Ирина Шевченко - И придет волчица…

– Гал, ты извини, я…

Я завела девушку в гостиную и усадила на диван.

– Что случилось?

– Мне просто поговорить… А с кем? Рисы нет, у Али свои проблемы. Мила… Ну ты знаешь…

Всех провидцев мобилизовали секретные службы Дистена: разведка, контрразведка… Не знаю, что еще есть. С Миларой, закончившей обучение в год начала войны, мы виделись редко, даже когда она бывала в Марони: за сотрудниками тайных отделов велась круглосуточная слежка, перестраховывались свои же, и неуютно было чувствовать на себе пристальное внимание незримых глаз во время этих нечастых встреч.

– Мы с тобой были когда-то подругами, – продолжила Вришка. – Вот я и подумала…

– Что значит – были? Мы и сейчас подруги. Разве нет?

Целительница посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на Лару, словно только что ее заметила:

– Кто это?

– Моя дочь. Она была у кормилицы в деревне, так было безопаснее, но сейчас…

Это была версия для широкой общественности.

Гостья не стала дослушивать до конца.

– Я уже знаю, – вздохнула она. – Все знают… теперь. Несколько дней назад и не подозревали. А ты говоришь, мы подруги.

От горечи в ее голосе стало не по себе, и я сделала то, чего не собиралась делать ни при каких обстоятельствах.

– Мы забрали ее из деревни, сожженной имперскими карателями. Ее родители и брат погибли, и малышка осталась совсем одна… А у меня вряд ли будут еще собственные дети.

Вришке понадобилось несколько секунд на осмысление моих слов, а затем она вдруг обхватила меня за шею и залилась слезами. Лара удивленно посмотрела на плачущую тетю и решила присоединиться.

– Вриш, ну чего ты? – Одной рукой я гладила подругу по плечу, а второй качала дочку. – Что случилось?

– На-ай…

Странно, я ожидала услышать другое имя в этом потоке слез. И я его услышала.

– И Ферт…

– Что они снова учудили?

– Они… они… Уехали!

– Куда?

– На Саатар.

– На Саа… Но это же невозможно. Порты закрыты, судоходство остановлено.

Девушка резко успокоилась, отпустила меня и выпрямилась.

– Порталами. В школу приходил представитель посольства Лар’эллана, предлагал работу в Лесу. Давно. А теперь они перстни получили… Ты не знала, да? Из-за этой войны программу уплотнили, сократили еще на год. Мы все уже закончили.

Я посмотрела на ее руки и увидела знакомый перстенек. Боги пресветлые, сколько же я всего пропустила!

– Вриш, прости, я в последнее время…

– Ну да, тебе не до того. Я понимаю. А ребята… Они уже контракты подписали. Сегодня в Азгар, а оттуда сразу же на Саатар. Говорят, удалось проложить стабильный канал.

– Куда?! – донеслось от двери разгневанное. – Да я ему!..

Мы не заметили, когда Сэллер спустился и как долго он стоял у входа, но о брате услышал. Стукнув кулаком по стене, он развернулся и вышел в коридор.

– Стой! – Прижимая к груди затихшую Лару, я кинулась за ним. – Сэл, подожди! Ты уже ничего не изменишь – у него перстень, у него контракт. И он уже не маленький мальчик, в конце концов!

– Посмотрим. – Буревестник хлопнул входной дверью.

У лестницы стояли Ил с Дэви.

– Потом объясню. – Я передала мужу малышку. – Побудьте пока наверху.

Вернувшись в гостиную, присела рядом с подругой, дожидаясь продолжения рассказа. Хотя что тут продолжать?

– Ферт заходил час назад, – прошептала она. – Проститься.

– И что сказал?

– Сказал: «Может быть, еще увидимся, тэсс графиня».

– И все?

Она снова разрыдалась.

Какими же дураками бывают иногда мужчины – четыре года из-за подобной ерунды страдать! Ну графиня. И что с того?

– Вриш, а ты сама что сказала?

– Сказала, увидимся…

А если оба дураки, тут уже ничем не помочь. Только плечо подставить, чтоб в него вдоволь выплакались…

К счастью, фронт не успел подобраться к Марони, город жил почти так же, как и до войны. А Сэл, как умел, все эти годы ограждал родных от тревог. Даже домой не вернулся, помирившись с отцом, остался жить у друзей, чтобы родители не видели, когда и как надолго он уходит и каким порой возвращается. И Ная удерживал в стороне от всей этой грязи, в душе понимая, что вечно так продолжаться не может. Но сейчас надеялся, что не опоздает и сумеет еще раз отговорить расхлябанного, так и не повзрослевшего мальчишку от необдуманного поступка.

Повезло. Брата он заметил в двух кварталах от родительского особняка. Остановился в тени раскидистого платана, дождался, пока молодой человек в темном дорожном костюме с переброшенной через плечо небольшой сумкой поравняется с ним, и шагнул навстречу из своего укрытия:

– Решил смыться, не попрощавшись?

Най оступился от неожиданности.

– Отцу с матерью тоже ничего не сказал?

– Сказал…

– Врешь! – безошибочно определил Сэллер по бегающему взгляду.

– Записку оставил.

– Записку? – Он схватил брата за грудки и притянул к себе, лицом к лицу. – Куда ты рвешься? Зачем? Посмотри на меня. Хочешь стать таким же?

Двадцать два года, а беззаботная молодость закончилась, едва начавшись. День считался неплохим, если никого не пришлось хоронить. День считался просто великолепным, если не пришлось никого убивать. А ночь была хорошей, когда удавалось поспать, не видя снов.

Но Най не понял:

– Да! Хочу! Доволен, Буревестник? Я хочу быть таким, как ты. А может, даже лучше, чем ты. И в Кармоле мне это не светит. Тут уже хватает героев.

– Героев?!

Нет, он не ударил его – с силой отшвырнул в сторону, и Найар, не удержавшись на ногах, упал на брусчатку.

– На войне не бывает героев. Запомни это.

На них уже оглядывались прохожие, и Сэл отвернулся, уткнулся в кирпичную стену, чтобы ни они, ни брат не видели его лица.

– Ты ведь сам выбрал это, – негромко сказал подошедший сзади Най. – Сам принял решение. Почему я не могу поступить так же?

– Потому что ты еще не готов.

– Откуда тебе знать? Мы видимся раз в месяц, говорим ни о чем. Я не знаю, чем занимаешься ты, а ты не знаешь, что делаю я. Прости, братишка, но не тебе судить, к чему я готов.

Все равно однажды это случится…

Сэллер медленно развернулся и пристально посмотрел на брата. Тот говорил серьезно, не ерничал, не огрызался, как обычно. И, наверное, был прав – в последние годы они отдалились друг от друга, и, возможно, Най уже не тот безответственный юнец, которым он привык его считать.

– Я буду писать. Так часто, как только получится.

– Мы разберемся здесь немного и…

– Нет, – покачал головой Найар. – Если ты не считаешь меня полным ничтожеством, окажи услугу, не вздумай мчаться за мной, как заботливая мамочка. Кстати, маме скажи, что я не хотел ее расстраивать. Скажи, что мне предложили хорошее место в эльфийской столице: непыльная работенка, приличная оплата, питание за счет пригласившей стороны…