Сергей Гвоздев - Последний демон рая. Книга 1. Магия сплетений

– Не болтай лишнего, услышит ещё кто…

– Да я же свой! – гулко стукнул себя кулаком в грудь подвыпивший собеседник. Красавчик скосил на него злые волчьи глаза и про себя отметил:

«Магистр намекал вчера, что всех свидетелей придётся убрать. Значит этого Прыщавого в первую очередь: больно любопытен».

Затем, прислушиваясь, насторожился:

– Чем-то странным пахнуло из леса… пощупай-ка, брат-монах, магией вокруг!

Прыщавый положил мясо в траву и стал ловко сплетать пальцами заклинание Обнаружения. Потом, дёрнув пальцами бросил его в лес и обвёл невидящими затуманенными глазами джунгли, глубоко сосредотачиваясь. Через несколько секунд он распахнул глаза ещё шире, подпрыгнул и указал в чащу длинным пальцем, вытаращившись:

– Там!

Палец указывал точно на Птицелова!

Вор съёжился от страха и полной безнадёжности:

«Вот уж и сэкономил на Пустоте, так сэкономил… Идиот! Даже и не убежишь – у них лук!».

Монахи тут же вскочили, младший быстро наложил стрелу и натянул лук, безошибочно целясь в вора. А второй вытащили длинный меч, и они быстро зашагали к притаившемуся в кустах Птицелову. Через две секунды Красавчик ткнул острым концом меча в кустарник, заприметив там лежащего человека и с угрозой приказал:

– А ну-ка встать! Посвети-ка, брат, на шпика!

Тот положил лук, споро сплёл паутину заклинания и к Птицелову поплыл небольшой ярко пылающий шарик. Он прожёг куст и летел к поднявшему руки вору. В это трагическое мгновение до Птицелова внезапно донёсся едва уловимый знакомый запах, и он тут же плашмя упал в колючую траву, нещадно царапая кожу.

А у него над головой пронёсся шипящий магический огненный шарик. И угодил прямо в морду неслышно подкравшегося сзади за вором саблезубого тигра. Тот раскатисто и недовольно зарычал, пахнуло палёной звериной шерстью. И через мгновение пружина стальных мышц распрямилась, когда над помертвевшим от страха Птицеловом пролетело огромное тело ночного хищника. Вытянув когтистые лапы и утробно рыча, он бешено ринулся на людей, причинивших ему боль своим огненным снарядом.

Это был тот же тигр, которого вор встретил ранее, и видимо, круживший вокруг костра в поисках добычи. И теперь эта трёхсоткилограммовая машина для убийства летела на двух людей, растеряно уставившихся на хищника. Им казалось, что будто шпион-человек вдруг превратился в зверя! Невероятно!

Ближе к нему, но немного сбоку, находился Красавчик и, хотя он пытался ударить мечом, времени для замаха не хватило. Он зацепил-таки зверя клинком вскользь, оцарапав сталью правую лапу тигра. Но и сам отлетел, скуля, как щенок, получив лапой затрещину по голове. Второй же сторож, нагнувшийся за луком успел только коснуться его: тигр полоснул когтями по его лицу и шее, разворотив мышцы и кости. А его клыки тут же сомкнулись, погружаясь в мягкую белую шею монаха. Позвоночник тошнотворно хрустнул, голова откинулась под неестественным углом назад, и конечности жертвы сотрясла предсмертная судорога. Тигр одним широким движением закинул монаха на спину, сверкнул глазами на Птицелова, и мощно прыгнув, исчез как привидение в чаще джунглей…

Только теперь Птицелов выдохнул воздух, и немного расслабился. Но тут поднялся несусветный шум: привязанные к деревьям кони дико ржали, двое оборвали повод и скрылись в кустах. И громко стонал Красавчик, сквозь пальцы которого сочилась кровь.

«Вот тебе и брат-Кошка!» – подался в ту же сторону Птицелов, не забыв прихватить с собой кость с остатками мяса, отлетевшую в его сторону при судорогах ног жертвы, молотивших по земле. – Вот это силища: одним махом двоих завалил!»

Он развернулся убегать и сзади услышал топот проснувшихся монахов, болезненный стон Красавчика.

– Что случилось?

– Разбойники? Нападение?

– Что за шум? – гомонили злые сонные монахи, вытаскивая оружие.

– Тигр! Саблезубый! Унёс Прыщавого в джунгли! – стонал Красавчик, с ужасом разглядывая свою окровавленную ладонь.

При упоминании о тигре боевой дух взъерошенных монахов почему-то заметно уменьшился.

Старший, явно из клана Змеи, пожилой, лысый монах, переспросил:

– Какой такой тигр?

– Да, Магистр! Просто огромнейший! – простонал Красавчик. – Да что вы стоите?! Магистр, спасите нашего брата!

– Куда он унёс его? – близоруко щурясь, всматриваясь в темень, уточнил Змей-Магистр.

– Туда! – кивнул в сторону Птицелова Красавчик, мыча от боли на лице, которая, усиливалась с каждой минутой.

Магистр почесал щёку и покачал головой, потом протянул ему меч:

– Ладно. Держи оружие, Красавчик, и веди нас за собой.

Красавчик на секунду даже затих, мгновенно сообразив, что придётся пойти впереди всех на верную гибель, и ретиво тут же указал в противоположную сторону:

– Я перепутал сгоряча: тигр скакнул туда, в чащу!

Монахи гурьбой, подталкивая впереди притихшего Красавчика, стараясь шуметь погромче, подошли к лесу и выпустили туда десяток стрел. Потом для вида опасливо потыкали копьями в ближайших кустах. Магистр выпустил в темноту несколько магических огненных шаров размером с кулак. Через полчаса «поисков» он прищурил змеиные глаза с вертикальными зрачками, и усмехнулся:

– Наверно убили зверя. Пошли досыпать.

Монахи, выставив стражу, улеглись, но нервно вскакивали и сжимали в руках оружие при первом же подозрительном шорохе. Каждый, холодея, представлял, что вот-вот сейчас из тьмы стремительно выскочит окровавленный тигр-людоед и сомкнёт огромные клыки именно на его шее. Жертва только успеет вскрикнуть и…

Зная, что неопытная молодёжь не уснёт, старый Магистр спал спокойно.

Птицелов же благодарил себя за свою воровскую сметку, что подался в нужную сторону, и улепётывал по какой-то едва видной тропинке вроде как в направлении Кецу-ица. Это было знакомое ему место, в десятке километров отсюда. Простой серый древний храм, переоборудованный под постоялый двор, конюшня, сарай и несколько домов вокруг… А пока вор через несколько часов выбрался из джунглей и быстро зашагал по имперской дороге – шляху. Шлях явно строили гиганты: прекрасная дорога, мощенная крупными обтёсанными камнями, десяток метров шириной. Шлях соединял столицу Империи Рая с горной пограничной Заставой, последним форпостом Империи, надёжно защищавшим её Рай от враждебных набегов степняков-варваров на востоке.

«А вот теперь часок-другой можно и соснуть», – разрешил себе Птицелов, валясь с ног от пережитого.

Он забрался в первый же попавшийся стог сена на лугу неподалёку от поворота к Кецу-ица и провалился в сон, как в омут. Ему снились жёлтые глаза тигра, его длинные клыки, пламя костра монахов…

Утром ни свет, ни заря Птицелов выбрался из колючего стога. С тщательностью клана Кошки почистился, умылся у ручья и через час, настороженно оглядываясь, подошёл к воротам постоялого двора. «Эх, если бы я не был таким трусом и жадиной!» – весьма самокритично отчитал он себя, прикидывая, что предпринять дальше.