Максим Шендря - Внутреннее пламя. Часть первая

Фримэн слез с коня и быстро направился к придорожной растительности, по мере своего приближения ощущая, как усиливается жуткий запах перегара. Стоило отодвинуть ветки, как глазам наставника открылось опухшее лицо похрапывающего человека среднего возраста, срубленного мертвецким алкогольным сном. Присмотревшись к нему, Фримэн тут же нашел, что его догадка насчет кандидатуры полностью подтвердилась.

– Доброе утро славному стражу этого мира! – прочистив горло, громко прокричал наставник ордена, подкрепляя свой возглас размашистым пинком по подошве сапога.

Раздался стон, человек пошевелился, жутко наморщив при этом небритое лицо, а затем осипшим голосом выдавил:

– Иди-ка ты дальше, бедолага… Подобру-поздорову…

Пинок повторился.

– Не иначе как самоубийца… – по-прежнему не раскрывая глаз, промычал лежащий и откашлялся, поднимая в воздух облако едкого перегара.

Третий удар носком сапога пришелся уже по голени, заставив человека приподняться на одном локте, с трудом разлепить веки и, щурясь от слепящего солнца, уставиться на обидчика.

– Ну все… – прохрипел пьяный мирянин.

Очевидно, из-за обильно бьющих в его глаза лучей он до сих пор так и не разобрал, кто именно перед ним стоит. Об этом ясно говорила его следующая фраза, произнесенная весьма угрожающим, ледяным тоном:

– Считай, что последние секунды доживаешь…

Не до конца осилив крайне тяжелый подъем с земли, человек наконец присмотрелся к Фримэну и так и застыл, полностью не выпрямившись. Лицо его при этом приняло более чем глупое выражение.

– Наставник, а вы здесь откуда? – еле сдержав подошедшую отрыжку, растерянно произнес мирный воин.

– А я здесь прямо из таверны, что в двух километрах южнее, – испепеляя своего подопечного жестким взглядом, ответил Фримэн. – Вижу – блестяще расходуешь потенциал, который я в тебя вложил, Дункан.

– Да просто прилег отдохнуть после тяжелой охоты, – отряхивая кожаные доспехи от налипшей пыли и грязи, бесстыже улыбнулся тот, по всей видимости, пытаясь выкрутиться из ситуации. – Вы не поверите – кого удалось отыскать в этих лесах! Кворх мне попался – злющий, здоровый, едва справился. Сами же знаете – опасная тварь, ну я и отметил чуток по случаю победы…

В глаза наставнику Дункан не смотрел, прытко бегая своими по округе, словно жадно выискивая ими новых теникудов и расстраиваясь, что таковых отчего-то не видно.

– Вот же изворотливый гаденыш, – спустя несколько секунд не выдержал Фримэн, взорвавшись суровым негодованием. – На кворха он охотился… Дай угадаю – их оказалось целых три, причем даже искать не понадобилось. Они сами тебя нашли на постоялом дворе!

Заехали перловки поесть!

– Что? Не понял вас? – карикатурно нахмурил брови Дункан, состроив донельзя невинную мину, которая куда больше подходила мордочке загнанного в угол щенка, чем его небритой роже.

Пролетело мгновение, и молодой мирянин уже лежал в придорожной пыли, подвывая и сжимая пальцами разбитый нос. Фримэн тряхнул кулаком и наклонился над Дунканом, немилосердно прожигая его своими серыми глазами насквозь.

– Сам не понимаю, как ты до сих пор еще не превратился в ренегата. Господи, вот скажи: что мне с ним делать?…

За этим Фримэн смиренно подставил свое лицо небу и, закрыв глаза, немного постоял в молчании, наскоро обретая спокойствие. Получив искомое, старик выдохнул и перевел взгляд на Дункана. Тот, судя по виду, на всякий случай не торопился вернуться на ноги, чтобы не получить добавки.

