Алан Нукланд - Эпоха Полтины. Декста Квинта

С каждым новым днём становится всё сложнее открывать глаза, смотреть в потолок, покрытый желтыми разводами, и лежать в неподвижности на впивающейся в спину жёсткой кровати до тех пор, пока твоё тело не занемеет окончательно. Но вскоре нестерпимая головная боль заставляет подняться, чтобы найти способ избавиться от неё.

Холодная вода из ржавого крана никогда не помогает ему почувствовать себя лучше, зато немного бодрит и смывает остатки сна. После этого взгляд обычно ловит своё отражение в мутном зеркале, вот только лицезрение собственной заросшей и опухшей рожи уже давно не воодушевляет. Да и вид запущенного жилища, заваленного бутылками и окурками, оптимизма не прибавлял – как и жуткое похмелье, которое дарит поганое ощущение нагадивших в рот кошек. Ко всему прочему ни в одной бутылке не сохранилось даже капли дешёвого алкоголя, который сейчас так необходим больной голове. Поэтому всё, что ему остаётся, это взять мятую пачку папирос и хрипло выругаться.

Последняя.

Спички пришлось поискать, но вскоре нашлись и они – лежали в кастрюле с какой-то жижей, когда-то, вероятно, бывшей супом. Первая спичка сломалась. Вторая стёрлась о влажную ленту. Третья загорелась, но тут же погасла.

И тогда он взорвался.

Коробка со смачным шлепком впечаталась в стену, на пол полетели кастрюли, забрызгав его ботинки вонючей дрянью, стул разлетелся вдребезги вместе с зеркалом, кровать была перевёрнута. Тело трясло, сердце яростно билось, а грудная клетка горела от сухого кашля.

– Мэссэр Кейн, ваше состояние оценено как нестабильное. Вам рекомендован визит к врачу. – Монотонный, безжизненный голос, исходящий из головы декоративного оленя, прибитого к стене над кроватью, выводил из себя ещё сильнее прежнего.

– Заткнись… Совет бездушной дряни мне нужен в последнюю очередь, – хриплым голосом огрызнулся Кейн.

– Состояние вашей психики на данный момент неуравновешенно. Вы можете представлять угрозу для общества. Я обязан сообщить вам, что это может привести к очередному предупреждению, которое будет внесено в ваше личное дело. Согласно моим данным, существует опасность депортации из республики Акмеи.

– Катись в бездну!

Брошенная бутылка разлетелась, ударившись об оленью голову, и оставила её без одного рога. Натянув валяющуюся у порога изношенную куртку, он покинул дом. Дверь с облупившейся зелёной краской уже осталась за спиной, но до него всё равно донеслось отдалённое: «Доообррррооогг..о..оо… дняя-а-а мэссэр Кее..е..йн..».. Застёгивая по дороге редкие пуговицы, Кейн кривил обветренные губы в злорадной усмешке. Судя по всему, его надзиратель нуждается в починке. Хотя это и не совсем хорошо – несмотря на свою услужливость, антураж уже наверняка доложил о случившемся часовым .

Должно быть уже наступило утро, поэтому на улице было довольно людно, и он буравил взглядом чёрных глаз каждого. Кто же из них сейчас подойдёт к нему, возьмёт под руку и вежливым тоном попросит пройтись с ним? Может, вот этот толстый очкарик в старом сером костюмчике? Или вот эта девка с кривым носом, протирающая витрину грязной тряпицей? Хотя почему бы этим «кем-то» не быть пацанёнку с жидкими волосёнками, который смотрит на него своими ярко-голубыми глазами?

Виски стянула тупая боль и перед глазами всё поплыло. Чувствуя, что вот-вот свалится посреди мостовой, Кейн, расталкивая прохожих, доковылял до стены и привалился к ней спиной. Запрокинув голову, он вперил затуманенный взгляд в свинцовые облака смога, что едва светлели над головой. Кейн усмехнулся. Ну вот, он был прав, утро уже наступило. И вновь впереди ждёт тёмный, мрачный, без единого луча света день. Этот чёртов смог держится уже порядка двадцати суток, если не больше.

Двадцать дней без солнца. Это угнетает. Вгоняет в тоску и уныние, от которых только один выход – напиться до беспамятства.

Оторвавшись от стены он пошёл дальше. Выйдя на набережную, с которой открывался вид на порт, Кейн встал у парапета. Ноздри щекотал солёный запах моря, холодный ветер трепал неряшливую одежду, а шелест волн успокаивал ноющую голову. Иногда, очень редко, он испытывал жгучее желание плюнуть на всё и сесть на один из множества кораблей, которые прибывали сюда чуть ли не каждый день, и уплыть… Куда? Да хоть куда-нибудь, лишь бы подальше. Говорят, многие ветераны подались в Накруш, там их навыки ещё хоть кому-то нужны. Но стать наёмником означало вновь взяться за шпагу и проливать кровь, а для этого Кейн был уже слишком стар – хотя странно такое говорить в его-то сорок четыре. К тому же если ему захочется неприятностей, то их можно найти и в Акмее.

Словно в ответ на его мысли, позади раздался писклявый голос:

– Огонька?

От неожиданности он слегка вздрогнул, кулаки непроизвольно сжались.

– Оу-оу! Полегче, Брустер, это всего лишь я, а не секурист какой!

Узнав в мелком лысеющем толстячке Тайла, Кейн расслабился.

– Что тебе нужно, Шэмит? Я не в настроении чесать языком с журналюгами.

Шэмит встал рядом и достал портсигар из внутреннего кармана синего сюртука.

– А ты вообще когда-нибудь бываешь в настроении? Ладно-ладно, не смотри так, а то ещё дырку во мне прожжёшь. И вообще, мы с тобой не виделись уже бездну времени, а ты мне едва голову не проломил из-за того, что я наивно поинтересовался, не нужно ли тебе огонька. Ироничная была бы смерть, не находишь? – Протянув ему портсигар, поспешил добавить: – Лантанские. Угощайся.

Взяв папиросу, дождался, пока Тайл зажжёт спичку, и подкурил с его руки. Дым заполнил истомившиеся лёгкие, и он невольно задержал дыхание и прикрыл глаза. Отменное курево. Хотя другого на Лантане и не производят.

– Слышал, ты всё также работаешь портовым грузчиком? – голос Шэмита вернул его обратно в реальность.

– Верно слышал. – Чтобы ему ответить, пришлось выдохнуть весь дым. Опережая вновь открывшего было рот журналиста, задал свой вопрос: – Что тебе от меня нужно, Шэмит? Ты ведь наверняка не зря наводил справки про мою работу, и тут сейчас стоишь не просто так.

Тайл как-то сразу стушевался и замолчал. Его маленькие глазки забегали по пристани и наконец взметнулись к небесам.

– Двадцать второй день без солнца, Кейн. Тебя это не пугает? Кто-то уже говорит, что в этот раз тёмные дни продлятся дольше и даже побьют бывший рекорд в четыре десятка… Проклятый смог… Многие даже ставки делают. О! И о конце света, кстати, лопочут! Делексиаты вообще беснуются по этому поводу, готовятся со дня на день отправится в бездну. Представь себе, – журналист хлопнул его по руке, – они даже выявили конкретную дату! Не верится, конечно, но всё-таки…