ОЛ - Первые боги

– Амун, первый из первых, создавший мир и сотворивший все живое, – взмолился Сейт-Акх. – Из очей твоих вышли люди, из уст твоих возникли боги. Я обращаюсь к тебе, небесный заступник и защитник отверженных, чтобы возвестить о Змеином князе, пришедшем исполнить свой долг. Его дух готов к тому, чтобы вести нас – преданных слуг твоих. Владыка лучей, освети наш путь! Явись к нам как всепроникающий южный ветер и покарай врагов твоих и царей-иноверецев.

Бог медленно наклонил голову, словно бы в знак благоволения. Жрецы поднялись с колен, взяли на руку статую и перенесли ее в другой зал. На полу, выложенном голубым и белым камнем, словно в морской воде с белой пеной стояла небольшая барка из кедра с бортами, украшенными драгоценными камнями и с веслами из красного дерева. По правую сторону кедровой барки стояла фигура священного гуся, а по левую – священной змеи, голова которой была увенчана рогами. Жрецы поставили статую бога Амуна в барку и простерлись ниц:

– О, Амун открой нам начало пути, – торжественно произнес Сейт-Акх. – Твоя сущность – солнечный свет, плоть твоя – жизненное дыхание. Ты – небо, ты – земля, ты – воды и воздух между небом и землей.

Двое жрецов вышли в другой зал и вскоре вернулись с деревянными клетями в руках. В одной из них сидели шесть белых гусей, в другой – извивались шесть красных змей. Птиц жрецы выпустили возле фигуры гуся, а возле змеи краснокожих гадин. Гуси один за другим, важно покачиваясь, вышли из клети, не обращая внимания на расползающихся вокруг них шипящих змей.

– О, Амун, создатель богов, воздвигший небо и утвердивший землю, – говорил Сейт-Акх. – Ты изрек слово и воссуществовали боги, так сверши великое превращение ради престола и величия, пребывающих в изгнании первых богов этой земли, дабы мы могли узреть волю твою.

Жрецы принялись кормить гусей бобами с серебряного блюда, а змей – живыми мышами из бронзового таза. Сейт-Акх же продолжал плакать о несправедливо забытом боге и читать хвалебный гимн Амуну:

– Слава тебе, прекрасноликий Амун. Да возрадуются боги красоте твоей, да воздадут тебе хвалу, и ты явишься в сияющем блеске. Да признают боги в тебе повелителя, внушающего трепет могучей силой своей.

Чем больше гуси и змеи поедали корм, тем более мощными и грозными становились их тени. Когда за воротами послышался топот лошадиных копыт, тени гусей и змей отделились от земли, и тела животных тут же потеряли подвижность.

– Пора, – проговорил Сейт-Акх, окончив хвалебный гимн. – Амун благословил нас.

Жрецы и амазонки, шествуя друг за другом, покинули храм. За ними последовали Мал и Гор. Тени змей и гусей тронулись с места и выскользнули из храма сквозь стены. Лошади испуганно заржали, а верблюд опасливо отступил в сторону. Призрачные гусиные тела надвинулись на мужчин, а змеиные на женщин, и люди оказались внутри теней священных животных. За оградой раздался громкий голос Салаха:

– Моему терпению пришел конец. Отвори ворота, жрец, и я дарую тебе быструю смерть! Иначе я спалю твой храм дотла!

Увидев испуганный взгляд Елены, Сейт-Акх успокоил ее:

– Умерь свой страх – тебе не будет вреда! – Сейт-Акх обвел взглядом всех остальных, – ничего не бойтесь! Помните, нас защищают тени сияющих солнечных богов.

Жрецы медленно открыли ворота. Мал и Гор внутри призрачных гусиных тел вышли на улицу. Дом окружили около двух сотен наездников. Завидев огромных гусей, шипящих и размахивающих гигантскими крыльями, лошади испуганно заржали, верблюды заревели, а всадники оцепенели. Салах первым пришел в себя:

– Убейте их!

Стрелы полетели в сторону Мала и Гора и, достигнув оперения призрачных тел, отскочили в сторону.

– Это колдовство! Шайтан на их стороне! – закричали арабы.

– На нашей стороне – Аллах! – Шах старался не терять мужества, – Господь небес, земли, духов и ветров защитит нас от зла и мрака!

Арабы выстрелили, но и на этот раз ни одна стрела не коснулась Мала и Гора.

– Настал твой черед! – сказал Мал Гору.

Юный стрелок, не прицеливаясь, выпустил три стрелы. Они обратились в черных прыгучих гадюк и набросились на арабов. Салах в ответ обнажил саблю:

– Во имя Аллаха, вперед! Изрубите демонов на куски! Моя вера – ислам! Кто присягал мне, тот присягал Аллаху!

Арабы ответили ему воинственными возгласами «Аллах Акбар!», окружили Мала и Гора и попытались достать их саблями. Но им не удалось нанести никакого вреда ни тому, ни другому. Тени священных животных чудесным образом защищали чужеземцев. Вобравшие в себя человеческие тела, призрачные гуси шипели, вытягивали шеи, махали крыльями, но также не могли нанести урон войску арабов. Их безобидность с лихвой восполнял Мал. С помощью меча Рамзеса он беспощадно убивал воинов, посмевших ему угрожать: он истово рубил головы, кромсал тела, вспарывал животы и взрезал сухожилия. Краем глаза он заметил двух амазонок, сопровождаемых тенями священных змей, и почти в упор расстреливающих из лука арабов, и его поразили женские лица, охваченные ненавистью.

Пыль за оградой храма змеиных богов поднялась выше головы. Арабское войско таяло на глазах. Копья и сабли воинов Салаха неизменно отскакивали от оболочек призрачных тел гусей и змей. Когда бессмысленность усилий и неотвратимость смерти стала для арабов очевидной, а мысль о спасении собственной жизни разом настигла большинство оставшихся в живых, они отхлынули от кучки неуязвимых изменников веры. Мал оглянулся: к ним присоединились еще две амазонки, и теперь их было шестеро.

– Мухаджиры! – отчаянно закричал Салах и его могучий голос покрыл поле битвы. – Люди клятвы, ко мне! Или вы забыли, что смерть в бою с неверными открывает дорогу в рай?! Нам не поможет бегство, потому что дома наши обнажены!

Шах вырвал знамя полумесяца у знаменосца, взял в его левую руку и помчался вперед. Арабы уже поскакавшие было прочь, вняли его призыву и развернули коней. Мал оценил бесстрашие шаха и отсалютовал ему клинком. Амазонки выстрелили из луков. В ту руку, которой Салах держал знамя, почти одновременно вонзились две стрелы.

– Похоже, они не желают ему смерти, – подумал Мал.

Его взгляд опять остановило женское лицо, искаженное презрительной усмешкой.

– Они не желают ему легкой смерти! – догадался он.

Шах не удержал знамя, его подхватил скачущий рядом всадник, и тут же получил смертельную стрелу в грудь. Но Салах даже не оглянулся – из последних сил, стиснув зубы, он рвался вперед пока телохранитель не схватил его лошадь за уздцы. Арабы быстро сгрудились вокруг своего предводителя, закрыли его от стрел собственными телами и стали поспешно отступать. Амазонки осыпали их потоками стрел, и, казалось, наслаждались стонами страдающих от причиняемых ими ран мужчин.