Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда: Тень дракона

– Я была так счастлива, дядя. – Всхлипнула девушка горько. – Словно вышла из серой мглы на свет. Мир стал таким чудесным от его присутствия! Он был таким добрым и веселым… Таким веселым! Зачем, дядя, зачем, зачем, зачем?! Почему не дать нам жить, просто жить?!

– Жаль, не знал я о ваших кувырканиях. – Герцог утопил подбородок в жирных складках. Он в самом деле сожалел. – А мог бы сообразить, зная, что этот… умник, – вас вместе оставляет. Это он, болван, о последствиях не думал, а я мог бы и догадаться. Да что теперь…

– Ах, дядя! – Анастасия вдруг припала к его массивному чреву и зарыдала. Хмурясь и гримасничая, герцог поглаживал ее плечо. Заговорил, когда она притихла:

– Я не особенно религиозный человек, но в высшую силу верю… А знаешь, почему? Из-за этой чертовой, мать ее, любви. Когда всю жизнь наблюдаешь, что творится с людьми из-за этой напасти, поневоле проникаешься в веру во что-то, что насмехается над нами. Эллинский бог любви – ужасный бог. Он коварен, глумлив и жесток. Не видал я что-то, ребенок, лучезарного счастья. А видал я… Как суровые мужики, все в шрамах, со стальными яйцами, превращались в слюнявое чмо из-за какой-нибудь сладкой идиотки с клюквенным желе вместо мозгов. Видал я ростовщика, сущего кровопийцу, умного и безжалостного, как дьявол, готовый последний кусок у младенца изо рта вырвать, который вдруг начал бегать за молоденькой шлюшкой и бросать ей охапками то, что с такой алчностью скопил. А что творят от любви бабы и девицы, это никакому пониманию не поддается! И не разбирает эта чертова напасть ни сословий, ни рас, ни возрастов. Леди бегает за свинопасом, король – за кухаркой. И побоку гордость, стыд и честь. – Он глубоко вздохнул, его опять начала одолевать одышка. – Страсть не продается, не покупается и не регламентируется. Если мы хотим, то хотим, если нет – то нет. То, что продается, Анастейша – не страсть, не любовь, а лицедейство. У него есть своя цена, и мне оно нравится гораздо больше, чем любовь эта самая, пресловутая. И ты, ребенок, оплачь своего Вэла, оплачь, как следует… НО в дальнейшем покупай лицедейство, зная, за что и сколько платишь. Ты будешь герцогиней, и выбор у тебя будет огромный.

– Разве я буду при этом счастлива? – Всхлипнув, спросила Анастасия.

– Ты не будешь несчастна. – Возразил герцог. – Это важнее, ребенок. Это важнее…

Поговорив с Ратмиром, Гэбриэл решил пройтись по Светлому Яру, посмотреть свой замок, познакомиться с людьми. Замок был меньше Гнезда Ворона, и уж само собой, в разы меньше Хефлинуэлла, но такой обжитой, светлый и уютный, что Гэбриэл уже теперь чувствовал себя здесь, как дома. Челяди было не много, но ее присутствие ощущалось везде. Услышав звук эльфийской гитары, Гэбриэл направился туда, и очутился во внутреннем дворе, где служанки выбивали ковры и взбивали перины и подушки, а Оззи и Джон, сидя на перилах галереи второго этажа, там, где разместились с Дэном и его лучниками, зубоскалили, перебрасывались с отчаянно флиртующими девушками остротами и подначками и наигрывали на гитаре задорные мелодии.

– Шляпу стырил у меня

Жулик и притвора ! – Запел Джон. – Пресвятые небеса! Покарайте вора ! – И эта лихая песенка, судя по всему, имела у девушек даже больший успех, чем лиричные напевы. Гэбриэл посмотрел, усмехаясь, и отправился дальше. Забрел на кухню, где стояли такая жара и духота, что даже ему, полуэльфу, стало невмоготу, зашел к швеям, которые, переполошившись, вскочили, кланяясь. Он извинился, пробормотав, что просто заблудился, вышел, и столкнулся с Ладой.

