Алан Нукланд - Эпоха Полтины. Декста Квинта

Тайл мрачно посмотрел на него и потёр лоб тыльной стороной ладони, лихорадочно соображая.

– Ладно. – Он наконец сдался. – Ладно… Будь ты проклят, Брустер… Короче, в этом конверте деньги и твоя рекомендация, впишешь туда своё имя. Потом на корабле Эгиды добираешься до Ямы, и всё. Дальше действуешь по обстоятельствам.

– Винтады, – холодно поправил его Кейн.

– Чего?

– Доберусь до Винтады, а не до «ямы».

– А, ну да. – Тайл невольно дотронулся до своей шеи и откашлялся. – В общем, как только нароешь что-нибудь интересное, попытайся связаться со мной. Желательно, чтобы было документальное подтверждение, но не мне тебя учить. Ну и ты, конечно, понимаешь, что если тебя повяжут, мы не знакомы?

– Мы, кажется, это проходили два года назад, нет? – Шэмит мгновенно стушевался и Кейн вновь с силой хлопнул его по плечу, так что того хорошенько качнуло. – Да не волнуйся ты так, всё будет сделано по высшему классу. Так что готовь марки. Ну всё, мира и здоровья тебе.

Развернувшись, Кейн ушёл, оставив бледного Шэмита нервно грызть ногти в попытке придумать, как же ему выбраться из той бездны, в которую он угодил по вине Брустера.

Собираться долго не пришлось – вещей и личных сбережений у Кейна осталось немного. Почти всё он пропил, чудом сохранив только старый плащ-пыльник и изъеденную молью широкополую шляпу, которую он надевал в дождливые дни. Скидав в грязный мешок купленные консервы, вяленую рыбу, хлеб, чеснок и несколько пачек папирос со спичками, Кейн перевязал его ремнём и сделал подобие заплечной котомки, после чего направился к выходу. У самой двери он обернулся, напоследок окинув взглядом маленькую квартирку, в которой прожил порядка десяти лет. Несмотря на такой большой срок, покидая своё ничтожное жилище, он не испытывал сожалений. Поэтому Кейн просто развернулся и ушёл, даже не заперев за собой дверь.

Не теряя времени, Брустер сразу направился в порт, где его уже ждал корабль, с капитаном которого договориться особого труда не составило – как оказалось, у того уже собралась солидная компания таких же, как он, пассажиров. Но, выйдя к причалу, Кейн остановился. Не обращая внимания на ледяные порывы ветра, что обжигали кожу лица и трепали полы пыльника, он в задумчивости осмотрелся: аккуратно выложенная камнем набережная, которую топчет ногами серая толпа неулыбчивых людей, множество разнообразных кораблей на приколе, над которыми вьются стаи чаек, чьи крики вплетаются в шум разбивающихся о берег волн. Странно – все так стремятся попасть в Акмею, а он хочет как можно быстрее покинуть её. Почему? Наверное, потому что она так и не стала ему домом. За всё это время он не нажил себе ни семьи, ни друзей. Да и так ли они ему были нужны? Нет. Всё, чего он хотел, это убежать – от убийств, обмана, ответственности и прошлого. Поэтому Кейн и прибыл сюда – чтобы убежать и забыть. А что же теперь? Зачем он стремится вернуться к старому?

«Потому что я устал, – подумал Кейн. – Устал от этой жизни, пустой и бессмысленной. Поэтому мне только и остаётся надеяться на то, что уплыв отсюда, я получу больше шансов умереть не просто так. Ведь погибнуть за что-то всегда лучше, чем пустить себе пулю в лоб или медленно гнить в комнатушке на Портовой».

И вот, стоя на каменной мостовой с догорающим окурком папиросы в пожелтевших зубах, Кейн засунул руку в карман плаща и рассеянно покрутил в ладони холодный кусочек стали, невольно оттягивая решающий шаг. Он понимал, что это был его последний шанс передумать – назад пути уже не будет.

«В бездну всё! – Кейн сплюнул окурок наземь и поправил ремень своего мешка. – Возвращаться всё равно не к чему. Так что вперёд – служба зовёт».

Пройдя вдоль причала, он довольно быстро отыскал нужный корабль – потёртый штормами и временем фрегат под названием «Далакон» уже был готов к отплытию и ждал только, когда люди, столпившиеся у трапа, поднимутся на борт. Некоторых из них он знал, но не настолько, чтобы заводить дружескую беседу.

Присоединившись к толпе, Кейн взошёл на корабль и вскоре покинул Акмею.

После того как все поднялись на борт, «Далакон» отдал швартовы и взял курс на юг. Найдя себе местечко на корме, Кейн закурил папиросу и стал наблюдать за медленно удаляющимся городом. А ведь на самом деле там было не так уж и плохо – всё-таки Акмея Велюса была столицей самого влиятельного в экономическом и политическом плане государства колонистов. Её позиции всегда были сильнее, потому акмеанцы и ощущали себя вправе навязывать свою идеологию слабым государствам как на Терра Секунде, так и вне её пределов ещё задолго до начала Колониальной войны. А когда с политической арены «ушли» Винтада и Империя, им уже ничего не мешало распространять свои утопические идеи по Колониям, в стремлении доказать их ценность всем и каждому. Нет, конечно, Кейн понимал, что идеи социального равенства не так уж и плохи, но понимать – не значить принимать. По его мнению, все попытки Акмеи объединить общество были тщетны. Этот мир увяз в грязи, и лозунги типа: «Лишь объединившись, мы можем шаг за шагом восстановить этот мир!» или «Вместе мы выстроим новое будущее!» вряд ли ему помогут. Они сами всё разрушили, и Кейн, как и миллионы ему подобных, помогли им в этом.

– Не думал, что встречу тебя здесь, Брустер.

Прозвучавший за спиной голос отвлёк Кейна от мыслей и он обернулся посмотреть на его обладателя: крепкого телосложения, немногим выше него, с коротко стрижеными волосами и ухмылкой на бледном лице; он был одет в расстёгнутую на груди белую сорочку, сверху на которую был накинут потёртый плащ из грубой ткани. Из-за нарастающего в голове гула и лёгкого головокружения Кейн не сразу узнал этого человека, зато когда он наконец понял, кто именно стоит перед ним, то едва не задохнулся сигаретным дымом.

– Бэн, мать его, Костоправ! – вырвалось у него. – Бездна тебя поглоти, что ты здесь делаешь?!

Кейн был готов встретить здесь кого угодно, но только не «Костоправа» – именно под этим прозвищем его знали многие из ветеранов, а если и не знали, то слышали уж наверняка. Во время войны по всей линии фронта колонисты и имперцы со страхом рассказывали друг другу истории о безумном лекаре – жестокий в бою, он был не менее жесток с ранеными противниками и тяжелоранеными союзниками, попадающими на его хирургический стол. Стоит ли говорить, что после встречи с ним выживали немногие из колонистов. В итоге дело Костоправа было передано разведке, и Кейну поручили выследить его. Вот только лёгкое, по мнению Брустера, задание по поиску и устранению нежелательного лица превратилось в долгий и кровавый кошмар, затянувшийся вплоть до окончания войны, после которой следы Бэна, Костоправа из Антригора, окончательно затерялись. По крайней мере для него.