Павел Корнев - Осквернитель

– Проваливай!

Оставшись в одиночестве, я налил себе красного вина, отпил, но будто воды хлебнул – ни вкуса, ни аромата.

Нервы. Это все нервы.

Хоть бы Святые этого упрямца вразумили!

Не вразумили. Как и договаривались, Джек прикатил за мной ровно в шесть.

На улице валил мокрый снег, не видно было ни зги, и выходить из дома не хотелось просто до скрежета зубовного, а уж ввязываться в эту авантюру – так и подавно.

Но для чего тогда еще нужны друзья?

Да и наконечники, опять же…

– Поеду, погрею косточки, – сообщил я помощнику, выходя на улицу.

Клаас Дега последовал за мной на крыльцо и спросил:

– Прислать к термам Ори?

– Нет, меня привезут.

Больше у помощника вопросов не возникло.

У него не возникло, а вот меня от вопросов просто распирало, поэтому, забравшись в карету, я начал выворачивать Джека наизнанку, выпытывая все детали предстоящего мероприятия.

Мероприятия? Да нет, скорее уж налета…

– Шуметь не будем, – попытался успокоить меня Пратт. – Прислуга на вечер уходит во флигель, профессор остается в доме один…

– Он холостяк?

– Вместо женщины у него библиотека, – ответил Джек. – Ночной сторож сидит в будке у ворот, в такую погоду он оттуда и носа не высунет. Отравим собак, приманку я подготовил, заберемся в дом…

– Как?

– Что как?

– Каким образом мы попадем в дом?

– Через подвал. – Пратт зашуршал бумагами и придержал болтавшийся над нашими головами фонарь. – Люк, через который загружают уголь, с другой стороны дома, от будки у ворот его не видно. – И он продолжил излагать свой план.

Я слушал его краем уха и попутно просил Святого Гарольда, покровителя воров и всяческого жулья, не оставить нас сегодня своим вниманием. Не хватало еще только на взломе и попытке похищения уважаемого профессора попасться…

Деревню с ее страдающим бессонницей старичьем и беспокойными шавками объехали стороной. Остановились на краю засыпанного снежком поля, выбрались на обочину разбитой тележными колесами дороги, и Джек указал на терявшуюся в темноте дубовую рощицу.

– Усадьба с той стороны, – сообщил он, стягивая плащ.

Я последовал его примеру, перебросил через плечо ремень сумки с воровским инструментом и попытался в очередной раз переубедить приятеля:

– Представляешь, что будет, если нас прихватят на горячем?

– А представляешь, Ольтер выйдет на профессора и выбьет из него показания?

– Бесы! – раздраженно протянул я, прикрыл низ лица отрезом черной материи и завязал его на затылке.

Пратт натянул на нос шейный платок, взял мешок с отравленной приманкой и несколько раз на пробу взмахнул в воздухе обитой железом дубинкой.

– Готов? – спросил он.

– Погоди. – Я стянул с крыши кареты прочную жердь с перекладинами, взвалил ее на плечо и обернулся к приятелю: – Пошли.

– Давай за мной.

Джек сошел с обочины и начал пробираться через дубраву; путь он выбирал из рук вон плохо, поэтому перекладины то и дело цеплялись за сучья. Всякий раз приходилось останавливаться и высвобождать их, но, к счастью, мучения долго не продлились: кусты вскоре остались позади, а кроны облетевших на зиму дубов зашелестели где-то высоко-высоко над нашими головами. Снега в роще почти не было, под ногами шуршала заиндевелая листва, и в сгустившемся мраке приходилось изо всех сил напрягать глаза, чтобы не запнуться о какое-нибудь поваленное ветром деревце или не сверзиться в промытый весенними ручьями овраг.

Мне было проще, я с темнотой дружил, а вот Джек то и дело чертыхался, оступаясь и треща валежником.

– Держись за мной, – велел я, некоторое время спустя переложил тяжеленную жердь на другое плечо и поволок ее дальше.

Впрочем, жаловаться на предусмотрительность приятеля было грех – каменный забор усадьбы оказался в полтора человеческих роста высотой, да еще и с пиками поверху.

Пока я пристраивал жердь, Пратт развернул прихваченную с собой овчину и поставил ногу на нижнюю перекладину.

– Держи! – прошептал он, неловко влез наверх и укрыл заточенные штыри овечьей шкурой. Потом раскидал куски мяса и сбросил вниз уже пустой мешок.

– Похоже, собак сегодня не выпускали, – сообщил он и перевалился через ограду.

Послышался звук тяжелого падения и приглушенное проклятие; я обреченно вздохнул и вскарабкался на жердь. Устроился на овчине, перетащил шест с перекладинами на другую сторону и только после этого присоединился к приятелю.

– Не шибко будет похоже на обычное ограбление, – предупредил его.

– Плевать, – отозвался Джек и, припадая на левую ногу, заковылял по петлявшей меж яблонь и вишневых кустов садовой дорожке. – Шевелись! Не ровен час, собак спустят…

Вопреки моим опасениям подобраться к усадьбе не составило никого труда. Помогли темень, снегопад и разросшиеся деревья. Куда трудней оказалось попасть в подвал. И не в силу особо сложных запоров – просто замок последний раз отпирали еще осенью, и его механизм от непогоды успел крепко заржаветь. Пришлось даже залить внутрь масло из прихваченного с собой фонаря.

Несколько минут я возился с отмычками, пока наконец не справился с заевшими «собачками» и не снял замок. Потом подышал на озябшие пальцы, на всякий случай смазал ржавые петли люка и, вновь натянув перчатки, взялся за одну из ручек.

– Ну? – обернулся к Джеку.

– Только тихо, – предупредил тот.

Мы напряглись и одновременно, насколько смогли плавно, распахнули створки люка. Прислушались – тишина.

– Пошли! – Джек первым спустился по каменным ступеням и запалил потайной фонарь. Узкая полоска света выхватила из темноты кучу угля, пару лопат и грязное ведро.

Я присоединился к Пратту и на всякий случай прикрыл за нами люк.

– Куда дальше?

– Сюда! – Джек уверенно направился в глубь подвала, и вскоре мы очутились в комнате с высоким сводом потолка и стенами, заставленными многочисленными шкафчиками. Здесь было чисто вымыто, везде царил идеальный порядок, но поразило не это, до глубины души потряс лежавший на длинном столе труп женщины со вскрытой утробой.

Профессор берет работу на дом?

Оригинально…

– Бесов праздник! – тихонько выдохнул Пратт и почесал один из вытатуированных на запястье символов. – Наконечники где-то рядом!

Да я и сам уже ощутил жгучее дуновение Тьмы. Темнота подвала сгустилась до угольной черноты непроглядного мрака, трепетала и дрожала лепестками призрачного пламени.

– Себастьян! – прошипел Джек. – Уснул?

– Нет, – ответил я, стряхивая оцепенение, навеянное близостью проклятого металла.

– Идем!

Оставляя за собой на чисто вымытом полу угольные следы, мы пересекли помещение, отыскали ведущую в дом лестницу, но только начали подниматься по скрипучим ступеням, как Джек резко замер на месте.