– Вы бы сказали, сударь, мы бы вам сами все показали. – Сказала ласково. Гэбриэл почему-то сразу вспомнил Элоизу, насторожился. Но Лада падать на колени и признаваться ему в любви, вроде, не собиралась. – Вы, говорят, к Афанасию собрались? Так мой Андрей вас проводит. И дорогу укажет, и город покажет, и коня покараулит.

– Угу. – Кивнул Гэбриэл. – А где раненый? Я проведать его хотел.

– Так идемте, я покажу. – Лада с готовностью указала ему, куда идти. «Все уже знают. – Не без недовольства думал Гэбриэл. – А князь Ратмир-то того… поболтать любит».

Гарри Еннера устроили удобно, в больших, светлых покоях с видом на море, местный врач только что от него ушел. Ему была сделана новая перевязка, пахло лекарствами. Смотрел он бодрее, хоть тени под глазами по-прежнему казались слишком темными, а губы – обметанными. С ним были оба друга, Гэбриэл слышал их голоса с лестницы, но едва он вошел, они замолчали, и смотрели так, что он понял – говорили о нем.

– Вы продолжайте, не стесняйтесь. – Сказал, закрывая за собой дверь перед носом у Лады. – Где я, злодей, опять облажался?

– При чем тут… – Вспыхнул Кирнан, а Марк с вызовом произнес:

– Мы благодарны вам, граф, за спасение нашего друга и за приют.

– Ну-ка, ну-ка. – Гэбриэл прошел на середину комнаты, вытащил стул и уселся на него верхом. – Чем это я успел тебе насолить?

– Простите, граф. – Поспешил вмешаться Кирнан. – Мы в самом деле благодарны вам, а Марк зол вовсе не на вас, а на вашего брата, их светлость…

– Из-за сестры, что ли? – Приподнял бровь Гэбриэл. – Ну, он сам признал, что был не прав, письмо ей с извинениями написал и отправил. Мечтает просить ее руки. Это я как бы по секрету говорю, хотя брат этого не стесняется, и скрывать не намерен. Но болтать об этом пока не стоит, хотя бы ради девчонки. Желающих, чтобы мы никогда с Анвалонцами не помирились и не породнились, до хрена, так-то.

– И Кенка первый среди них! – Напомнил потемневшему лицом Марку Кирнан.

– Кир прав. – Слабым голосом обратился к Марку и Гарри. – Подумай о том, откуда мы это узнали.

– Узнали что? – Насторожился Гэбриэл. И, не смотря на предостерегающее шипение Марка, Кирнан откровенно ответил:

– До герцога Анвалонского дошло, что его светлость якобы неуважительно отзывался о Софии, называл ее деревенской дурочкой и смеялся над ее манерами и внешностью.

– Че-его?! – Поразился Гэбриэл. – Это откуда у вас сведения такие?! Брат ни об одной женщине такого не говорит никогда, он вообще этот…. Угодник дамский, если что-то и позволит себе, то только со мной наедине! А о Софии этой он вообще мне сказал, что только ее и видит своей этой, женой и герцогиней Элодисской! И другие ему нафиг не нужны! Погоди-ка! – Он сам себя прервал, замерев. Глаза потемнели, сверкнули красными огонечками. – Вы тут эту тварь назвали, Кенку, я не ошибся?

– Вэл, его оруженосец, – Марк еще не знал о смерти младшего брата, – написал в письме домой, что слышал от Кенки, а тот, якобы, слышал от его светлости.

– Угу. – Фыркнул Гэбриэл презрительно. – Я прям вижу, как брат сидит с Кенкою и за бутылочкой вина своих знакомых женщин обсуждает. А подливали им, наверное, радужные единороги и летающие феи. Или болотные черти… Станет брат с Кенкой вообще разговаривать! А кто такой этот Вэл?