Виктор Новоселов - Цикличность

Хотя, справедливости ради, название города относится вовсе не к ужасной погоде и не к тяготам пути испытываемым путниками в дороге. В летописях зафиксирован вполне достоверный факт, что катакомбы под городом, уходящие глубоко в скалу, и ныне служившие местным жителям кладбищем, уже существовали на тот момент, когда люди решили основать здесь свой город. Отсюда и пошло название.

Во времена независимого севера люди частенько пытались пробиться вглубь подземелий. Однако ничего ценного там так не обнаружили. Сейчас, в целях безопасности, чудотворцами были замурованы все проходы, ведущие к основанию скалы. Стража ныне ограничиваются редкими патрулями по верхним уровням подземелий. Именно эти тоннели и служат местным жителям кладбищем. Людей хоронят в аккуратно выдолбленных прямо в скале нишах. Судьи рассказывали мне, что для местной стражи патрули под землей это что-то вроде наказания. Суеверные люди чувствуют здесь необъяснимый страх. Но на самом деле тут нет места сверхъестественному, просто перебороть власть мифов и темноту не так-то просто.

А вот для нашего отряда проклятье Митарра перестало быть просто красивой фразой задолго до того, как мы подошли к городским стенам. Ведь пока мы в зимнюю стужу шли по перевалу, потеряли добрых двадцать человек солдат и обслуги.

Каждый из нас, от неграмотного конюха и до видавшего виды командира отряда, задавались одним и тем же вопросом. Зачем мы вообще отправились в путь? Ведь было бы столь разумно просто переждать зиму по другую сторону перевала. Теплые квартиры, хорошая еда, мягкая постель. Но вместо этого мы, почему-то, выбрали голод, зимнюю стужу и тяготы похода. Почему? Что ж обо всем по порядку.

Итак, мы, вопреки погоде, все же сумели тронуться в путь из брошенной деревни, где на нас набрел сухой. Правда, произошло это только по истечении шести дней, с момента казни дозорного. Шли мы медленно, дорога была ужасной, и это вовсе не метафора. Да еще и наемники были ошарашены и расстроены из-за того что пришлось своими руками казнить сослуживца.

Такие решения всегда вселяют ненужный страх в головы подчиненных, но при этом здорово налаживают расшатавшуюся дисциплину. Я чувствовал на своей спине злые взгляды. Видел, что наемники по своему желанию помогают Джессу нести поклажу, когда я должен был приказывать это делать. Я не любил когда меня принимали за изверга, не любил излишний страх среди моих людей. Это может привести к печальной ситуации, когда они побоятся поделиться со мной своими опасениями и это приведет к беде. Но более этого я ненавидел отсутствие дисциплины и порядка. Посему, если я должен стать для этих людей тем, кого они ненавидят и боятся, то я с готовностью сыграю эту роль. К тому же сейчас пойти на попятную – означало проявить слабость, что мгновенно уничтожит меня в глазах отряда.

Так или иначе, мы достигли небольшого города Уимстера в основании перевала еще через пять полных дневных переходов. А холода тем временем уже подступали. Утром лужи на дорогах покрывались тонкой корочкой льда, а изо рта при дыхании вырывался пар. Некоторые военные простудились из-за того, что то шли маршем, постоянно потея, то спали в холодных палатках. С их хворью вполне справлялся Джесс, я лишь держал все под контролем и продолжал делать вид, что мне все равно.

За те пару дней, пока наша партия закупалась провизией в городе и собиралась в путь, ударили уже настоящие морозы. Среди участников похода возникла та легкая, расслабленная атмосфера, когда приходит осознание, что выполнение важного и тяжелого дела откладывается на неопределенный срок. Такое ощущение всегда само собой возникает, когда прибываешь на зимние квартиры.

Все неожиданно осознают, что ничего существенного не произойдет в ближайшие несколько месяцев, и вполне можно насладиться размеренной мирской жизнью. Да и дочери местных крестьян всегда благожелательно стреляют взорами в гостей из Столицы. В тот ясный морозный день я дал командирам распоряжение расселить отряд по домам и готовиться к зиме. Приказ был воспринят с большой радостью и был спешно выполнен. Я, признаться, и сам уже успел прочно обосноваться в доме местного лесоруба. Дом стоял на отшибе, а сам лесоруб был слугой хартии, что вышел на пенсию по выслуге лет, посему нам было о чем посудачить долгими холодными вечерами. Все начали привыкать к обстановке, наемники до отказа заполняли местную таверну, обслуга успела наняться помощниками ремесленникам, местные девушки уже распределили самых видных солдат между собой. И все шло своим чередом, ведь только сумасшедший может пойти по перевалу зимой.

Но в одно, особенно холодное утро, Веллес вызвал меня к себе на разговор. Его разместили в доме купца, который на зиму уезжал в теплые края. Дом стоял в стороне от дороги, спрятанный от посторонних глаз в густом ельнике. Достаточно далеко, чтобы старика никто случайно не потревожил.

Тем утром я еще не вошел в дом, где расположился Веллес, как почувствовал присутствие Кошмара. Так живо я ощущал Кошмар всего пару раз за всю свою жизнь. И надеюсь, что впредь меня ждет не так много подобных встреч, ибо его присутствие всегда тяжело ощущать. Будто темные, холодные щупальца медленно овевают душу и сжимают ее.

Я, еще стоя на пороге, взял меч наизготовку в левую руку. Опасения у меня были вполне обоснованными. Вдруг Веллес только что высох и за ним как раз сейчас явился Кошмар. Если это не так, то такого сильного проявления Кошмара в нашей реальности я еще никогда не чувствовал. Хотя мой опыт в столкновениях с Кошмаром можно смело назвать скромным. По меркам Братства я еще считался достаточно молодым. А, тем временем, меня как будто, то отрывало от земли, то швыряло в стороны. По крайней мере, душа в моем теле совершала именно такие кульбиты. Словно порывы сильного ветра, пронизывали меня холодом насквозь и стремились вырвать душу из моего тела.

Ох, найти бы сил справится с этим! Я не был слаб, но и никогда не был излишне самоуверен. Конечно, я был подготовлен к таким вещам, ведь вся моя жизнь была посвящена изучению Кошмара и его проявлений. Позволю себе даже подумать, что недостаток опыта у меня вполне компенсируется прилежностью в обучении.

Но сама суть Кошмара такова, что когда он касается твоей души, ты теряешь всякую уверенность в себе. Один из братьев очень точно описал в своем дневнике ощущения при приближении Кошмара: «Будто что-то стерло из жизни все хорошее, что в ней, когда-то происходило. А все плохое словно проживается вновь, причем все разом».

Я попытался собрать растекающуюся под давлением Кошмара волю в кулак и зашел в дом. Веллес, к моему удивлению, был все еще жив и сидел один в кресле у камина. Джесса он видимо отослал от себя под каким-то надуманным предлогом. Старик вообще часто отправлял парнишку с пустяковыми поручениями на другой конец города. Видимо боялся, что может ему ненароком навредить.