Роман Аментиус - Хроники Света. Долина людей. На пороге большой войны. Часть первая

Какое-то время все было спокойно. Угрюм отдыхал, в казарме ему как свободному бойцу, делать было нечего. Он проведал Белку, наказал той явиться к нему на следующее утро. Поговорил с сестрой. Та посетовала, что от мужа не было вестей. Ни обычной почты, ни соколиной. Угрюм напрягся, он догадывался, что могло случиться, но промолчал. Нечего по чем зря панику разводить сестре.

Прошло уже много месяцев, а войны все не было. Все это время Угрюм серьезно тренировал Белку. Первое время тренировались в поле, за стенами Клиса. Девчушка показывала серьезные успехи. Казалось, что была проворнее и быстрее даже погибших девчонок из его отряда. Поэтому Угрюм решил перенести тренировки в казармы, все же имел на это право, как свободный боец, мог самостоятельно тренировать ученика на базе казарм. Загвоздка были лишь в том, что Белка не местная, да еще и девушка. Если новобранцев парней брали тренировать без особых проблем, то с девушками все было сложнее. Видать, давали знать о себе древние заморочки. Такое вот странное равноправие полов, с некоторой ксенофобией. Своих-то девушек тренировали и в отряды брали. А чужих – никак, не было такого прецедента. «Раз не было, значит создадим этот прецедент», – твердо решил Угрюм.

Как-то утром пришли они с Белкой в кабинет начальника казарм просить разрешения тренироваться в казармах. Угрюм особых иллюзий не питал. Но за спрос денег не берут, может и выгорит. Старый маразматик майор Хрыч, что командовал в казармах, сперва заартачился. Мол, ноги не будет этой тощей деревенщины в его казарме. Мол, где это видано, девка не из Клиса, и в его образцовой казарме. На кухню пусть валит, борщи варить, да тарелки драить. Хрыч он и есть Хрыч. Лишь бы брюзжать и ругаться. Хотя мастер-мечник он был сказочный. Правда, когда был моложе. Именно он тренировал бойцов бывшего отряда Угрюма. А сейчас Хрыч все больше в кабинете сидит, явно, эль жрет. Но приказ есть приказ. Если Хрыч сказал нет, значит нет. Белка очень расстроилась, хотя виду не подала. Угрюм уже научился немного разбираться в ее еле заметной мимике. Чуть уголки губ вниз, стало быть, недовольна, расстроена.

Ну ничего. Хрыч старикан азартный, на этом и решил сыграть Угрюм. Предложил спор: если Белка прямо из окна кабинета попадет из лука в мишень на дальнем конце стрельбища, то получает право тренироваться в казарме, и не только с Угрюмом, но еще получит и общую войсковую подготовку в новых группах. У Хрыча аж глаза чуть не полопались от наглости Угрюма, даже жилка на виске заиграла. Ладно бы, еще сам тренировал, но просить о тренировках в боевых группах? Для неместной? Нарушение святых устоев казарм! Однако сразу Хрыч его не послал. Сработала его азартная натура. Поинтересовался, что будет, если девка не попадет? Тут Белка сама вступила в разговор. Какова наглость! Ох, непростой у девицы характер! Говорит, будет тогда месяц Хрычу персональные борщи варить, да эль носить из трактира. Ишь какая, любовь Хрыча заливать эль за воротник сразу просекла. Хрыч сперва потянулся было за палкой, явно, чтобы преподать урок субординации. Нельзя без разрешения в разговоры начальственного состава вступать. Но передумал, видимо, борщи да эль его подкупили. Согласился, маразматик. «Пущай стреляет», – говорит, – «Даже три раза пущай пробует, один хрен, не попадет». Белка нагло хмыкнула. Хрыч аж закашлялся, но опять спустил девчонке ее норов.

Угрюм немного волновался, науку стрельбы Белка вроде освоилась, попадала часто, но тут расстояние приличное. Ну он ее за язык не тянул. Мог бы и за стенами продолжить тренировать. Хочет борщи варить, пусть варит, ее выбор. В обслуге тоже можно карьеру сделать с ее-то характером. Станет, например, главной кухаркой казармы. И власти там, быть может, даже поболей, чем у того же Хрыча. Жрать-то все хотят, причем регулярно и вкусно. Не говоря уже о сухом пайке. Могут же сухарей насыпать, а могут и балыка отжалеть. С главной кухаркой шутки плохи. Хотя не представлял Угрюм Белку в роли обслуги, не тот у нее был характер. Она вообще сильно изменилась после их побега. Увереннее в себе стала, глазищи свои раскосые в пол не прячет, прямо в глаза смотрит. С некоторым даже вызовом. Может, начала чувствовать в себе силу себя защитить?

Мысли Угрюма прервало не менее наглое заявление Белки: «– Ну и куда тут стрелять?».

Угрюм раскрыл ставни, свистнул в окно, крикнул всем на плацу уйти с линии огня. Показал мишень из щита в центре стрельбищ. Немного слукавил, может быть, прокатит. Но Хрыч, даром, что маразматик, разорался: «– В такую мишень любая девка попадет (ну-ну), пущай стреляет в дальние щиты, как было договорено».

Эх, не прокатило. Нюх Хрыч не потерял. Он указал Белке цели. Та взяла лук, три стрелы, уложила две из них на подоконник. И с негромким выдохом, мол, было бы куда стрелять, пустила первую стрелу. Недолго думая, схватила вторую стрелу, выстрелила, также быстро сделала и третий выстрел. Угрюм ахнул. Одна стрела точно торчала в центре щита. Две другие, правда, ушли вроде в молоко. Хоть на зрение Угрюм не жаловался, но стрел не видел. Да и фиг с ними, одна стрела в мишени, спор выигран, дело сделано, быть казарменной тренировке! Над Хрычом решил не издеваться, просто сказал, что Белка попала. Тот не поверил, одел окуляры, странно хрюкнул и гаркнул в окно, чтобы кто-нибудь принес щит в его начальственный кабинет да поживее.

Через пару минут молодой кадет, совсем пацаненок, шумно пыхтя, притащил тяжелый круглый щит с нанесенной на него яркой красной красной краской мишенью. Ну что поделать, бойцовская служба не сахар, молодым кроме тренировки приходилось выполнять и такие вот поручения. Угрюм глянул на щит и не поверил своим глазам.

Белка не смогла промолчать и нахально заявила: «– Борщи скисли, а за элем пусть молодые гоняют».

В другой ситуации она точно получила бы от Хрыча деревянным мечом пониже спины. Но не в этот раз. Тот изменился в лице, стал опять похож на былого боевого офицера. Заявил, что вертел он эти борщи на своем костыле (он потерял ногу в какой-то древней заварухе, потому и пошел на кабинетную должность). Сказал, что Угрюм молодец, раз отыскал такой бриллиант у черта в заднице. Все заржали. А ведь, действительно, бриллиант. Именно стрельбе в тренировках Угрюм уделял времени мало. Правда занимались они сурово, по десять часов в день, часто даже без обеда. Но занимались они общефизической подготовкой, рукопашным боем и фехтованием. Стрельба всегда Белке давалась легко. И вот сейчас она уложила все три стрелы в центр мишени, причем вторая стрела вошла в первую, а третья – во вторую. Очень немногие бойцы в отрядах могли так стрелять. Таких бойцов назначали в дальние пограничные или даже специальные отряды, выполнять разные специфические задачи.