Юрий Погуляй - Месть Ледовой Гончей

– Мы поищем Академию Суши и Лунара, – сказал я.

– Неразумно.

– Останови меня, – пожал я плечами, не ожидая от себя такого вызова.

– Буран, Торос, приглядите за мальцами?

– Я могу сломать им обоим по ноге, и забот с ними станет значительно меньше, – заметил Буран. – Идет?

– Нет, – мотнул головой омерзительно спокойный Мертвец и посмотрел на дознавателя и его друга:

– Тройка, Сабля?

– Праздно шатаемся по городу, тратим кровно заработанные монетки, совращаем красивых женщин. Сабля, возможно, бьет морды каким-нибудь мужчинам. По настроению, – отчитался Три Гвоздя. – Я так понимаю, пока ты не пообщаешься со своими союзниками – у нас работы не предвидится.

– А какая она вообще будет? – поднял голову Сабля. Глаза его уже стекленели от сонливости. – Работа эта?

– Кто бы знал, – устало сказал Мертвец. – Все. Я пошел. Есть совсем не хочется. Добрых снов.

Мы проводили взглядом нашего капитана. Я уткнулся носом в кружку, украдкой наблюдая за товарищами. Совсем не хотелось разбираться, почему каждый из них отправился с нами в этот проклятый город-ледоход. Удивительно радостно было видеть их здесь.

Первых солдат великой армии.

Глаза слипались, сознание ускользало, и потому я торопливо допил напиток и выскользнул из-за стола. За мной последовал Фарри. Остальные лишь махнули вслед, а Сабля громко позвал служку. Скорее всего, опять будут всю ночь гулять.

В коридоре перед своей комнатой я остановился и посмотрел налево, в сторону входа в гостиный дом. Мне вдруг представилось, как по улицам Барроухельма вышагивают ликвидаторы братства, на их плечах развеваются черные плащи, а под масками бурлит ядовито-желтое пламя. Воины Цитадели строятся вдоль стен, на всех мостках, на всех переходах, и тысячи невидимых глаз смотрят прямо на меня.

– Разбуди меня, как только проснешься, – сказал Фарри. – Пожалуйста!

Я вздрогнул, вернувшись из бредового видения, и кивнул:

– Взаимная просьба.

Затворив дверь в теплую комнату, пробравшись к крепкой, не скрипучей кровати, я залез под мягкое одеяло и едва ли не застонал от наслаждения. Из-за стены слева доносился далекий храп, сверху слышался смех.

Барроухельм. Завтра все решится. Нужно было обдумать все, что мы сделаем наутро. Каждую мелочь! И начать…

В этот момент я и уснул.

– Обалдеть, – сказал я Фарри. Тот с видом знатока лишь пожал плечами – мол, эка невидаль. Хотя при этом сам с восторгом задирал голову, чтобы посмотреть на стеклянный потолок жилого уровня.

Чем-то верхушка Барроухельма напоминала тепличные купола. Полусферы из армированных прозрачных ячеек пропускали в теплое нутро города солнечные лучи, оставляя темные участки крыши, опутанной изнутри мостами, трубами и загадочными коробками-складами. Призрачные столбы света тянулись аж до пола, и пыль города сверкала, попадая в них, и кружилась в неторопливых вихрях.

Наверху, снаружи, несколько уборщиков чистили закаленное стекло от снега и льда. Яркие, светлые окна в Пустыню. После тьмы, сырости и жути нижних этажей – здесь в душе сам собой воцарялся бесконечный праздник. Подумать только, на что способен ясный день, отсутствие шапки на голове и теплый воздух из вентиляционных ходов.

В руках я держал горячую сочную булку с куском жареного мяса. Ничего вкуснее мне не встречалось уже многие месяцы. Честно говоря, не уверен, что вообще когда-нибудь вкушал нечто подобное.

– В Шарренвейме не было прозрачного потолка, – поделился Фарри. – И, на мой взгляд, исключительно зря.

Перед нами стремилась вверх диковинная громада Академии Суши. Здание-пирамида, с высокими окнами и застекленными арками. Вытянутая, торжественная, заключенная в гигантскую ротонду из белого камня. В стеклах отображались столпы света и яркие гирлянды шаманских фонарей да пестрых вывесок, покрывающих многоуровневые кварталы, что тянулись вдоль центральной улицы.

– Пришли?

Мы, два оборванца, остановились рядом с памятником. Мужчина с ледорубом приветственно тянул к небу руку и улыбался Светлому богу, не иначе.

Я задумчиво впился зубами в сочное мясо и покосился на Фарри. Замызганная нательная рубаха, раньше сокрытая под паркой, плохо вымытое лицо, неровный пушок на лице. Надо было прикупить каких-нибудь вещей, тщательнее помыться, но в гостином доме такой роскоши, как зеркало, не нашлось, а у нас и мыслей не было, что нужно привести себя в порядок. Это сейчас, задним умом, я до всего дошел.

«Интересно, как ты сам выглядишь?»

– Пришли…

К Академии вели широкие ступени. Полукруглая лестница, расползшаяся до площади, с каждым шагом собиралась в стройный подход к ротонде. Цитадель Суши охватывали два переулка, выстеленные деревянной брусчаткой. Люди прогуливались мимо, словно делали это каждый день. Проклятье, я стремился к этому месту почти год, а они с кислыми минами каждый день бродили по чудесным улочкам и даже не смотрели на могучие стены Академии!

– Давай, Эд! На нас уже косятся! – Фарри дрожал от нетерпения. – Давай!

Он был прав. Прохожие, в основном праздные зеваки, видящие снег, только когда тот завалит панорамные стекла наверху, смотрели на нас с неприязнью. Два стражника в серебристых штанах и столь же серебристых рубахах (простых рубахах, не шерстяных, Светлый бог!) все время крутились неподалеку, делая вид, что просто прогуливаются. Но я чувствовал их взгляды. На широких ремнях стражей порядка покачивались шипастые дубинки, с которыми мы могли познакомиться в любой момент, судя по эмоциям стража повыше ростом.

– Светлобог! Да идем же! – заныл Фарри.

Прожевав последний кусок, я тщательно облизал пальцы, не сводя взгляда с высоких железных ворот, ведущих в Академию. Очень хотелось повернуться к темным проулкам, уходящим прочь с широкой центральной улицы. Оттуда, из тени, за нами наблюдали Неприкасаемые.

– Пошли!

Под ногой оказалась первая ступень.

Мы быстро поднялись к воротам и остановились рядом. Мне почему-то захотелось еще одной жареной булки с мясом. Под ложечкой засосало от страха перед будущим. Страха и желания наконец-то сделать то, что я когда-то пообещал умирающему старику.

Но сначала бы еще булочки и кружки горячего перцового чая.

В горле противно пересохло. Стоя спиной ко всему жилому миру, я чувствовал, как там, внизу, у подножия лестницы, прогуливаются простые люди, не знающие, что такое ежедневный мороз и грызущие лед демоны. Там стоят у статуи два стража Барроухельма, наблюдая за нами и не догадываясь, каких монстров мы могли привести к ним в город.

Фарри потянул за кованую ручку – без результата. Затем навалился на могучую дверь – бесполезно, та даже не шелохнулась. На лице моего друга, обычно хитром или веселом, появилась гримаса обиды.