Сергей Гвоздев - Последний демон рая. Книга 2. Магия Ночи ночей

– Тряпьё! Енто смотреть противно, как они тут фуфлыжатся.

Тот в ответ только промычал что-то, скорее всего одобрительное.

А толпа брави тут же обратила своё внимание на К-Кэна и Ан-ньи, следовавшими в кильватере за братьями. Их сначала тихо обсмеивали, а потом стали и толкать, видя, что Близнецы на это внимания не обращают. В конце концов один из брави, клан Лошади, навалился на К-Кэна и закричал в притворном возмущении:

– Волчара ударил по моей повязке! Он вызывает меня на поединок! Все видели?!

И все сразу дружно покосились на Близнецов. Те разом остановились, зевнули и стали глазеть на облака, явно ожидая зрелища. Выпившая публика воодушевилась и общими усилиями подтолкнули недоумевающего К-Кэна к загородке из стволов бамбука. «Обиженный» ступил туда же и расставил ноги, закатывая рукава.

«Да он вовсе и не выпивший! – заметил, хмурясь, К-Кэн. – Это подстава».

– Я не хочу с тобой драться, – заявил он, оглядываясь. – Прими мои извинения, Конь.

Брави из клана Лошади в ответ рассмеялся, поигрывая мускулами:

– А вот придётся, попугайчик.

Двое ловко схватили Ан-ньи за руки, прижимая её к стене. Не поворачивая головы, Близнец хрипло процедил, не повышая голоса:

– Кошёлку не баклашить.

И был тут же услышан.

Её отпустили, но обступили, чтобы она не могла вмешаться. Ан-ньи, прижатая с обеих сторон потными телами брави даже не могла вытащить меч или кинжал, либо поколдовать. К-Кэн едва заметно кивнул ей и повернулся к Коню:

– Какие правила?

Тот рассмеялся, закинув голову и щеря крепкие зубы:

– До первой крови, конечно. Ты что, не знаешь, что смертельные дуэли у нас запрещены?

– Ладно, – бросил К-Кэн, неуверенно переступая с ноги на ногу.

Конь театральным жестом красиво выхватил длинный меч и выписал им в воздухе изящный вензель, рисуясь перед дамами. Те с готовностью захлопали в ладоши и жеманно захихикали. Мужчины засвистели. Стали делать ставки, правда, все больше не на провинциала-Волка.

Высокий, стройный Брави-Конь, лихо отсалютовав, обрушился с градом ударов на Волка. Тот, не желая начинать знакомство с Дном с убийства, только защищался. Он отступал, коротко и выразительно, сухо отбивая шквал ударов длинного меча. Его оружие оказалось заметно короче и пробиться с простой контр-атакой не представлялось возможности. Как К-Кэн и ожидал, скоро заносчивый брави выдохся и снизил темп. Ведь ему приходилось не столько орудовать тяжёлым мечом, сколько бегать за ускользающим противником.

Зрители освистывали Волка:

– Трус!

– Дерись наконец-то!

– Будь мужиком!

И тут кто-то сбоку просунул незаметно палку и подставил Волку подножку. К-Кэн рухнул, и брави, подскочив к нему, нанёс несколько уколов и порезов. Он собирался воткнуть лежащему клинок и в сердце, но К-Кэн уже вскочил и отбил смертельный удар. Из ноги у К-Кэна потекла кровь, просачиваясь сквозь одежду и ярко пятная песок.

– Ты победил, – признал он, опуская оружие, так как кровь пролилась.

Но брави сделал неожиданный выпад и проткнул руку опешившего юноши, зубоскаля:

– Разве? А я и не заметил… и не услышал. Продолжаем, конечно!

– У тебя слишком длинные уши, приятель, чтобы не услышать, – ответил К-Кэн. – Ты, верно, из клана Осла?

Конь заскрежетал зубами:

– Тогда подохни, простофиля.

