― Будьте осторожны.

– Постараюсь.

Девушка исчезла вслед за сыном. Ее светлые волосы мелькнули в толпе и испарились, заставив старика схватиться за сердце. Викензо закрыл перед его носом дверь и похлопал по ее гладкой поверхности, будто стараясь поддержать этим друга. Транспорт дернулся и из трубы повалил черный дым. Они поехали вперед, разгоняя людей по сторонам.

Тем временем Джерард уже поднимался по лестнице. Он ворвался в мастерскую. Пожелтевшая бумага зашуршала под детскими пальцами. Мальчишка собрал все со стола в черный саквояж. Туда же полетели два механизма, над которыми часовщик работал в последнее время. Джерард собирался уходить, когда услышал шум внизу. Мальчишка прижал к груди саквояж, чувствуя, как сильно под ребрами бьется сердце. Шаги становились громче. Кто-то быстро поднимался по лестнице. Джерард ринулся к столу, надеясь спрятаться за ним, но не успел. Дверь открылась.

– Как ты мог рисковать своей жизнь ради этих писулек?

– Мама!

– Благодари богов, что это я. А теперь давай выбираться…

Голос Амелии дрогнул. В лавке на первом этаже точно кто-то был. Девушка приложила палец к губам, велев сыну молчать, и медленно вернулась к двери. Ее взгляд пытался рассмотреть посетителей. Буря затмила собой лучи заката и погрузила помещение во мрак. Между стеллажами двигались две тени. Амелия прикрыла тихонько дверь и указала пальцем на окно. Это был единственный путь, чтобы выбраться наружу. Амелия дернула ручку и прокляла ржавые петли, которые издали ужасный скрип.

– Поторопись, ― сказала девушка, чувствуя, что кто-то приближается.

Она помогла сыну вылезти через окно и подала старый саквояж.

– Мама! ― не успел крикнуть мальчик, как скрипнула дверь.

Девушка исчезла во мраке, издав душераздирающий крик. Мальчик засунул саквояж в дырку возле дымохода и вернулся к окну. Амелия до сих пор не появилась. Джерард винил себя, что так опрометчиво вернулся в мастерскую. Он не знал, что случилось с мамой и боялся смотреть по сторонам. Вопли людей рассекали воздух будто острые стрелы. Мальчишка находился на боковой крыше между домами. Внизу виднелся только переулок без единой живой души. Джерард будто погрузился в море, где все звуки заглушало толщей воды. Во тьме комнаты пропала его мама. Сейчас это было все, что волновало испуганного сына. Он сделал глубокий вдох и залез обратно в мастерскую. Глаза быстро привыкли к темноте. Комната часовщика оставалась пуста с открытой настежь дверью. Внизу послышались голоса. Джерард подошел ближе.

– Наивные, ― сказал Гавен, прогуливаясь между пыльными шкафчиками. ― Думали их рыцари смогут противостоять самой тьме. Вот дураки.

Миссис Помсли не оказалось дома. Он надеялся найти ее в лавке, но и тут его ждала неудача.

– Жаль, что старушка так и не сможет стать свидетельницей моего триумфа.

– Это всего лишь один город, ― напомнила Лилит за что получила пощечину.

– Когда же ты научишься молчать?

Девушка, чье сияние освещало комнату, сжала руки и наградила мужа взглядом способным испепелить любого. Гавен лишь усмехнулся в ответ. Он не боялся гнева Верховной ведьмы. Его взгляд скользнул по гордому стану супруги. Девушка не согнулась ни на дюйм. Даже следа на щеке не осталось. Янтарь в глазах Гавена казался холодным как никогда раньше. Чем ближе он приближался к цели, тем ярче пылал огонь безумия в душе. Гавен знал, что Лилит ждет лишь предлога, чтобы от него избавиться. Он был ей нужен, но супруг так и не смог понять зачем. Пощечина была лишь очередным методом раскрыть все карты супруги. Провокация не удалась, и игра продолжилась.

– Что делать с ней? ― спросил суккуб, указав на девушку под своими ногами.

– Оставьте здесь. Мне нет дела до обычной служанки.

Всхлип ребенка резанул Гавену слух. Он прислушался, чтобы удостовериться не показалось ли ему. Джерард прикрыл рот рукой, но было поздно. Его обнаружили.

– Стяните нашего гостя с лестницы.

Суккубу не надо было повторять дважды. Демон взмахнул своими крыльями, намериваясь выполнить приказ. Джерард попытался сбежать, но острые когти вонзились в крохотные плечи и бросили мальчишку к ногам зверя в человеческом обличии.

– Судя по мокрому следу и гневному взгляду, эта женщина была твоей матерью. Ведь так? ― спросил Гавен.

При слове «была» мальчик стал белее свежевыпавшего снега. Он посмотрел на Амелию и потянул к ней свои маленькие ручки. Девушка не шевельнулся. Ее грудь больше не вздымалась от вздоха. Кожа лица посинела, и не осталось и следа от милой улыбки, которая согревала Джерарда даже в смутные времена. Гавен подошел ближе к мальчику. В его душе не было ни тени раскаяния. Он не чувствовал сожаления. Лишь пустоту. Ее могла заполнить только корона Астерии. Гавен мечтал занять трон. Ему не было дела до детских слез. Он сам в детстве пролил их не мало. Когда башня рухнула, он, как и все, вспомнил все. Наследник богатой семьи собственными руками задушил любимого ястреба только потому, что так велел ему отец. Воспоминание нахлынуло неожиданно. Руки задрожали, а по спине побежал холодный пот.