Андрей Буторин - Сильнее боли

– Не шути. Это он, я чувствую. Не спускай с него глаз. Но осторожно, не привлекай внимания.

– Ну, во-первых, он уже спать лег, – усмехнулась Галя. – А во-вторых, если это действительно «он», то не все ли равно, как себя вести? Ведь он нас в этом случае и так знает. – Она ненадолго задумалась и сказала: – А вообще-то это вряд ли «он». Не сходится.

– Что не сходится?

– Ну вот смотри. Если, как ты утверждаешь, колдун узнаёт о наших действиях и замыслах во время нашего сна, то ведь решение об этой поездке мы приняли уже сегодня. И не спали после этого.

– Ну, положим, мне-то как раз было «указание» ехать в деревню еще прошлой ночью.

– Ты ведь собирался сначала днем ехать? И ты говоришь, что этот мужик примчался как угорелый. Значит, по логике, он только-только узнал, что мы собрались на ночной поезд. Откуда, интересно, он мог об этом узнать?

Теперь пришла очередь задуматься Тарасу. Он поднял голову, снял очки, прислонился к стене и закрыл глаза.

– Не усни, – улыбнулась Галя.

– Подожди, – сказал Тарас, не меняя позы. А через минуту вновь склонился над столиком и зашептал: – Есть варианты. Помнишь, когда я тебе сказал… ну, то… Дикость эту… Ты замерла так неестественно, я даже подумал, что ты в статую превратилась. Может, это он как раз тебя… зондировал? Может, он не только во сне умеет?

Теперь выпрямилась Галя. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и даже не очень понятно – отчего. Что ее так задело в словах Тараса? То, что он согласился с ней и сам уже считает свое признание глупостью, дикостью? Но разве не этого она хотела? Как же трудно разобраться даже в себе самой, подумала Галя, так чего уж мечтать о том, чтобы понять другого человека!

И все-таки было очень обидно. И горько. Но обиду она ощущала не на Тараса. Опять же на саму себя. Зачем противилась чувствам, гнала от себя то, о чем другие могут только мечтать? И она сама – разве не мечтала о том же? А вот теперь что? Дура она, дура…

– Дурак ты, Расик, – сказала она вслух. – Как есть дурак.

Тарас недоуменно встрепенулся. То ли оттого, что Галя впервые назвала его «домашним» именем, то ли на «дурака» обиделся. Но сказал совсем другое. Наверняка ведь понял, почему Галя его обозвала, а сделал вид, что подумал об ином.

– Почему? Откуда мы знаем, на что он способен?

– Ты способен не вилять?

– Я не виляю, – буркнул Тарас, опуская глаза.

– Ладно, – вздохнула Галя. – В общем, не проходит твой вариант.

Тарас пожал плечами, по-прежнему глядя в пол.

– Но ты сказал «варианты», – подчеркнула Галя.

– Второй – тем более глупость, – отмахнулся Тарас.

– Нет уж, давай!

– Только ты… это… не сердись, – заелозил вдруг Тарас, пряча от Гали глаза.

Галя насторожилась. Даже из-за первой, поистине идиотской версии он так не нервничал. Что же придумал на сей раз? Именно это она и спросила. Тарас наконец-то скользнул по ней взглядом, но тут же снова отвел глаза.

– Костик, – тихо сказал он.

– Что Костик? – удивилась Галя. Сердиться она и не собиралась. Непонятно было – на что. Тем более непонятно, что вообще имел в виду Тарас. Тот пояснил:

– Мне кажется, Костика он тоже… активировал.

– Дикость какая! – фыркнула Галя. – С чего ты взял?

– Это всего лишь предположение, – извиняющимся тоном зашептал Тарас. – Но смотри, с того момента, как Костика похитили, и до тех пор, когда мы приехали на дачу, прошел не один час. Его вполне могли обработать.

– Как?..

– Я не знаю. Мы ведь не знаем, что сделали с нами. Почему мы стали… такими.