Кровь текла из раны на предплечье у кисти, и скользкая рукоять выпала из пальцев юноши. Он пошатнулся, слабея. А Конь с криком метнулся вперёд, со свистом разрезая воздух широкими ударами и не давая жертве возможности поднять меч. К-Кэн едва успел посторониться, успев выхватить нож и отбив клинок. Затем, хромая отступил к бамбуковой изгороди. Брави, стараясь прорваться поближе, резко сделал длинный выпад, чтобы проткнуть обессилевшую жертву в решающей атаке.

Но К-Кэн неожиданно прыгнул ему навстречу. Он едва-едва разминулся с длинным клинком, и сталь только царапнула его по груди, разрезав рубашку. Лезвие меча по инерции прошло между прутьев. А К-Кэн схватив поравнявшегося с ним брави одной рукой за одежду, второй толкнул в затылок. Брави не оставалось ничего другого, как врезаться лицом в решётку. К-Кэн немного подправил направление удара, который оказался неожиданным и сильным. И теперь голова Коня с трудом, но пролезла между двумя стволами бамбука, едва не оставшись без ушей. И безнадежно застряла там. К-Кэн укоризненно покачал головой:

– Я же честно предупреждал тебя, приятель, что уши слишком длинные. А сейчас я спешу.

Толпа на мгновение притихла, а потом в круг прыгнул второй брави-Орёл. Он выхватил абордажную саблю и, бешено размахивая ею, налетел на окровавленного К-Кэна с воплем:

– Да ты разорил меня, деревенщина! Я всё поставил на Коня!

И он, широко размахнувшись саблей, обрушил её на Волка. К-Кэн тут же мгновенно присел, подхватил с песка тонкую палку, из-за которой споткнулся, и ткнул концом в горло Орлу. Тот, налетев на конец палки, резко остановился, как вкопанный. От удушающей боли он захрипел, стал наливаться кровью и бросил саблю, схватившись за раненное горло. Потом повалился на песок, держась за горло и хрипя.

Всё это заняло одну три секунды.

Не обращая внимания на раненого Орла, катавшегося по площадке, К-Кэн встал и устало обронил, зажимая рану:

– Тебе же сказали, приятель, что спешим.

Он обвёл глазами собравшихся и нагнулся, подбирая свой меч. Потом обвёл круг лиц мёртвым взглядом. Но воцарилась тишина и никто больше не решился на поединок. Толпа расступилась перед ним, и он похромал к Ан-ньи.

– Пошли, – предложил он ей, стараясь не показывать, насколько болят раны.

Но Ан-ньи неожиданно упёрлась и возмущённо помахала рукой Близнецам:

– Господа! Тут многие мне здорово задолжали по ставкам! Один Орёл вон сколько поставил! Одна я заложила на Волка!

Близнецы равнодушно уставились на неё. Ан-ньи тут же добавила, жизнерадостно улыбаясь:

– Половина денег вам, конечно, за посредничество!

Братья тут же встрепенулись, расправили плечи и метнулись к ней, разбрасывая толпу, как траву:

– Кто? Сколько?

Через десять минут они покинули площадку брави, оставив тех обобранными и приунывшими. Близнецы повеселели, позванивая талерами, и уже заметно более благосклонно обращались к Ан-ньи. Они щедро посвящая её в тонкости разборок между бандами, пока она перевязывала раны К-Кэна.

Перейдя через пятидесятиметровый железный мост на цепях, им пришлось взобраться по крутым ступеням в горку ещё на несколько сотен шагов по высоким ступеням, что далось К-Кэну не так просто. Там, на вершине серой скалы и располагался участок метров сто на двести, где и стоял маяк с другими постройками. С двух сторон: слева и спереди-сбоку возносились высокие отвесные скалы, на вершинах которых белел снег. Сбоку к ним прилепился высокий маяк. С третьей стороны, сзади, располагался единственный вход-выход через железный цепной мостик. А вот с четвёртой: справа-спереди, открывался великолепный вид на гавань главного порта и безбрежный океан. Площадка находилась настолько высоко, что оттуда, оглянувшись, можно было любоваться даже Парящим замком-дворцом, вращающимся над садами Рая. Ветер сносил зловоние Дна к гавани, и место оказалось неожиданно спокойным и свежим.