Дамина Райт - Огненная мансуба

– Замечательно, – Эрекей усмехнулся и сел обратно на подушки. Ноги он под себя подбирать не стал, а вольготно вытянул их вперёд. – Бахар!

Раб молча поднялся с места и, как будто прочитав мысли хана, приблизился к телу несчастного дэйя. Склонился над ним, пощупал рану на виске, отвёл окровавленную руку и вытер её о халат.

– Мёртв. Кость проломлена, – равнодушно сказал он. Словно не человека убил, а муху прихлопнул.

Амарель всё так же сидел на ковре, не в силах выдавить из себя ни слова. Бахар подобрал свой кинжал и вернулся в угол, а Эрекей обратился к Амарелю таким тоном, словно наконец-то мог не притворяться:

– Ты, я думаю, догадался, что случилось.

Амарель отрицательно покачал головой; хорошо, что Эрекей при свете ламп не мог рассмотреть выражение его лица, но глупо открытый рот наверняка заметил.

– Как не понял? – весело удивился Эрекей. Да, Амарель впервые слышал, чтобы хан говорил таким беззаботным тоном. – Огонь! Давай, покажи, вернулась твоя сила или нет!

Амарель не собирался колдовать, но после приказа Эрекея невыносимо захотелось это сделать. От бессилия сжав кулаки, Амарель вызвал пару огоньков.

– А теперь поговорим, – спокойно и довольно произнёс Эрекей. – Потуши огонь, опусти руки, закрой рот и слушай, Амрел.

За окном совсем стемнело, и Бахар зажёг ещё одну лампу. Амарель смотрел на свои руки, не чувствуя никакой радости от возвращения волшебства – радость была отравлена. А хан Эрекей говорил – тихо, неторопливо, замолкая лишь для того, чтобы хлебнуть куумса. Амарелю он тоже предложил, но тот покачал головой. Выпьет он потом, когда пройдёт отупение и явится боль.

– Всё, о чём мы с тобой уговорились, останется в силе, – веско сказал Эрекей. – Мы соберём из дэйя отряд или целое войско, это как повезёт. Ты построишь второй храм по своему усмотрению. Твоя религия распространится по всей стране. Каждый бей-ялинец узнает, что такое милость твоей Кальфандры. И может статься, она многих одарит таким же волшебством, как и тебя. Вон, Турсей только ради этого и пошёл в ученики.

Амарель взглянул Эрекею в лицо, собравшись с силами:

– А вы… ты, мой хан? – Теперь от этих слов во рту оставался мерзкий привкус, словно Амарель облизал окровавленные костяшки. – Ты хотел бы милости Кальфандры… для себя?

– С меня хватит её милости для моего народа, – Эрекей мог бы смотреть глаза в глаза до самого утра, и Амарель не выдержал и вильнул взглядом в сторону. Хан положил руки на бёдра и наклонился вперёд:

– Бей-Ял легко покорит другие, слабые страны. Наше имя станет внушать страх и трепет! С твоей помощью я создам могущественную Империю! И твою богиню станут чтить везде! Разве не об этом ты мечтал?

«Да, об этом», – у Амареля пересохло в горле, и он всё-таки глотнул бы куумса, но ни за что на свете не попросил бы теперь у Эрекея.

– Но власть, – возбуждённо продолжал Эрекей, – сама по себе – ничто! Величие народа – вот главное! Ты, должно быть, заметил, что я не требую целовать мне край халата. Да и халат мой прост, не выткан золотом. Всё это – для мелких ничтожеств! Мне нужна настоящая слава! Слава, живущая в веках…

Впервые Эрекей был так откровенен, и виной этому стал, конечно же, не выпитый куумс.

– Я понял, – Амарель снова опустил взгляд на свои руки – и потёр след от кольца. – Но если всё останется прежним… наш уговор… храм, дэйя… зачем тогда это ? Я ведь и так верен тебе!

