Дэниэл Фостер - Кровавый век. Дух воина

– Несмотря на вашу дерзость и поддержку изменника, я взываю к мудрости. Одумайтесь, признайте власть трона Скаймонда и отрекитесь от своего фэрла. Сыновья Эргунсвальда не должны сражаться друг с другом.

Но веревка, брошенная утопающим, оказалась им не нужна. Жители деревни твердо решили идти ко дну.

– Убирайся-ка ты со своими предложениями туда, откудова пришел, – таков был первый ответ из толпы. За ним последовали второй, третий, четвертый…

– Ага, наглости-то тебе не занимать. Явился, понимаешь, и всех вдруг простил. А дочь мою кто вернет? А внучку?

– Нет уж, мы лучше костьми здесь, на нашей земле, ляжем, чем станем лизать тебе задницу.

– Айтул-то тебе жару задаст, помяни наши слова!

На лице Брудвара не дрогнул ни один мускул. «Видят Предки, я был терпелив. Но всему есть предел». Сын Эрнульфа молча поднял руку, а затем резко опустил. Рядом тихо выругался Вьёрд. На Севере всегда почитали и уважали стариков, заботились о них и помогали уйти к Предкам лишь по их личным просьбам. Но сын вождя и так проявил слишком много великодушия. Простить такие оскорбления означало бы показать свою слабость.

Дружинники знали, что делать. Исполнили приказ быстро, не дрогнув. Стараясь не запачкать одежду и доспехи. Да, казнь безоружных и немощных не доставляла им веселья. Но часто ли дело, которое должно исполнить, приносит радость?

– Сколько времени займет путь до Ущелья? – спросил мрачный, как грозовое небо, Брудвар.

– Если пойдем без остановок, то будем там задолго до рассвета, – отряхивая бородку от снега, ответил Вьёрд. – Но людям нужен отдых. И если нам предстоит бой, то стоит дождаться помощи. Смердит все это подлой западней. Да и кто знает, сколько воинов уже собрал этот зарвавшийся фэрл? Спешить нам некуда, Айтул вряд ли станет прятаться в горах. А даже если станет, рано или поздно мы его выкурим оттуда, хоть из-под земли достанем.

– Тогда подождем новых вестей от разведчиков и заночуем здесь. Вряд ли местные будут против. Утром узнаем, что нас ожидает. Не хотел бы я откладывать эту встречу, ох не хотел бы…

– Понимаю, – старый друг хлопнул Брудвара по спине. – Он ответит за все. Но осторожность не раз одаривала нас годами, верно? Я, конечно, тоже хотел бы как можно скорее сломать Айтулу нос и все ребра, но Эргунсвальду нужен сильный вождь. И прежде всего – живой.

Сын Эрнульфа, скрипнув зубами, согласился.

Лазутчики вернулись с хорошими вестями: ближайшие поселения пустовали, а значит, и путь был свободен. В самом же ущелье они насчитали чуть больше двадцати дюжин человек.

Несмотря на опасения Вьёрда и соратников, еще до восхода солнца Брудвар и его преданные воины покинули деревню. В ее центре, припорошенные снегом, остались лежать трупы. Лесные вороны, еще со вчерашнего наблюдавшие за резней, издали довольный клич, приготовившись пировать.

Лишь один из них, самый старый и черный, как ночь, взмахнув крыльями, отправился вслед за уходящими воинами. Чутье подсказывало ему, что там его ждет добыча побогаче.

Одной из причин, по которой Брудвар любил походы, была его страсть к дикой природе. Вот и сейчас, спеша на переговоры с фэрлом аркалов и понимая, что скорее за зимой придет осень, чем один из них покинет ущелье целым и невредимым, сын Эрнульфа искренне наслаждался окружающим пейзажем. На какое-то время он постарался забыть обо всех тревогах.

Под копытами жеребца едва слышно хрустел снег. Мороз игриво щекотал небритые щеки. Мимо проплывал загадочный, пахнущий хвоей лес. Деревья, разодетые во все белое, чистое, искрились и блестели мириадами ярких крупинок. Мягко светил бледный месяц, и, лениво угасая, сияли звезды, покидающие холодное северное небо. Ненадолго. День все еще обещал быть коротким.

Штиль благостного настроения потревожило бурчание Вьёрда.

– Брр, холод-то какой собачий, – дыхнул паром воин. Его бороду покрыл густой слой инея. Отстегнув от пояса кожаную флягу, он отхлебнул большой глоток. – Ух! На вот, угостись, – протянул ее Брудвару. – Это пойло согревает так, будто в парильню сходил. Настой из яблок и меда. Крепкий, зараза, что круп моей лошадки.

– А я не замерз, – усмехнулся Брудвар, отказываясь от напитка. – Все удивляюсь, ты ж говорил, что родился у Ледяных Вод? Да там плевок превращается в ледышку еще до того, как коснется земли. Тебе ли бояться зимы?

– Ха! – прыснул раскрасневшийся, словно вареный рак, мужчина. – Есть мудрые слова на этот счет…

– Не сомневаюсь… – Ни для кого в дружине не было секретом, что Вьёрд знал множество пословиц и поговорок и любил их использовать в своих речах.

– Настоящий северянин не тот, кто холода не боится, а тот, кто тепло одевается.

– Знаю, слышал, – прищурился Брудвар.

– Бывало вот, ветер как дунет, так тебе будто дубиной по роже вмазали – до того больно и жжет все. Губы сдуру оближешь – так скоро кровь на языке почувствуешь. А ежели меч не с той стороны возьмешь, так оставишь на железе свою кожу.

– От такой погоды никакая одежда не спасет, – заметил Брудвар, задумчиво смотря на звезды.

– Ну, выручали нас шкуры оленей и белых медведей. Последних, правда, еще завалить надо и самому при том не подохнуть… Ну а ежели нос или пальцы отморозишь, то спасаться нужно было жиром нерпы или моржа. Обмажешься им – и, хоть и воняешь жутко, зато нос при тебе останется и дышится легче. Да… Видят Предки, если и существует самое поганое на свете место, так это побережье Ледяных Вод.

– Неудивительно, что там почти никто не живет…

Разговоры, как им и полагалось, заметно ускорили течение времени. Между тем светало. По мере приближения к Ущелью беспечная и легкая улыбка сползала с лица сына Эрнульфа. Закрывая глаза, он видел лица тех стариков, которые так и не отреклись от своих речей. Будущий вождь крепко задумался над словами о таинственной силе фэрла. В честном бою Брудвару не было равных, но мысль о том, что Айтул мог обладать какими-то необычными способностями, тревожила воина. По этой причине он решил поискать ответы в сказаниях прошлого.

Ночь, когда его народ впервые услышал шепот Предков, вошла в историю как Ночь откровений или Ночь двух лун. Избранные узрели один и тот же сон: им явились Эргуны – прародители северян, древнейшие из древнейших. Они открыли тайну рун и поделились своей силой, наказав хранить вечную память о той священной ночи. Тех же, кого коснулась рука Предков, стали называть шаманами.

Легенды шептали о том, что в те времена шаманы обладали невиданной властью и мощью. Они могли управлять ветром, огнем и водой, вызывать дожди и раздвигать тучи, общаться с духами и подчинять животных. С тех самых седых пор Север и стали называть Землей древних предков, то есть Эргунсвальдом. Сам же Эргунсвальд в те времена был совсем другим. В темных недрах его гор, в топях болот и в дремучих лесах обитали такие чудовища и существа, сразить которых без помощи шаманов было невозможно.