Виктор Новоселов - Цикличность

Чтобы не вести дальше на север тех людей, в ком я не был до конца уверен, пришлось совершить рокировку с командиром Митарра. Я отдал ему на попечение десять наших людей. Тех, кого лишения, пережитые на перевале, беспокоили сильнее всего. Люди быстро пришли в норму в телесном плане, но их мучала хандра и апатия. Лучшее, что я мог для них сделать, это выдать им денежное довольствие с явным избытком и предложить перейти на службу в стражу. Все они с большой радостью согласились на это предложение.

Взамен командир перевел в наш отряд пятнадцать стражников, что пошли добровольцами на более щедрое жалование. В основном это были молодые ребята никогда не бывавшие южнее Митарра. Как, впрочем, и севернее. Лишь трое добровольцев имели боевой опыт. Причем, если двое из них в свое время нанимались в добровольческие отряды по охране дорог от бандитов, то третий этим самым бандитом когда-то и был. В общем, я отдал на попечение командира гарнизона морально измученных людей, что не будут готовы к полноценной службе еще несколько месяцев. А взамен получил пятнадцать зеленых юнцов, которые о боях знают только то, какой стороной пики надо тыкать во врага. Обмен достойный.

В придачу гарнизон Митарра получил от нас две повозки, и немного снаряжения. Наш отряд значительно поредел не только за счет наемников, но и за счет сгинувшей на перевале обслуги. Я решил двигаться дальше меньшим отрядом и не стал объявлять набор прислуги, посему такое количество снаряжения нам уже точно не пригодится.

Тем самым мы с командиром Митарра уравновесили количество личного состава поступившего ко мне во служение. Без удивления замечу, что любитель кухарок в число тех, кто вступил в наш отряд не вошел, однако и отговаривать никого не стал.

За месяц, проведенный в «городе на скале», все те, кого не прельстила служба в этом холодном городе, хорошо отдохнули и привели в порядок снаряжение. Некоторые даже успели обрасти легким жирком. Было бы идеально тронуться в путь сразу после торжеств. Самое время. Люди крепко выпивая и хорошо закусывая на протяжении восьми дней, позабудут тяготы перехода, и будут готовы двинуться в путь. Первая неделя в пути будет тяжелой – похмелье и тяжелые животы дадут о себе знать. Но потом мы спустимся с гор, температура поднимется, и мы выйдем в северные долины, довольно оживленные места. И, при правильном стечении обстоятельств, там нам надлежит свернуть на старую дорогу до Утейла.

Но обстоятельства складываются неприятным образом. Кое-что еще не позволяет нам тронуться в путь – Веллес. Старик все еще жив. Его даже лихорадка не взяла. Мне самому пришлось прибегнуть к чудесам местных чудотворцев, чтобы остаться на ногах, а старик даже ни разу не чихнул. От него уже настолько веет Кошмаром, что нанятая для него обслуга не селится в специально отведенном для этого доме, по соседству, а предпочитает каждый день идти на службу через весь город.

Джесс пребывает в странном возбуждении. По прибытию в Митарр тот стал немного замкнутым и вспыльчивым. Веллес постоянно гоняет его с поручениями по всему городу, лишь бы парень проводил больше времени подальше от него. А Джесс не понимает зачем, и от этого злиться.

Однако, это все проблемы «завтрашнего дня». А сегодня надо решать совсем другой вопрос. И я, наконец, осознал, что пришло время взять судьбу нашего предприятия в свои руки. Решение проблемы давно витало в воздухе. Оно было само собой разумеющимся. Просто до сих пор я не решался даже думать об этом.

Первый раз мое сознание робко допустило эту мысль в Уимстере у основания перевала. В тот момент, когда Велллес уговорил меня выдвинуться на перевал зимой. Я стоял у обоза, смотря на ошарашенных новостью людей. Бедолаги, в каком-то не ясном дурмане люди собирали свои вещи. Они все еще надеялись, что поход отменят. Ведь даже для облезшей собаки, что жила под крыльцом харчевни было очевидно, что глупо лезть на перевал зимой. Но тогда я, с некоторым испугом от осознания, каким путем идут мои мысли, отогнал эту идею, как признак паники.

Второй раз, данный вариант решения проблемы, уже куда более обстоятельно, я рассмотрел на перевале. В тот самый день, когда на нас обрушилась лавина. Я видел молодых парней, которым переломало все кости и их приходилось добивать из милости. А Веллес, как ни в чем не бывало, спокойно сидел на своей лошади и без устали вертел своей слепой головой. Убивая обреченных молодых ребят, что сейчас ужасно страдали, я чувствовал неясную злобу на старика. Ощущал, как эта ужасная мысль пускает корни в моем сознании. Но когда она начала обретать конкретные и явные очертания, я испугался сам себя и вновь отринул ее.

Когда мы спустились в долину, и я увидел вдалеке ущелье и высокие башни Митарра, то это мысль как бы сама собой пробилась из моего подсознания наружу. Наконец, проходя по мосту в город, я определился. Я взвесил в уме все за и против, и робко согласился с тем, что мне самому необходимо прервать страдания Веллеса.

Вот уже миновал целый месяц, и теперь у меня наконец все готово . Да, первую неделю я еще проявлял слабину и надеялся на счастливый случай, но затем взялся за дело. Мне вовсе не хотелось убивать старика. За то время, что я пробыл подле него, я даже успел привыкнуть к нему и глубоко уважал его. Но в Братстве всегда учат, что во имя великой цели нельзя обращать внимание на мирское. А моей великой целью было не допустить прорыв Кошмара в мой мир.

Да, звучит немного пафосно. Но я уверен, что что-то идет не так. Я вижу, что Кошмар в старике силится с каждым днем. При этом он никак не может высохнуть и обрести покой. Кто знает, почему кто-то в Кошмаре решил помучить старика, не давая тому спокойно умереть. Убив его, я ликвидирую присутствие Кошмара. Надо сделать это хотя бы для того, чтобы испортить планы кому-то по ту сторону. Хотя у меня даже нет никаких логичных предположений кто или что стоит за всем этим.

Придется замарать руки. Если об этом узнают «белые», у меня будут большие проблемы. Совет Братства поймет, но не одобрит подобные методы. Если правда вскроется, меня передадут в руки «белых», а потом и судий. Я буду противостоять правосудию в одиночку. Мы храним сведения о Кошмаре в тайне настолько, насколько это возможно. Совет никогда не допустит того, чтобы обычные чудотворцы проникли в их тайны. Они бросят меня.

К тому же, в последние годы члены Совета все крепче держатся своими дряхлыми руками за свои теплые места. Они боятся любых изменений как огня. Любое серьезное движение в Братстве будет раздавлено этими стариками. Больше чем Кошмара они боятся того, что кто-то проникнет в суть Кошмара глубже них, укажет на их несостоятельность и вынудит покинуть Совет.