ОЛ - Первые боги

Трое сельджуков в потертых кафтанах потрясенные гибелью капитана пали духом. Они побросали сабли на палубу и в страхе прижались друг к другу в носовой части корабля. Сельджуки не изображали из себя смельчаков, они читали молитвы, готовясь к смерти. Мал опустил меч.

– Не верьте этим скотам, господин рыцарь!

Мал обернулся. К нему обращался один из гребцов. На его плечах и шее алели следы от боцманской плети.

– Сейчас это смиренные овечки, но придет время, и они тотчас сбросят овечью шкуру, чтобы нанести предательский удар в спину. Креста на них нет! – гребец презрительно сплюнул в сторону сельджуков.

За бортом послышался окрик:

– Махмуд, иншалла! Махмуд!

Арабы на других кораблях видели Змеиного князя, взошедшего из воды на катаргу, но из-за ее высоких бортов, они не знали, что произошло на корабле – каков был исход поединка. Мал снял с мертвого капитана алый тюрбан и надел его себе на голову. Взобравшись на ступени, ведущие на носовую башню, принц осторожно осмотрелся. Когги следовали за галерой на расстоянии пятидесяти шагов. «Зем-Зем» и «Медея» шли наперерез «Ноферу», направляющемуся в гавань Айи. Чтобы выиграть время, Мал решил повести врага по ложному следу. Он спустился на палубу и схватил первого попавшегося ему под руку сельджука.

– Махмуд – твой капитан? – спросил Мал.

– Да, – покорно отвечал пленник.

– Скажи им, что Махмуд убил шейтана.

Меч в руках Мала принял форму сабли павшего капитана. Потрясенный этим превращением пленник тотчас бросился к носовой башне с криком:

– Махмуд аль-Бар убил Шейтана! Шейтан мертв!

С коггов послышались радостные возгласы:

– Аллах Акбар!

Полторы сотни прикованных цепями гребцов продолжали грести, подчиняясь ритму безостановочно громыхающего барабана. Нагие, грязные, со свалявшимися волосами, с набухшими жилами на руках, они всей тяжестью тел налегали на весла. По трое в одном ряду, сидя на ступенчатом сооружении один выше другого, поставив одну ногу на упор, другую на переднюю скамью, подобно вьючным животным, впряженным в плуг, они толкали корабль вперед. Мал всмотрелся в сожженные солнцем лица галерных рабов – это были приверженцы христианской веры.

– Кто из вас хочет вернуть себе свободу? Идите на «Медею», разбейте ее в щепы, и те из вас, кто выживет, будет свободен! Это говорю вам я – голландский принц Мал. Как только «Медея» пойдет на дно, прыгайте в воду и плывите к берегу!

– Мы поможем тебе, Мал! – ответил за всех косматый невольник с длинными густыми бровями – Но что если тебя убьют прежде, чем ты освободишь нас?

– Снять оковы! – не раздумывая, приказал Мал сельджукам, – Держать курс на «Медею»!

Сельджуки беспрекословно принялись за высвобождение рабов. Они ловко размыкали железные оковы, удерживающие невольников за ноги. Один из гребцов, получив свободу, тотчас накинулся на только что расковавшего его сельджука. Раб с выкриком «сдохни, ублюдок!» обмотал цепью горло своей жертвы и принялся ее душить. Сельджук, одной рукой пытаясь удержать стягивающуюся цепь, другую поднял вверх, безмолвно, одним взглядом, моля принца о пощаде.

– Тихо! – велел Мал, – иначе вас перебьют прежде, чем вы достигнете берега.

Раб замолк, но цепь из рук не выпустил. Накопившаяся за время невольничества злость не позволила ему ослабить хватку. Он придушил несчастного, откинул труп в сторону и бросился к люку над трюмом. Из него вылезли еще несколько пленников. Арабы держали их на случай смерти тех, кто сидел на веслах.

– Убрать трупы из-под ног! За борт не выбрасывать! – приказал Мал сельджукам и добавил, обращаясь уже к гребцам, – Никого не трогать! Время мести еще придет!

Сельджуки стали перетаскивать трупы в каюту на корме, а бывшие рабы, собрав остатки сил, принялись грести под ускорившийся ритм барабана. Катарга стремительно сближалась с нефом. На стороне Мала была разобщенность арабского флота, но «Медея» был слишком близка к «Ноферу» – все решали мгновения.

Когда арабы заподозрили неладное, было уже слишком поздно. Галера безудержно шла на таран под неумолкающий стук барабана. Сверху начали падать стрелы. Несколько гребцов было ранено. Их товарищи взвыли от страха и злости и принялись грести еще сильнее, без лишних слов понимая, что малейшее промедление смерти подобно. Еще один рывок, и барабанный ритм на галере смешался с жутким треском и дикими криками арабов – галера с ходу вонзилась тараном в «Медею». Гребцы от удара попадали друг на друга. Мал вбежал на нос катарги и увидел, что вражеский корабль накренился на правый борт. С палубы, словно зерна из переполненного пшеницей мешка, сыпались люди. Тех, кто оказывался в воде рядом с галерой и хватался за весла в надежде спастись, гребцы беспощадно добивали цепями.

Таран сделал свое дело: красавица «Медея» получила пробоину и медленно шла ко дну. Мал оглянулся. К ним с двух сторон стремительно приближались когги. На их носовых башнях стояли стрелки – одно слово и галера будет усыпана стрелами. Арабы с «Медеи», те, что не утонули под тяжестью доспехов, изо всех плыли к коггам. «Зем-Зем» тем временем успел сблизиться с «Нофером». Между ними уже летали стрелы с пылающими наконечниками.

Галере так и не удалось развернуться, и когги зажали ее в тиски. Для устрашения противника арабы били в барабаны и дули в трубы. До Мала донесся призыв сдаваться. Он даже не шелохнулся.

– Они сближаются, – забеспокоились гребцы.

– Пусть сближаются, – отозвался Мал. – Прыгайте в воду и плывите к берегу! Спасайтесь!

Барабан, задающий ритм для гребцов, тотчас смолк, но никто не сдвинулся с места. Бывшие невольники никак не могли решиться покинуть галеру. За время рабства они существовали лишь как детали корабельного движущего механизма и таким образом слились в единое целое, обретя в этом смысл жизни и утратив способность быть самими собой. Арабы ждали команды стрелять, и это был тот самый момент, когда Мал собирался покинуть катаргу, но теперь его удерживало слово, данное гребцам – если он уйдет, вместо обещанной свободы они быстро найдут свою смерть. На корабль посыпались горящие стрелы – сначала с одного когга, потом с другого, и галеру накрыл вой раненных гребцов. В змеиный торс Мала вонзились две стрелы. Арабы не собирались идти на абордаж, они хотели спалить катаргу так же, как и «Тифон».

– Уходите, пока живы или сгорите заживо! – приказал Мал.

Но вместо того, чтобы подчиниться, гребцы словно бы обезумели. На галере вновь раздался бой барабана, и бывшие рабы, не сговариваясь, ударили веслами по воде. Забыв о смертоносных стрелах, повинуясь какой-то неведомой силе, извиваясь как черви, они с диким ревом толкали галеру вперед, пока она не встала борт о борт с одним из коггов.