– Ты же сказал – колдовство.

– Скорее всего, да… То есть бред, конечно, но разумных объяснений просто нет.

– Или мы их не знаем, – поправила Галя.

– Или мы их не знаем, – эхом отозвался Тарас. – В общем, неважно пока, как именно нас обработали. Главное, что с Костей могли сделать то же самое.

– Ну… допустим.

– Вот, – воодушевленно кивнул Тарас. – А о том, что мы уезжаем, Костя знал. И он после этого заснул.

– Понятно, – сказала Галя. – Возможно, ты и прав. Только Костя не мог знать, куда именно мы едем и тем более – на каком поезде.

– А колдун и так знает, куда мы собрались ехать. И что поездов только два: дневной и ночной. И раз уж мы ночью из дому вышли…

– Ясно, – зевнула Галя. Спать ей захотелось вдруг неимоверно. Но раз нельзя, то хотя бы… – Давай кофе попьем, – предложила она.

– Давай, – радостно согласился Тарас и полез за рюкзаком. А потом аккуратно, стараясь не греметь, стал доставать из него кружки, банку с кофе, сахар…

Галя сходила к титану, набрала кипятка. Вода отдавала чем-то не очень приятным, но все равно девушка выдула полную кружку с огромным удовольствием. Стало легче. Сонливость ушла. И если бы не тревога за Костика, Галя, пожалуй, могла бы сейчас сказать, что она почти счастлива.

Тарас не допил немного кофе – буквально на два пальца – и отставил кружку.

– Что, не нравится? – с улыбкой спросила Галя.

– Отчего ж? Нормально, – сказал Тарас. – Просто я покурить собираюсь. А сигаретку я очень люблю запивать глотком холодного кофе или чая.

Гале после этих слов так вдруг захотелось любимой холодной заварки, что она чуть не заплакала от досады. И очень удивилась, какие мелочи в последнее время стали выводить ее из себя.

Покурив, Тарас застал Галю спящей. Она сидела в той же позе, только уткнулась лбом в локоть, лежавший на столике.

Тарас тронул девушку за плечо. Галя вскинулась и быстро-быстро заморгала:

– А? Что? Ты уже вернулся?

– Давай я все-таки постелю тебе наверху, – сказал Тарас. – Поспи.

– Да я не хочу!..

– Галя, ложись, правда. Я за тобой буду приглядывать, не бойся. Да и все равно ведь мы едем уже. Не прикажут же тебе из поезда выпрыгивать.

– Ты ведь меня удержишь? – улыбнулась Галя, но улыбка тут же превратилась в зевок.

– Удержу, – ответил Тарас. Очень серьезно ответил. Потому что знал: теперь он Галю никому не отдаст.

– Ну ладно, – поддалась Галя. – Только ты меня пораньше разбуди, поменяемся, и тогда я за тобой приглядывать стану. Тебе тоже поспать надо хоть чуть-чуть.

Тарас пожал плечами, но не стал спорить по пустякам. Он откинул верхнюю полку, разложил матрас и ловко застелил его простыней из выданного проводницей пакета.

– Ложись.

– Угу, – ответила Галя и быстро вскарабкалась на полку. – Спокойной ночи. Ты настоящий друг.

– Спокойной ночи, – ответил Тарас, чувствуя, как теплеет в груди. Пусть и в шутку назвала его Галя другом, а все равно приятно. Чертовски приятно! Необычайно.

Он откинул занавеску, подпер ладонями голову и стал смотреть в ночь. Поезд мчался через тьму, отбивая извечный ритм на стыках рельсов: «Куда-куда? Куда-куда? Куда-куда?» И Тарасу, оставшемуся сейчас в одиночестве, стало невыносимо грустно. «И правда, куда я еду? – подумал он. – Может быть, в вечную тьму. Даже – скорее всего. И не один, что страшнее всего, тяну за собой самого близкого человека… А ради чего?»