«И я не собака, чтобы сажать меня на цепь», – горько подумал он.

Эрекей откинулся назад на подушки и лениво, расслабленно произнёс:

– У тебя слишком много силы и мало благоразумия. Ты молод, порывист, можешь натворить дел. Я и раньше думал о таком, – он покрутил кольцо на своём пальце, – теперь всё сложилось удачно. Ты потерял друга. Боялся моего наказания. Я проявил доброту, – Эрекей улыбнулся, как ни в чём не бывало, – ты мне доверился… а Илькам, – он кивнул на труп, который так никто и не убрал, – провёл над кольцом ритуал.

Вот зачем Эрекей приручал его, Амареля, и приблизил к себе. Доверие, сочувствие, хорошее отношение – всё оказалось игрой, партией, разыгранной на невидимой доске. Вот оно… что.

Огонь так и вспыхнул на кончиках пальцев Амареля. Вскочив с места, он хотел броситься на хана, но тут же вскрикнул от боли – собственное пламя обожгло его! Амарель затряс рукой, и огоньки погасли – но так, словно кто-то разрешил ему это сделать.

Эрекей, вмиг оказавшись на ногах, хлестнул Амареля жёсткой ладонью по лицу. Тот упал, а из угла послышался шорох.

– Оставь, Бахар, я сам его утихомирю, – раздался ровный голос хана. Амарель попытался встать, но тут же охнул от боли – Эрекей с силой пнул его в бок. Присев рядом на корточки, хан схватил Амареля за волосы, заставляя смотреть на себя:

– Я и так был с тобой слишком добр. Запомни, гафарсийский щенок – тявкать на своего хозяина нельзя. Твоё волшебство подчинено кольцу, кольцо – на мне. А голыми руками, – Эрекей скривился, в его тоне просочилось презрение, – ты мне ничего не сделаешь. Запомнил?

У Амареля слёзы выступили на глазах.

– Да, – прошептал он, и Эрекей отпустил его. Он был намного сильнее, даром что старше раза в два, и если б захотел, то вырвал бы несколько прядей волос вместе с кожей. Амарель отвернулся и закрыл лицо руками, слёзы неудержимо закапали на его обожжённые пальцы.

Инфар всё верно предсказала своей песней. Ничего хорошего его не ждало.

Кальфандра, великая богиня! Как она допустила, чтобы её жрец валялся у ног паршивого дикаря?! Или наказывала… опять. Амарель устал вести счёт всем наказаниям своей богини.

Эрекей схватил его, грубо встряхнул, как тряпичную куклу, и поставил на ноги.

– Хватит реветь, – приказал он. – Я тебя ещё несильно поучил. И за то, что ты в стране желтоволосых делал, ты заслужил шёлковый шнурок. Ты меня благодарить должен!

Почуяв в его голосе угрозу, Амарель, задыхаясь, сдавленно проговорил:

– Я… я благодарен. Мой хан.

– Всегда бы так, – усмехнулся Эрекей, крепко держа его за плечи, – а теперь слушай, Амрел. Ты будешь колдовать только по моему приказу.

Амарель кивнул и вытер мокрое от слёз лицо рукавом.

– Но колдовать ты будешь чаще, чем думаешь. Я хочу, чтобы ты показывал мне своё искусство. Смог бы ты сжечь человека заживо на месте? Безо всяких шариков, – Эрекей явно считал это напрасной тратой времени.

Амарель вдруг вспомнил, как эмегены захватили его в лесу, и пришлось колдовать у них на глазах, чтоб оставили его в живых. С помощью волшебной палочки, разумеется – тогда дар Амареля ещё не пробудился.

– Да, я смог бы, – услышал он свой слабый, запинающийся голос.

Эрекей указал на труп дэйя – и стало ясно, почему его не убрали.

– Покажи на этом. Только не спали ничего в комнате, – добавил он предусмотрительно.