Ирина Шевченко - И придет волчица…

Отчего-то я всегда считала Кармол самодостаточным государством. Глядя на разросшиеся города и богатые деревни, и в голову не приходило, что нам нужна чужая пшеница или руда.

– Государственных запасов хватит самое большее на три года, – прозвучал неутешительный прогноз.

И тут же посыпались варианты возможных решений проблемы. Точнее, вариант был один – продолжение активных военных действий, теперь уже на территории империи и на море.

– Это наш единственный шанс! – вскричал кто-то.

– Я так не думаю, – произнес Дистен. – Лучшим решением в данной ситуации будет новый император на Каэрском престоле. Справедливый и лояльно настроенный как к Кармолу, так и к нашим заокеанским друзьям.

Все притихли. Подобные слова не произносятся просто так.

– Есть несколько наследников младшей имперской ветви, – начал высокий бородач, но его прервал мелодичный голос Аэрталь:

– Его величество Дистен говорил о законном наследнике Растана Второго, о его сыне.

И тут-то я узнала, что такое гробовая тишина.

Итак, если коротко, во время последней саатарской кампании принц Растан прибыл в Западные земли. Но вместо того чтобы вести к славной победе войска своего отца, влюбился и скоропостижно женился на дочери одного из своих генералов, много лет назад ушедшего в отставку и осевшего в Лесу. Избранница наследника происходила из хорошей семьи. Даже из двух хороших семей. Но если отцом красавицы Лайнери был имперский дворянин, то матерью – ни больше ни меньше внучатая племянница Аэрталь. Неизвестно, знал ли об этом Растан и не была ли влюбленность принца следствием чар, вроде тех, что продемонстрировала сегодня королева, но сановники его отца изучили родословную новоиспеченной принцессы самым тщательным образом. И наследник оказался меж двух огней. С одной стороны, высшее дворянство высказало резкий протест, вплоть до неприкрытых угроз мятежа, заявив (намекая на возможное потомство), что не потерпят на престоле нелюдя. С другой – храмовники признали обряд заключения брака законным. А разводы в местном пятибожии не приняты.

– Когда-то ходили подобные слухи, – сказал граф Тилана. – Но считалось, что это не более чем сплетни.

– Это не сплетни, – с улыбкой уверила его Аэрталь. – Многие дворяне и маги империи в курсе событий тех лет. Растан взошел на престол, но, боясь потерять его, так и не ввел во дворец законную супругу и рожденного в этом браке ребенка. И жениться во второй раз, пока мать его сына была жива, не мог. Потому мы и имеем сейчас на троне величайшей из держав капризного мальчишку, готового играючи растереть наши государства в пыль.

– Если имперцы не приняли полукровку тогда, почему вы считаете, что они примут его сейчас?

– Увы, – вздохнула эльфийка, – сейчас они его тоже не примут. Но, я думаю, это вопрос времени. Правлением Истмана многие недовольны. Все три года империя не выбирается из войн: сначала борьба за трон, потом попытка захвата Кармола. Теперь он прельстил их мечтами о завоевании Лар’эллана. Я хорошо знаю людей, они не выдержат подобной жизни, захотят мира и покоя. И другого правителя конечно же. Сделать ставку на наследников побочных ветвей – снова втянуть страну в череду мятежей. Слишком много их, этих наследников. А законный потомок Растана – всего один.

– И у вас есть неопровержимые доказательства того, что этот человек – сын покойного императора? – спросил какой-то седовласый тэр.

– Да. К тому же он похож на отца как две капли воды. Наследственные черты в древних родах сильны. – Она поглядела на меня при этих словах, словно в них был скрыт некий понятный мне смысл.

Я ожидала, что кто-нибудь заговорит о выгодах, которые получит Лес, когда на Каэрский престол взойдет родственник их королевы, но Дистен и его приближенные оказались слишком тактичны, а нам с Илом слова не давали.

Несмотря на то что никаких решений принято не было – сплошь разговоры, день получился насыщенным. Столько новой информации, нуждающейся в осмыслении. Но чего мы не поняли, так это зачем нас вообще пригласили.

Я надеялась, что Беата, попросившая задержаться, разъяснит это в приватной беседе.

Спустя час после окончания закрытого приема нас проводили в маленькую гостиную в апартаментах личного мага короля. Не святая святых, но, думаю, бывали тут немногие. Иоллар присел у окна, не вмешиваясь в наш разговор, и спустя несколько минут хозяйка, безуспешно испытав на Сумраке несколько ментальных щупов, оставила его в покое, сконцентрировав свое внимание на мне.

– Многие хотели вас увидеть, – ответила она на мой вопрос. – В том числе и его величество.

И она сама. Но глупо ожидать, что признается.

У нас сложились странные отношения за эти годы. Не подчиняясь непосредственно совету ордена и штабу объединенных армий, мы тем не менее старались не предпринимать никаких действий без согласования с ними, рискуя нарушить чью-нибудь сложную стратегическую схему. Первое же дело свело с Беатой. Королевская ведьма, как ее называли за глаза, нами заинтересовалась, но я не обольщалась на этот счет. Друг друга мы поняли с первых же слов. Меня устраивало то, что она не настаивала на полном подчинении, ее – то, что Маронская Волчица в силу своей «легендарности» оттягивает на себя внимание неприятеля, пока она готовит ему очередной сюрприз. Эпизоды вроде Тарли, когда приходилось действовать сообща, случались нечасто, а в личных встречах необходимости не было, хоть иногда я жалела, что магичка находится за многие парсо от меня и беседа ведется посредством зеркала. Причины для этого сожаления были разные – от банального любопытства до жгучего желания пульнуть в Беату каким-нибудь заклинанием в ответ на ее стервозные замечания.

– А чего хотела Аэрталь? – поинтересовалась я.

Моя собеседница недовольно поморщилась:

– Чего хочет Аэрталь, знает только она сама. Но я бы на вашем месте не радовалась интересу с ее стороны.

– Я и не радуюсь. Позволите еще один вопрос? Как давно вам и его величеству известно о сыне императора Растана?

– Неверный вопрос, – усмехнулась Беата. – Известно об этом многим и очень давно. Но этого претендента всегда сбрасывали со счетов. На четверть эльф. Нелюдь. Никто не думал всерьез о том, чтобы посадить его на престол: власть аристократии в империи велика, это могло бы вызвать раскол. И сам Растан это прекрасно понимал. Все же он был великим правителем, не всякий решится отказаться от личных интересов ради мира и процветания своего государства. Жаль, Истмана вовремя не разглядел. Первым за это и поплатился.

– Но сейчас прямой наследник в цене?

– Снова неправильный вопрос…

Снова она действует мне на нервы!

– Он всегда был в цене. Как думаете, чем был обусловлен последний мир между империей и Лар’элланом?