– Вставай и приведи себя в порядок. Поедешь со мной.

– А как же дежурство? – нагловато улыбнулся Дункан, сев посреди дороги и прищурив один глаз. – Кто будет защищать людей этой славной страны?

– Защитничек, – фыркнул наставник. – Людям этой славной страны мы, как выясняется, не больно нужны. Давай поднимайся, не хочу из-за тебя опоздать на прием к королю. Две недели я ехал по его владениям, немало накопилось что сказать…

Дункан встал на ноги, качнулся на манер обдуваемого ветром ивового куста и выдал первую честную реплику за прошедшие две минуты:

– Ручей бы найти, пить хочется страшно. Во рту как наср… хм…

– Нечего было так нажираться, – сквозь зубы процедил Фримэн, забираясь на лошадь. – Потерпишь…

Спустя больше часа езды они увидели впереди темные стены Брудвина, встретившие их неприглядностью неровных серых камней. Дункан, все это время молчавший и мрачно смотревший по сторонам, решил все-таки разразиться раздраженным вопросом, который нес с собой уже километров пять.

– Зачем меня с собой взяли? – спросил мирянин, повернув украшенное распухшим носом лицо к наставнику.

– Решил, что хватит с тебя дежурить, – спокойно ответил Фримэн, поглаживая лошадиную гриву. – Подыщу тебе иное занятие в целях воспитательного процесса. Может, вспомнишь – кто ты есть.

– Опять двадцать пять… – небрежно бросил молодой мирный воин, отрицательно покачав головой. – Как будто за пять лет обучения мне этого не хватило… Я уже давно знаю ответ.

– А мне кажется не совсем, – ударил его Фримэн жестким взглядом. – Нечего об этом говорить – эта тема не обсуждается. Волнующие тебя детали объясню после аудиенции.

– Как скажете, учитель, – отрешенно бросил Дункан, уже успевший целиком уйти в созерцание молоденьких девушек, стиравших белье в водах мелкой речушки, которая текла с правой стороны от тракта.

Фримэн беззвучно усмехнулся, глядя в затылок этого весьма неоднозначного человека и понимая, что видеть его все-таки рад. Дункан мог вчистую проиграть в первом впечатлении, но старик знал его уже шестнадцатый год и не переставал удивляться многогранности своего ученика. В свои тридцать пять лет он был, пожалуй, если не самым, то одним из самых выдающихся мирных воинов в ордене. Причем выдающимся в обе стороны сразу.

Первая сторона – превосходный фехтовальщик, способный с легкостью перещеголять лучших бойцов королевской гвардии во владении клинками. Дункану доводилось в одиночку убивать опаснейших теникудов, на которых другие ходили по двое, а то и по трое. Хоть в храме мирных воинов он не любил часто появляться по неким личным причинам, однако там его подвиги всегда любили вспоминать. Стоит уточнить, что именно подвиги, а не самого Дункана, поскольку друзей среди членов братства он нажил себе немного. На этом первая сторона заканчивается, не успев толком разогнаться, зато начинается вторая – и тут придется задержаться несколько подольше.

Безответственный, вспыльчивый кутила и обормот, зачастую преследующий только собственные интересы. Даже свою миссию по устранению угрозы со стороны чудовищ Дункан умудрился превратить в черт знает что. Имелось несколько случаев, когда в храм поступали письменные жалобы от самых разных людей. В основном Дункана обвиняли в вымогательстве денег, которые он нагло требовал в обмен на избавление от опасности. Мирянин безошибочно играл на самых уязвимых струнах людских душ, осознавая, что у отправителей подобных писем просто нет другого выхода, кроме как нанять его. Под ударом стояли их близкие – и поэтому людям приходилось сначала платить, а уж потом жаловаться. Весьма печально, учитывая, что мирные воины с самого становления ордена призваны былипомогать в этом вопросе абсолютно бескорыстно.