Дэниэл Фостер - Кровавый век. Дух воина

– Что ты имеешь в виду? – с легкой тревогой спросил тот.

– Видишь ли, так уж сложилась моя жизнь, что скорее солнце взойдет ночью, а луна днем, чем я снова поверю обещаниям вождей. Тем более обещаниям, которые они дают не прилюдно. Но я думаю, что честолюбие и гордость не позволят тебе принести ложные клятвы на глазах у всего Севера. От такого позора тебе потом не отмыться. Если ты нарушишь слово, данное перед свальдом аркалов – потеряешь его уважение навсегда. Солжешь перед всем Эргунсвальдом – лишишься трона, навеки став изгоем и самым презираемым вождем в истории. – Айтул ненадолго замолчал, позволяя своему пленнику обдумать услышанное, а дождавшись ответного кивка, продолжил:

– Через несколько дней сюда прибудут хэрдинги и шаманы со всего свальда. Перед ними мы и озвучим нашу договоренность: от своего имени и всех своих потомков ты объявишь о том, что аркалы свободны, а их границы неприкосновенны для всех племен. Я же выступлю с ответной речью. Пока же будет разумным отправить гонца в Скаймонд и предостеречь валькюну от поспешных действий. Ну а потом после того, как мой народ услышит твои слова, мы соберем фэрлов и старейшин со всего Эргунсвальда и скрепим наши клятвы рунами в их присутствии.

В животе у Брудвара кто-то провернул нож. Капкан захлопнулся, и воин понял, что сам попал в ловушку хитрого фэрла. И как только он не почувствовал подвоха раньше! Айтул был совершенно прав: Брудвар лучше умрет, чем станет давать подобные клятвы на глазах старейшин, хэрдингов и фэрлов. Но что же ему делать? Отказаться от слов, обнажив обман, или же сохранить спокойствие и следовать плану, получив еще пару дней для раздумий?

– Так что скажешь? Я в тебе ошибался? – наклонил голову фэрл.

– Вовсе нет, – взял себя в руки Брудвар. – Это справедливые условия, я понимаю, почему ты хочешь, чтобы все произошло именно таким образом. А потому я согласен с ними.

Фэрл пристально посмотрел на него, пытаясь понять, какие чувства и мысли на самом деле скрывает сапфир его глаз. Но, как и многим до него, ему не удалось разгадать истинных помыслов Брудвара. Сын Эрнульфа не собирался ни давать свободу аркалам, ни становиться клятвопреступником. Вместо требуемой Айтулом клятвы он произнесет совсем иную речь, приложив все усилия для того, чтобы убедить людей Айтула в своей правоте. Да, это сулило ему скорую смерть, но пока он был жив, в его груди теплилась надежда. А ее не в силах отобрать никакие боги.

– Надеюсь, ты будешь верен своим обещаниям и клятвам. Ну а пока скрепим наши договоренности элем и хлебом. – Айтул отдал соответствующие распоряжения. Охранник втащил широкий табурет, на котором лежала аппетитная снедь: вяленые бараньи ножки, копченая рыба, сыр и хлеб с большим кувшином. От вида еды живот сына Эрнульфа заурчал, а сам он, если б остался один, непременно бы набросился на нее, будто дикий зверь. От мерзкой похлебки, которую ему давали два раза в день, и черствых сухарей уже тошнило.

– Выпьем за новый мир? – добродушно сказал фэрл, наполняя большой рог напитком.

– Выпьем, – в тон ответил пленник.

Айтул отпил половину, а затем передал сосуд Брудвару.

– За новый мир.

Больше всего на свете Брудвару хотелось разбить этот рог об голову фэрла или вонзить его тому в шею, но вместо этого он выдавил из себя улыбку и осушил рог.

– Наслаждайся едой, сын Эрнульфа, а после – напиши своей матери о наших планах, тебе принесут все необходимое. Я отправлю птицу в Скаймонд завтра на рассвете.

Наверное, фэрл успел заметить, как после его слов мрачная тень пробежала по лицу Брудвара, а потому перед уходом он жестко добавил:

– Если выкинешь что или передумаешь, то сначала кожу сдерут с твоего друга, а потом и с тебя самого. Испытаешь такую боль – камни взвоют. Не думай, что ты настолько ценный пленник, что я не решусь на это. Твоя смерть ослабит Север, а если повезет, то между твоими сыновьями вспыхнет борьба за ваш никчемный трон.

Хлопнула дверь, и Брудвар остался в одиночестве. Пленник сел, облокотившись спиной на стену и обхватив руками голову. Он был в отчаянии.

Брудвар потерял возможность спать. Закрывая глаза, он представлял, как, истекая кровью, от невыносимых мук истошно кричит Вьёрд. Как сгорают заживо воины Севера, а пепел их тел покрывает снежную белизну горных склонов. Как смеются злые боги, требующие человеческих жертв. Как садится на трон Скаймонда человек с желто-зелеными глазами…

Скрипя зубами, он признал, что вероятность его спасения призрачна. И за этим горьким осознанием пришли щемящие сердце воспоминания о семье. О жене Аструд. Когда-то им было так хорошо вдвоем, но от любви осталось лишь чувство благодарности за детей. Брудвар не смог простить ей измены. Возможно, следовало бы…

О его гордости – сыновьях. Красавцах – близнецах Гутлайфе и Хагуне, младшем – Омунде, которого видел так непростительно мало.

Как сложится их жизнь? Какими они вырастут? Кем станут? И самое главное, не разрушит ли братскую любовь борьба за трон, когда сыновья поймут, что их отец больше не вернется?

До этого плена Брудвар знал лишь одну боль – физическую. Теперь же он признал, что муки сердца и разума намного страшнее любых увечий.

Еще он думал о Нарьяне, и мысли эти волновали его сердце особенным образом. Увидит ли он ее снова и вдохнет ли ее сладкий летний запах еще раз? Заботилась ли она о нем лишь по указке Айтула, либо ей двигали иные чувства? Будет ли горевать о нем?

Поток невеселых мыслей прервал звук отпирающейся двери.

«Ну и кто же надумал прийти ко мне в столь поздний час? Нарьяна?» – Брудвар привстал.

Бесшумно, словно и вовсе не касаясь пола, к нему подплыла стройная фигура в плаще. Под капюшоном скрывалось подозрительно знакомое лицо белокурой женщины. Татуировки – тени вокруг глаз не смогли одурачить сына Эрнульфа.

– Грайдис?! – опешил Брудвар, радуясь, что еще один человек из его дружины смог уцелеть. – Но как?..

– Тс-с! – разведчица приложила пальцы к губам. – Нам надо спешить, поговорим после, – с этими словами она достала отмычку. Ловко орудуя инструментом, она быстро управилась с ненавистным ошейником.

Напоминая хищника, оказавшегося на свободе, Брудвар с удовольствием потер шею и размял кулаки.

– Идем! – шепнула Грайдис.

В прихожей ждала Хунна – одна из разведчиц дружины, чьи глаза тоже были окаймлены узорами, а также – два мертвых стражника. Переступив тела надзирателей, Брудвар снял с одного из них куртку и позаимствовал шипастую дубинку, сразу почувствовав себя намного увереннее.

– Мы должны освободить Вьёрда, – решительно сказал он.

– Извини, вождь, но это глупая затея. Мы и так в большой опасности, нас могут обнаружить в любой момент, а он лишь замедлит наш побег. Его тоже охраняют и… – Грайдис сглотнула, – я не думаю, что он вообще в состоянии ходить, – она глянула на Хунну.