Лана Ежова - Тень ее высочества

«Ну-ну, сам-то небось подобным не страдаешь?»

«А то, – с некой гордостью согласился телохранитель, – у сатурийцев мало слабостей и недостатков, мы в этом выше других народов».

«М-да, за подобные слова можно и по мордасам получить…»

«Эвка, что за уличный жаргон! Прекращай, ты ведь работала принцессой, а не бродяжкой», – строго напомнил Грэм, но я почувствовала, как в его голосе проскользнули стыдливые нотки.

Удовлетворенная, что вогнала в краску душу погибшего телохранителя, вернулась к размышлениям о роде Эспинс и разглядыванию альбома с портретами его представителей. Рисунки выполнены хоть и разными художниками, но в одном стиле. Остановившись на изображении Александра, сына магистра и девушки-хэмелла, вспомнила, что еще говорила Анна о пропавшем племяннике. Ребенка зачали с первого раза. Ох, как гневался на жену Вариор, когда отошел от приворота и понял, что та натворила! Пленницу, хоть и захватил его орден, магистр не имел права оставить при себе. А тут пришлось выкручиваться, чтобы она оставалась в его дворце. О том, что сын у Вариора от врага, Дюжина узнала нескоро. Большинству магистров и хранителей было на этот факт наплевать, многие даже понимали магессу. Один Альберт выставил себя блюстителем морали и потребовал выслать полукровку в Вискур. Но Эспинс, к тому моменту беззаветно полюбивший сына, невежливо послал его за Грань. Хотя Александра обожали отец, мать и немногочисленные родственники, жилось мальчику несладко. Когда ему исполнилось девять лет, Тамира погибла от укуса стеклянной сколопендры. Вариор, убитый горем, отдалился от сына, перестал обучать магии самостоятельно. А так как парнишку отметила стихия Земли, то ему пришлось учиться в школе магистра Альберта. Нет, Верховный маг Дюжины ничего плохого не делал неугодному полукровке. Но не делал и ничего хорошего, когда маленького Эспинса начали травить соученики. Возвращаясь домой на каникулы, Александр не жаловался родным, пытаясь справиться самостоятельно. А чуть позже отец заинтересовался способностями меняющихся, которые мальчик унаследовал от матери. И опыты, проводимые любознательным папашей, лишь усугубили ситуацию: ребенок возненавидел собственную суть. И, как с грустью признала Анна, до самого похищения сектой башевистов Александр так и не смирился с тем, что он наполовину хэмелл.

– Анна, а что это за девушка, стоящая между Каримом и Лавджоем?

Хозяйка дома оторвалась от составления схемы сложной вышивки и заглянула в альбом.

– Это Сиелла, подруга ребят, а также их побратим по боевой четверке.

– Не узнала, у нее тут волосы обычного цвета, – ляпнула я, не подумав, что вызову лишние вопросы.

– Ты знакома с Сиеллой? – приятно удивилась Анна.

– Так, пересекались пару раз, – вынужденно призналась я. – А вообще, кто в Межграничье не слышал о магистре-женщине Сиелле Синеглазой Иллиан? Или о ее чудесных синих волосах? Кстати, ведь это ее так отметила стихия Воды?

Женщина рассмеялась:

– Да красит она их! С помощью магии, конечно, но красит.

– Хотела бы я узнать это косметическое заклинание.

– Тебе-то зачем? – удивилась магесса.

Я не успела ей ответить – в гостиную вошел Вариор и с ходу заявил:

– Эва, ты нужна мне в лаборатории. Срочно!

Вскакивая с кресла, забыла, что на коленях лежит пухлый альбом, и он с глухим звуком упал на пол. Я поспешно наклонилась, чтобы поднять его.

– Откуда у тебя этот амулет? – Голос Эспинса, утратив приказной тон, охрип.

Сжав в ладони кольцо на нитке, которое вывалилось из выреза платья, когда наклонялась, я удивленно взглянула на хозяина дворца. На миг мне даже показалось, что он сейчас потеряет сознание – так побледнело его лицо. Но нет, мне всего лишь показалось.

– Это единственная вещь, не считая пеленок, что положила в корзинку мать, когда подбросила меня под двери храма Судьбы.

– Позволь мне взглянуть ближе.

Подавив вздох, стянула украшение с шеи. Решив, что у Эспинсов безопасно, накануне я достала свою реликвию из «тайника». Похоже, поспешила.

«Эва, ты должна радоваться, а не огорчаться, – беспардонно вклинился в мои мысли сатуриец. – Эспинс может что-то прояснить по поводу твоего кольца. Пора бы и заняться поисками матери».

«Как-то не до них! – огрызнулась я. – В первую очередь нужно думать, как вынуть твою душу из моего тела!»

А сроки, указанные Тристаном, поджимали. И я в эти дни бездействия порой не могла думать ни о чем другом. Лишь усилием воли удавалось заглушить беспокойство, которое червем точило мою сдержанность.

– Анна, взгляни на внутренний скол. – Вариор сунул родственнице кольцо под нос. – Если произнести заклинание зоркости, можно разглядеть, что это не царапина, а схематическое изображение эспиниума, колючего растения пустыни.

– Знак Антара? – Женщина изумленно посмотрела на родственника.

– Именно! – взволнованно согласился он. – На все предметы, созданные для детей и внуков, он ставил клеймо, которое также служило защитой от воровства и делало невозможным передачу предмета человеку, не принадлежащему к роду.

– Ты не помнишь, какая ветвь Эспинсов владела подобным артефактом? Или придется искать в каталоге?

– Два вопроса, если позволите, – вклинилась я в беседу старших. – У кольца есть магические свойства? И если его невозможно украсть, то, выходит, моя мама – ваша, Вариор, родственница?

– Вполне вероятно, однако родство может оказаться весьма отдаленным. У любвеобильного Антара одних законных детей родилось пятнадцать. И еще при его жизни они подарили ему сорок три внука.

Пятнадцать детей! Это при том, что трое отпрысков в семье мага – огромная удача и редкость! У меня голова пошла кругом, но все-таки я нашла в себе силы повторить вопрос:

– Так каковы магические свойства кольца?

– Его владельца практически невозможно отследить. – Вариор с усмешкой посмотрел на меня и вернул артефакт. – Только носить его надо на пальце, Эва, а не на нитке. И, кстати, это парный предмет.

– То есть свою мать я могу отыскать по этому кольцу, если применю заклинание обратной связи?

Магистр покачал головой:

– Нет. Да и не факт, что твоя родительница владеет вторым артефактом. А сейчас предлагаю переместиться в лабораторию и проверить, к какой ветви рода Антар ты относишься.

Что я чувствовала, пока мы шли в правое крыло дворца? Сложно разложить на составляющие эмоциональную смесь, бурлящую внутри. Пожалуй, сильней всего оказалась надежда. Хотелось верить, что я нашла свои корни, отыскала родных. А еще меня не отпускал страх, что произошла какая-то ошибка. И я во второй раз в жизни оказалась на чужом месте, снова в роли самозванки.

В лаборатории Вариор обработал руки жидкостью, которая, по его словам, «убивала всякую заразу», прокалил над горелкой длинную тонкую иглу и, проколов вену на моем запястье, нацедил в серебряную чашу нужное количество крови для ритуала. Затем мы спустились в подземелье. Старшие маги молчали, видать, проникшись моментом скорого установления истины. И я решила не навязываться с вопросами.