Ирина Шевченко - И придет волчица…

– Вы не можете быть уверены в этом.

Собственный голос показался ему чужим.

– Она уверена. Драконы никогда не ошибаются в таких вещах.

– Но почему сейчас? Почему мне нельзя поговорить с ней? Я смогу ее убедить!

– Не сможешь. – Каждое слово Лайса звучало как приговор. – Она уже сделала выбор. Теперь то же самое должен сделать ты.

Она взяла с него слово, что он никогда не обидит их сына…

– Мы попытаемся сделать все возможное, но если что-то пойдет не так, придется выбирать. Это твой ребенок, и…

– Почему сейчас?! – Сумрак схватил друга за грудки, и ткань затрещала под пальцами. – Дайте мне день… Хотя бы час!

– Если Гвейн узнает, у нас уже ничего не получится. Либо сейчас, либо…

Она сейчас в спальне. Послезавтра Новый год, а ей еще нужно придумать, куда поставить елку и сделать какие-то фонарики из бумаги. Тут нет цветной бумаги, и она клеит их из белой, а потом раскрашивает в разные цвета…

– Ил?

Нужно решать. Нет, нужно всего лишь произнести вслух то, что они и так знают. Если их план сорвется, если сил не хватит на то, чтобы спасти обоих, и придется выбирать, то пусть это будет…

– Дьери, – выдохнул он.

Да, он обещал. Но и она обещала, что никогда его не оставит. Выходит, они оба солгали. Он простил ей ее ложь – значит, и она когда-нибудь сможет простить его.

– Тебе лучше побыть здесь.

– Нет, я должен быть рядом с ней. Всегда.

Дверь неслышно отворилась, и Сумрак из-за спины Хранителя взглянул на жену. Присутствие дракона разрушило иллюзию, и Иоллар до боли в скулах стиснул зубы:

– Здравствуй, Галчонок.

– Шеф? – Она вздрогнула и выронила кисточку. Медленно поднялась навстречу. – Что вы здесь делаете?

– А что ты делаешь? Зачем?

– Так нужно.

Галла не смотрела на гостя, только на него, и Лар едва сдерживался, чтобы не оттолкнуть стоявшего между ними дракона и броситься к ней.

– Нет, малышка, – голос Рошана звучал ласково, словно он говорил с родной дочерью, – не нужно. Все можно сделать совсем не так…

– Нет.

– Дьери, послушай его, пожалуйста.

– Нет.

– У нас мало времени, Галчонок. Поверь мне. И прости…

Иоллар не понял, что сделал Рошан, но она вскрикнула, схватившись за живот.

– Все хорошо, не бойся. Я лишь немного ускорил события.

И все равно она смотрела лишь на него, и от этого взгляда сжималось сердце.

– Ты же мне обещал, Ил. Ты мне обещал.

А потом все смешалось. Кто-то суетился вокруг, говорил что-то… Он не слышал. И не видел ничего и никого – только эти глаза, глядевшие на него неотрывно. А еще чувствовал в своей ладони ее руку. Иногда он прижимал к губам холодные пальцы, целуя и грея их своим дыханием. Иногда шептал какой-то бред, кажется вновь давая обещания, выполнение которых было не в его власти…

– Пока все нормально, – голос Маризы, единственный спокойный и внятный из всех окружавших его голосов, прорывался сквозь гул путаных мыслей. – Галла, ты слышишь? Все нормально. Это схватки. Интервалы еще достаточно большие – значит, время есть. Только не молчи, пожалуйста, я должна знать…

А она молчала. Тот первый сорвавшийся крик был единственным. Теперь, когда ей было больно, она лишь закусывала губу и сжимала сильней его руку.

– Не молчи. Лайс, можешь дать мне картинку?

Какую картинку? О чем они?

– Ребенок лежит неправильно. Мы… – шепот, еле слышный, почти неуловимый, но тревожный.

– Рошан, ты можешь что-нибудь сделать? Рошан!

– Он был здесь только что, я видела…

А Иоллар видел только ее глаза. И в этих глазах было столько всего, целый мир, огромный и прекрасный. Его мир.

– Это Гвейн. Теперь рассчитываем только на себя. Я пошлю кого-нибудь за Сэлом, может понадобиться помощь еще одного мага…

Над его миром нависли тучи.

– Сама она не родит, нужно оперировать.

– Нет, – вдруг четко произнесла Галла. – Не нужно. Ил, скажи им, что не нужно. Нельзя.

– Галчонок!

– Ил, скажи им!

Сумрак вызвал меч и направил его на своего лучшего друга:

– Слушай ее.

– Придурок! И что ты сделаешь? Снова порежешь мне одежду?

– Мне не понадобится оружие, – глухо предупредил Лар. – Будет так, как она говорит.

Мир драконов

Дракон ударил лапой наотмашь, и человеческое тело, ставшее тюрьмой для ослушника, пролетев половину зала, ударилось о стену.

– Гвейн, остановись!

– А, Джайла. Я должен был догадаться.

– Не смей к нему прикасаться! – Растопырив крылья, драконица загородила сплевывающего кровь мужчину. – Кем ты себя возомнил, старик?

– А кем вы двое возомнили себя, решив встать на пути у Судьбы?

– Судьба порой идет окольными путями.

– И это ваш окольный путь? – Гвейн указал на большое зеркало в центре. – Разрушить все?

– Не разрушить, а сохранить. Алан, – Видящая Суть повернулась к безмолвно сидящему на своем месте Палачу, – отпусти его, пожалуйста. Позволь принять нормальный вид.

Второй в совете с сопением выдохнул облачко дыма, но не внял просьбе.

– Гвейн, Рошан нужен там, он должен вернуться.

– Он уже сделал больше, чем нужно.

– Что здесь происходит? О Небо, Рошан! – Только что вошедшая в зал Селаста в мановение ока перекинулась из величественной драконицы в худенькую девушку и подбежала к опирающемуся на стену мужчине. – Что вы творите? Гвейн? Отец?

– Отцом я тебе буду, когда мы вернемся домой, – недовольно выговорил Палач.

– Но…

– Тихо! – рявкнул Хранитель Тара. – Заткнитесь все.

Старейшина устроился перед зеркалом и долго всматривался в изображение.

– Молодец, девочка, – прошептал он довольно спустя некоторое время, – молодец. Все равно Судьбу не обманешь.

– Что она делает? – отважилась на вопрос присевшая рядом Джайла.

– А ты не видишь? Делится жизнью со своим ребенком.

– Делится?! – вгляделась драконица. – Да она же отдает ему свою жизнь!

Услышав это, Рошан рванулся к зеркалу, но лапа Хранящего Слово, сбив на ходу, прижала его к полу.

– Видишь? Судьбу не обманешь.

– Она же не знает, не понимает, что делает, – пролепетала подошедшая неслышно Селаста. – Просто хочет помочь своему малышу. Нужно остановить это, пока не поздно.

– И ты туда же? – оскалился Гвейн. – Похоже, в совете возникли разногласия.

– Верно, – прорычала Джайла. – А раз так, предлагаю вынести вопрос на голосование. Нас больше, старик.

– Нет, не больше, – вмешался Алан. – Рошан нарушил наши законы и теперь не имеет права голоса. Двое против двоих, Джайла.

– Папа!

– Все решит случай, – подвел итог голосования Гвейн, отпуская Рошана.

Тот отполз подальше, поднялся, взявшись за руку подоспевшей на помощь Селасты, и поцедил сквозь зубы, едва шевеля окровавленными губами:

– Какие же вы оба… драконы!

Тар. Марони

Ожидание растянулось на часы.