Иар Эльтеррус - Витой посох. Преодоление

«Стоит посмотреть на него еще раз, но не сегодня», – решила княжна и отправилась с визитом к братьям, в первую очередь к старшему.

Мелианора она застала за весьма непривычным для молодого мага занятием – он читал какие-то лирические стихи, причем вслух, учитывая то, что единственным слушателем был его друг и кровный брат Эталиар. Что за дурацкое наваждение?!

Увидев Лиерию, княжич захлопнул книгу и растерянно уставился на гневное лицо сестры.

– Вот мне интересно, чем вы занимаетесь вместо подготовки к поездке?! – без приветствия выпалила она.

– Церемониальная одежда для приемов во дворце уже упакована, а больше нам нечего брать с собой, – попытался успокоить ее брат.

– А в остальное время вы будете ходить в чем попало?! Твой друг до сих пор щеголяет в тех же обносках, в которых впервые появился здесь! – Княжна чуть не кричала, сама не понимая, что вызвало у нее такое раздражение.

– У него очень красивая фигура, и эта одежда прекрасно ему подходит, – высказался Мелианор, окинув взглядом воина-’але, который с недоумением взирал на происходящее.

– Я, пожалуй, пойду, – негромко произнес Этали, вставая, и направился к выходу.

Закрывая за собой дверь, он услышал громкий голос княжны:

– Да, у него великолепная фигура и все остальное, но в таком виде стыдно ходить во дворце! Хуже, чем если бы вы ходили голыми!

Эталиар хмыкнул: «Что это нашло на княжескую семью?» Но, еще раз проанализировав свои впечатления, сообразил, что от Мелианора, до прихода Лиерии, начало исходить нечто очень похожее на то, чем маг-денери изгонял древнее зло из его тела на полуострове Халар. Сила Жизни проявила себя этим вечером? Вполне возможно. То-то у друга к ночи глаза становились все более мечтательно-восторженными, и, судя по зачитанным стихам, его переполняла любовь ко всему сущему. Но почему так раздражена княжна? Она ведь тоже денери и имеет родство с той же самой силой. Эталиар был не философом, а воином, поэтому решил, что с Лиерией лучше всего разберется Мелианор, который в этом понимает больше.

Когда друг вышел, княжич обратился к сестре с тем же вопросом:

– Что на тебя нашло? Я вижу, что тебе плохо, но не пойму почему.

– Ты бы на себя посмотрел! Когда я вошла, вы с Этали смахивали на двух любовников.

– Ну и что с того?! Я вас всех люблю… – начал Мелианор недовольным голосом, потому что вторжение сестры сбило возвышенное состояние души, в котором он пребывал последние несколько часов, но тут же осекся – в чем-то Лиерия была права.

Маг задумался. По контрасту с сестрой его состояние казалось действительно странным. Он вчувствовался в окружающий мир и все понял – откуда-то волной накатывала сила жизни, и кому, как не денери, Повелителям Жизни, было ощутить это первыми. Княжич, не сдержавшись, хихикнул – это еще начало, до чего же дойдет ночью. Вот удивятся многие! Однако его веселье улетучилось под осуждающим взглядом Лиерии. А вот с сестрой творилось что-то не то, жизненная сила тоже просачивалась в ее тело, но с трудом, словно что-то блокировало ее. Но даже та, что проникла, не могла выразиться привычным образом, выливаясь в болезненной, искаженной форме. Чувство любви и приятия вызывало у девушки боль. Вывод напрашивался один – она не могла естественным образом проводить и воплощать родную силу, и этот напор мог разорвать сознание и душу в клочья. Требовалось срочно принимать меры.

– Садись, поговорим, – обратился он к сестре спокойным голосом. – Я, кажется, понял, в чем дело. Ты как опытная ведающая тоже способна понять, если немного успокоишься. Это сила жизни, свойственная для нашего народа, но тебе что-то мешает ее принять…

– Жизнь – это боль! – едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть, княжна, но, взяв себя в руки, послушно села рядом с братом.

– Что тебе внушило такую мысль? – задумчиво спросил ее Мелианор, он знал, что Лиерии пришлось перенести много страданий, но о подробностях она не говорила никогда, словно заковав себя в броню, но боль осталась и сейчас не давала жить.

– Когда мы попали в руки дорцев, а затем меня отправили в храм в числе множества рабов, предназначенных в жертву богам, не было часа, чтобы я не испытывала боль. Когда она была особенно мучительной, я мечтала о том, что этим палачам когда-нибудь станет еще больнее.

Неожиданно для себя Лиерия принялась рассказывать брату историю своей жизни, о которой не знал никто. Сначала она старалась излагать события детства и юности в общих чертах, но чем дальше, тем больше княжна упоминала леденящих душу подробностей. Если бы не нарастающий поток жизненной энергии извне, такой волной боли и ужаса могло бы придавить и сломать. Однако Мелианор понял, что нет иного варианта и не будет другого случая помочь сестре. Он принимал в себя всю боль и сжигал ее там, превращая в желание жить. Лиерия сначала кричала, потом плакала навзрыд, но постепенно ей становилось легче. К концу жизнеописания девушка только сжимала кулаки, размазывая ими слезы.

– В последний год у меня даже появился друг, – рассказывала она. – Вряд ли это можно назвать любовью. Он утешал меня, помогал перенести невзгоды и скрасить одиночество. Парня в моем присутствии принесли в жертву на большом храмовом празднике. Тогда я нашла одного старого фанатика-жреца и попросила провести со мной обряд боли. С тех пор на мне появились шрамы, которые так раздражают некоторых. Воя от боли, я научилась использовать ее, чтобы уничтожать. Я пела и проклинала всех подонков, надеюсь, что некоторые жрецы того храма умерли благодаря мне. А потом я ушла, и люди на улицах шарахались прочь, увидев мое тело. Примерно тогда же Игмалион окончательно завоевал Дор, и ловить беглую рабыню не стали.

– Как же ты выжила?! – вырвалось у княжича.

– Я не хотела жить, но меня подобрала какая-то сердобольная старуха и начала обучать ведовству, она увидела во мне дар. Сначала мне было все равно, но постепенно я втянулась, и мне даже понравилось. Потом я уехала на Юг, в Алсанор, где меня никто не мог знать. Там появились приятельницы-ведающие, я даже стала слегка маскировать свое уродство, чтобы не пугать нормальных людей. Но все эти годы я жила только с целью отомстить тем, кто надругался над нашей страной и ее жителями. Я стремилась возродить княжество вопреки всем – и я добилась своего! Но большинство виновных давно мертвы, и месть потеряла смысл. Я не знаю, что делать дальше…

– Дальше надо жить, чтобы не повторилось то же самое или более худшее с кем-то еще.

– Я не умею просто жить, – покачала головой Лиерия.

– Разреши себе это, а жизнь подскажет, что надо делать.

– А ты? – с вызовом спросила княжна.

– Можешь рассчитывать на меня, но тебе стоит найти того, кто будет рядом всегда.