Галина Романова - Серебряный Рыцарь

Привалившись к стене, Фрозинтар задумался. Все-таки он оставался ученым и не мог пройти мимо этого вопроса.

У нежити более чуткий слух, чем у живых. Он услышал, как одна песня сменила другую, но до него донеслись и другие звуки, почти неразличимые на фоне музыки – чьи-то осторожные шаги.

Она возникла на пороге погруженной в полумрак комнаты – белая тень с наброшенным на голову траурным покрывалом, которое почти целиком скрывало ее фигуру и сзади волочилось по полу наподобие шлейфа.

– Это ты?

– Как ты вошла? – Он выпрямился. В груди вдруг стало пусто и холодно – отвыкшее биться сердце рвалось на волю. «Жизнь… Она – моя жизнь».

– Через другие двери. Они не заметили. Мне только надо было улучить миг. Я нарочно заказала длинную балладу, чтобы успеть к тебе.

– Ты знала, что я здесь? – Драур покосился на двери. Изнутри все еще лились звуки музыки и нежный печальный голос певицы.

– Конечно. Ты сначала подошел к двери и уже хотел ее открыть, но передумал и остановился. О чем-то думал?

– Да. – Фрозинтар отошел на несколько шагов, чтобы в соседней комнате не было слышно голосов. Подумал немного, что бы такого сказать, и неожиданно произнес: – О Покровителях.

– Что? – Ее лицо как-то странно дрогнуло.

– А ты никогда не думала о них?

– Конечно, думала, – кивнула Фейнирель, помолчала и внезапно спросила: – Я могу быть с тобой откровенной?

Фрозинтар кивнул.

– Я часто думала о Покровителях, – бросив взгляд на дверь, за которой остались ее придворные дамы, промолвила молодая женщина. – Я пыталась понять, почему Они сделали этот мир таким. Почему все происходит именно так. Почему у меня такая судьба? Почему я отличаюсь от других? Я ведь не такая, как все!

Что ответить на это заявление, драур не знал и лишь кивнул.

– И ты тоже это знаешь. – Она коснулась его руки. – Но почему все так, а не иначе? Почему я не могу жить, как остальные? Почему не скорблю о смерти мужа? Почему меня лишь раздражает необходимость носить этот проклятый траур?

Она сорвала с головы покрывало и швырнула его на пол.

– Я хочу танцевать! – с надрывом воскликнула Фейнирель. – Впервые за долгое время я хочу жить – петь и веселиться, а должна сидеть и изображать скорбь, внимая печальным балладам о любви и разлуке.

Опасаясь, что ее голос услышат из соседней комнаты, Фрозинтар обнял женщину и прижал к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, вцепилась в колет обеими руками.

– Я хочу быть с тобой, – пробормотала она, – хочу родить тебе ребенка. Я ждала тебя столько лет и теперь не могу отпустить.

– Да я вроде никуда не еду, – попытался возразить он.

– Мы расстанемся, – вдруг произнесла Фейнирель.

– Что?

– Я знаю. – Она прерывисто вздохнула. – Я всегда была одна. Все, кого я полюблю, уходят от меня рано или поздно. Я всю жизнь была одна и одной останусь.

– Есть твой брат. Он всегда рядом.

– Рядом. Но мы не вместе…

– Есть я.

Фрозинтар с трудом заставил себя произнести эти слова – он понимал, что обратной дороги нет. Сколько раз ему уже приходилось терять тех, кто был ему дорог! Друзья по Академии, которые мигом отвернулись от осужденного преступника. Жена, с которой его разлучили. Потом Седона и весть о том, что его родины больше нет, что Мраморного Острова не существует. Если он рискнет и впустит в свою душу кого-то еще, хватит ли у него душевных сил снова пережить потерю? А ведь Фейнирель предназначенная! Она не принадлежит этому миру и рано или поздно должна из него уйти. А он? Останется один? Опять? Он – нежить. Он бессмертен и должен пережить не только тех, кто сейчас его окружает, но их детей, внуков, правнуков…

Но сияющие надеждой глаза встретились с его глазами, и он понял, что пропал. Что все уже свершилось. И осталось лишь обнять эту женщину и прижаться губами к ее зовущему приоткрытому рту.

«Зато со мною будет она – моя возлюбленная Жизнь!»

Надо было спать, но сон все никак не шел. Льор лежал, вытянувшись, на постели, сжав кулаки и стиснув зубы, словно готовился терпеть боль. Юноше было страшно. Он и зубы-то сжимал для того, чтобы они поменьше стучали. Все лишние мысли и чувства были запрятаны как можно глубже – технике мысленного самоконтроля его научить худо-бедно успели. Другое дело, что от страха никак не удавалось избавиться, он просто обосновался в сердце, лишая юного эльфа остатков мужества. А что, если ничего не получится? Что с ним будет? С его ногами? Сможет ли он когда-нибудь танцевать и тем более вообще ходить? Многие науки единственному на данный момент адепту Ша-Ветра приходилось постигать самостоятельно, но он был уверен, что служить Ветру, не имея возможности передвигаться, нельзя. Что ему тогда делать?

«Успокойся! – сказал он себе. – Все должно быть хорошо. Не может быть наоборот. Надо настроить себя на удачу. Надо просто верить и знать!»

Ее присутствие он почувствовал за долю секунды до того, как мысленный голос ворвался в сознание:

Маленький раб!

Она пришла! Льор оцепенел. Как бы подать знак…

Что за знак? Ты кого-то ждешь?

Юноша похолодел. «Госпожа» обо всем догадалась. Или еще нет?

Вы… где? – рискнул обратиться он к волшебнице.

Какой нетерпеливый! Хочешь, чтобы я пришла?

Нет!

Страх, который Льор старательно загонял внутрь, все-таки прорвался в мысленном голосе.

Вот как? Ты не хочешь, чтобы я тебя навестила, маленький раб?

Не-эт! – Он закрыл лицо руками, хотя его собеседница не могла видеть этот жест. – Не надо!

Почему? Ты не один?

Конечно, он был не один – надежно укрытые отводящими глаза чарами, неподалеку в засаде расположились Карадор и целительница Видящая. Проще простого было заманить «госпожу» в ловушку и раз и навсегда избавиться от преследующего его кошмара, но он уже допустил ошибку. Уже дал слабину.

У тебя драур? – Она двусмысленно мурлыкнула, подкинув в воображение картинку сплетенных в страстном объятии тел.

Нет. – На вопрос можно было ответить правду. – Я один.

Вот как? А где же он?

Я… не знаю.

Это тоже было правдой, но в душе Льора волной поднялось смятение. А что, если она все-таки придет? Что, если решит воспользоваться моментом?

Но разговор прервался так же внезапно, как и начался. И оставалось лишь гадать, в чем причина – то ли «госпожа» что-то заподозрила, то ли выяснила все, что хотела, и просто оставила его в покое. И неизвестно, что лучше.

Значит, драура на месте нет.

Лаллирель тихо шла по спящему дворцу. Ее никто не замечал – если настоящий боевой маг захочет, его не увидит даже летучая мышь, промчится, как сквозь пустоту. Правда, такая полная маскировка требует больших затрат энергии и обычно привязывается к амулетам, ибо в напряжении боя или засады некогда отвлекаться на подобные «мелочи». И сейчас волшебница просто скользила в тишине и темноте как еще одна тень.