Игорь Осипов - Некромант. Новелла о непутёвой ученице

– Пей, – сказал я, протянув кувшин своей новой рабыне.

– Гашпадин?

– Пей, говорю.

Девушка пару секунд смотрела на светло-жёлтую жидкость, а потом приложилась губами к серебряным краям, да так, что пришлось останавливать её.

– Тебя как зовут?

– Тако́ля, гашпадин.

– Я твой новый хозяин, господин Ирга́трэ. Ирга́трэ О́рса. Понятно?

– Да, гашпадин.

– Повтори.

– Гашпадин Ильгатле. Ильгатле Ольща.

Я немного опешил от такого произношения моего имени. Дурацкий акцент. Девушка опять съёжилась, не понимая, чем задела меня.

– Тагато́рия! – громко позвал я, задрав голову.

Эхо не успело пронестись по залу, как дверь тихонько скрипнула, и помещение вошла пожилая служанка из вольнонаёмных.

– Таря, распорядись, чтоб мяса принесли, и одень Таколю, как подобает в сопровождении господина. Капли валерьяны дай ей, а то запуганная она. Я её на каменоломни возьму.

При слове «каменоломни» из угла донеслась новая порция нытья.

– Да где ж не запуганной ей быть? – ответила служанка. – Вы вон с ножом и в одном полотенце, да с пьяной рожей перед ней стоите. Она и у пиратов страху натерпелась, а ныне ещё и среди нежити побывала.

Я удивлённо вздёрнул бровь.

– Да вы с вашим братцем, да ниспошлёт доброму господину Великий Владыка здоровья, так нажрались на радостях долгожданной встречи, что не помните, как притащили сюда умертвие и давай в него парные игровые ножи метать.

– Да? И кто выиграл?

– Да никто. Токмо все шторы порвали. Менять поутру пришлось.

– А…

Я коротко метнул косой взгляд на рабыню.

– Ваша краля, пресветлая госпожа Танра, да ниспошлёт богиня жизни ей сотни лет красоты, может быть спокойна, вы девку не тискали, вы только её копчёной змеёй пытались накормить со словами, у вас там такого нет. Она же жуть как их боится, и змей, и мертвяков, она же северная. Там это за проклятие считают. А потом пытались оживить жареного петуха.

– Получилось? – с надеждой спросил я.

– Нет, хозяин. Но в печке его на всякий случай сожгла. Мало ли кто отравится потом.

– Может, ты ещё скажешь, зачем мы это делали? – с лёгкой улыбкой поинтересовался я.

– А я знаю, хозяин, какие дурные мысли вам в головы пришли? Вы как дети. Хорошо, что ваша матушка не видела, да продлятся её счастливые годы.

– Ладно, хватит об этом, – оборвал я речь своенравной и сварливой служанки, которая была при нашем доме ещё тогда, когда я ползал на четвереньках и не умел разговаривать. – Жратвы на нас троих и одеться.

– Да, хозяин.

– Пропойца, – буркнула молчавшая всё это время Мира.

Служанка поклонилась и вышла, чтоб через пять минут появиться снова с белоснежным платьем из тончайшего шёлка. В то же время я был уверен, что уже весь двор знает о наших выходках. Всё-таки некромант фигура видная, и его жизнь не утаишь.

Мираэль я отправил домой за вещами, чтоб она могла поселиться в моей усадьбе на правах ученицы. Тагатория переодела напуганную Таколю в один миг, нисколько не постеснявшись моего присутствия, отчего перед моим взором предстала тонкая девичья фигурка с едва развитыми грудями. Та же Мира была в сравнении с ней пышногрудой нимфой, хотя и не обладала чем-то выдающимся. Как оказалось, веснушки покрывали не только лицо рабыни, но и тощие плечи и спину. Совершенно непонятно, что в ней брат нашёл. Если только из жалости подобрал. Впрочем, определённая интересность в ней имелась. Особенно привлекали внимание огромные изумрудные глаза, полные какого-то беззащитного обаяния, как у голодного бездомного котёнка.

Сам я оделся в короткую тогу цвета тёмной вишни с кантом из чередующихся чёрных и жёлтых полос, то были традиционные цвета гильдии некромантов. При этом дома предпочитал ходить в одежде светлых тонов.

На ноги наскоро нацепил добротные сандалии.

Но перед этим склонился над остывшей бадьёй и, воспользовавшись небольшим зеркальцем, мыльной кистью и бритвенным ножом, соскрёб щетину с лица и головы, как того требовал Устав гильдии некромантов. Не подобает служителю нашей профессии ходить с паклями.

После моего ухода бадью унесут слуги, а Таря протрёт пол.

Я встал перед зеркалом. В нём отразился высокий смуглый мужчина двадцати восьми лет. Лицо не то чтобы худощавое, но и не полное. Глаза карие. Гладко выбритая голова слегка поблёскивала в свете утреннего солнца, приникающего в дом. Нос прямой, мамин. Отцов нос, с лёгкой горбинкой достался брату, а вот его дочь тоже была с прямым носом, отчего шутили, что она больше похожа на меня, чем на него. При этом губы у нас с братом тонкие, а у Миры наоборот, пухлые.

– А вот и я! – раздался в зале звонкий голос, подтверждающий поговорку, что поминать лихо не стоит, в гости придёт.

– Зачем так громко? – спросил я, поворачиваясь.

Племянница стояла в дверях полностью переодетая. На ней сейчас красовалась лёгкая туника до колен из багрового шёлка, перетянутая двумя чёрными лентами – в области груди и вокруг бёдер. Если бы не эти ленты, то сквозь прозрачный шёлк были бы видны женские прелести. На левом плече туника прихватывалась золотой брошью, оставляя правое плечо открытым.

– Ты что так вырядилась?

– Я же ученица некроманта. Мне так положено.

Я вздохнул. Эта юная особа стоит на носу галеры и думает, что приплывёт раньше остальных.

– Ты пока не ученица.

– А как же клятва?

– Клятва клятвой, но мне ещё предстоит взнос сделать в казначейство гильдии за репетиторство. И за тебя надо внести вступительный взнос. Там бюрократов больше, чем истинных некромантов, и все как один важные.

– Не знала, – озадаченно произнесла Мира.

– Да, и пусть боги смилостивятся над нами, – громко выкрикнул я, а потом показал на рабыню. – Хватай эту, и пойдём.

– Темнятство, – выругалась племянница непонятным мне молодёжным говором, хотя я себя старым не считал, – она-то зачем?

– Потом поймёшь, – буркнул я и направился к выходу.

Летняя зала находилась на третьем этаже, и большие окна были только на ней. Остальные помещения либо имели узкие бойницы, призванные защитить от воров, либо выходили во внутренний дворик, мощённый мраморной плиткой. В центре дворика журчал небольшой фонтан, служивший как украшением, так и источником чистой питьевой воды. На фонтане стояли чары, поднимающие грунтовые воды по узким керамическим трубам вверх. Пришлось отдать хорошую сумму серебряных драхм опытному гидроманту, но работа того стоила.

Путь на каменоломню был длинный. Пешим ходом осилили его за полтора часа. По сути, сам городок обязан своим появлением белоснежному мрамору, что добывали недалеко от удобной бухты, и жемчугу, за которым ныряли вдоль береговой полосы в обе стороны от поселения.