Елена Самойлова - Змеиное золото. Лиходолье

Мгновенно стало темно, так темно, как бывает только ночью в лиходольской степи, когда на небе нет ни луны, ни звезд. Ганслингер заморгал, напрягая слух и всматриваясь в неподвижно застывший на фоне ночного неба угольно-черный силуэт огромного чудовища, которого выдавали лишь ярко горящие глаза. Всего лишь два огонька над стеной – и тихий шорох тысяч зубов, усеявших миножьи пасти на его щупальцах…

Именно в этот момент не выдержали нервы у одного из орденских музыкантов. Ризар услышал, как одна дудочка замолкла, а ее хозяин бросился прочь, но не успел пробежать и десятка шагов, как истошно завопил, зовя на помощь. Стрелять на слух ганслингер умел, но тратить драгоценную пулю на обреченного он не собирался – бесполезно. Если трус угодил в массу щупалец, прорывших себе дорогу наверх сквозь твердую земляную корку, то они все равно сожрут его раньше, чем он успеет испытать по-настоящему невыносимые страдания.

– Ризар, я их не вижу, – тихим, срывающимся шепотом простонала Катрина, оказавшаяся поблизости. Глаза ганслингера уже достаточно привыкли к темноте, чтобы он различал ее белое лицо с черными провалами глазниц, в которых залегли жутковатые тени.

– Их никто не видит, – усмехнулся он, чувствуя, как в жилах закипает кровь, слыша шорох подбирающихся все ближе щупалец. Еще немного. Самую малость – и можно будет использовать барабан с особыми зарядами, которым Ризар уже заменил штатный боекомплект револьвера. – Я умею стрелять на слух. А ты?

Судя по негромкому, обреченному всхлипыванию, вслепую стрелять Катрина так и не научилась. И уже не научится, сколь он мог судить.

– Мои соболезнования, – усмехнулся он, поднимая револьвер и спуская курок.

Грянул выстрел, и в пяти шагах от него занялся первый костер из перебитых отростков чудовища. Стало чуточку светлее, что позволило Ризару выстрелить снова. И снова – под жуткий рев златопольского паразита и треск городской стены.

Пели дудочки – уже слабее, вполсилы. Музыканты выдыхались, один лишь Викториан продолжал упрямо вести мелодию, будто бы не замечая, что наскоро сколоченный им оркестр вот-вот распадется и будет уничтожен. Существо, оседлавшее стену, зашевелилось, сбрасывая колдовские оковы, грузно перевалилось через каменную кладку, с трудом волоча за собой длинное, будто бы змеиное тело, и тогда в стороне, где-то рядом с невысокими горами, вспыхнуло маленькое золотое солнце.

Что-то ударило монстра прямо по бесформенной башке, рассыпая во все стороны бело-голубые искры, которые падали на щупальца, поджигая их, подобно каплям раскаленного металла. Ударило – и отскочило, блеснув в тусклом свете разгорающегося пламени темной чешуей. Звенящий и громыхающий клубок прокатился по примятой траве, скашивая оказавшиеся на пути щупальца подобно лезвию косы, и остановился в двух шагах от разноглазого дудочника.

Тот даже с мелодии не сбился, когда клубок развернулся в блестящего полированными сочленениями доспехов железного оборотня, гибкого, более тонкого и уж точно в разы более ловкого, чем все его собратья, когда-либо виденные Ризаром. Чаран что-то пророкотал, резко развернулся, со свистом рассекая воздух волосами-струнами, и метнулся в самую гущу щупалец, которые сомкнулись за ним, как ветки деревьев.

Катрина, стоявшая рядом, вдруг завизжала и начала палить в сторону приближающегося золотого сияния, практически не целясь. Пули из «зажигательного» барабана с красной пометкой на металлическом боку пролетали по воздуху, оставляя алый огненный след, и ложились хаотично, пусть и довольно близко от цели.

Заорал, хватаясь за плечо с отстреленной напрочь рукой, один из музыкантов, покатился по земле, не столько сбивая пламя от «зажигательного» выстрела, перекинувшегося на одежду и волосы, сколько раздувая его еще больше. Запахло паленым волосом и горелым мясом. Музыкант затих очень быстро, оставшись лежать на земле лицом вниз, и лишь тогда Ризар рассмотрел, что за «солнышко» подползло к самому краю водяного рва, извиваясь в невиданном, причудливом танце.

Сияющее золото чешуи, изящное женское тело, на уровне бедер плавно перетекающее в длинный мускулистый хвост с янтарным гребнем вдоль позвоночника. По гребню то и дело проскакивают алые искры, шасса раскидывает руки, будто стремясь обнять весь мир, ее длинные гибкие пальцы как бы живут отдельной жизнью, переплетая и завязывая в узлы что-то невидимое, неощутимое, неведомое человеку.

Не сразу, но Ризар понял, что дудочки музыкантов больше не играют, но чудовище, уже перевалившее свою огромную тушу через стену, почему-то не движется с места. Оно застыло, будто зачарованное танцем золотой змеедевы, раскачиваясь из стороны в сторону, и лишь тогда стало очевидным их сходство. Шассы – и того чудовища, что прижилось под лиходольским городом Златополем…

Одной они крови, пусть и совершенно разные на вид.

– Стреляй, что стоишь?! – Катрина ожесточенно выворачивала карманы, ища запасной барабан, но все не находила и от того злилась все больше, позабыв о страхе. – Я эту мелкую дрянь достану! Здесь! Сейчас!

– Дура, – спокойно отозвался Ризар, разворачиваясь и мимоходом, наотмашь отвешивая девушке тяжелую оплеуху, отчего та выронила револьвер и упала на землю. – Не умеешь расставлять приоритеты, так не мешайся.

И пошел к водяному рву, на ходу вкладывая в опустевшие гнезда барабана запасные пули.

Расчищая себе дорогу выстрелами.

Шасса была уже совсем рядом. Она уже не танцевала, не извивалась, завораживая изгибами длинного змеиного тела. Она стояла, приподнявшись на свернутом в кольцо хвосте, выставив перед собой руки, меж которыми тончайшей алой паутиной блестел ромалийский обережный символ. Невидимая стена, которая опутала златопольского паразита колдовской паутиной, не давая сдвинуться с места и дотянуться до людей, стоявших в опасной близости у водяного рва.

– Ещ-щ-ще немного, – прошипела-просвистела она, даже не оглянувшись на подошедшего Ризара. – Ис-с-скра уже почти…

Огромный монстр завыл, когда туго сплетенные мускулы у него на груди вздулись горбом и лопнули, выпуская отчаянно старающегося выбраться железного оборотня, яростно расширяющего себе пусть на волю когтями и зубами.

– Стреляй! – неожиданно чистым, совершенно человечьим женским голосом закричала шасса, резко разводя руки в стороны. Мышцы на груди монстра неожиданно разошлись вслед за ее движением, как две половинки занавеса, и оборотень буквально выпал из туго сплетенных щупалец, тяжело плюхнувшись в воду. – В дыру на груди стреляй!!

И Ризар неожиданно для себя послушался, вскидывая руку и отправляя пулю в небольшой светящийся зеленью узел, слабо мерцающий в глубине стремительно затягивающейся раны.