ОЛ - Первые боги

Люди в масках неприкосновенных отличались скромностью. Те же, кто обходился без масок, оставались самими собой, но их настроение было переменчивым. Сейт-Акх беседовал с гостем, которому для того, чтобы отправить в рот пищу, приходилось приподнимать маску. При этом он обнажал припухшую щеку. Из-за зубной боли ему было явно не до веселья. Жрец советовал ему лечение вином, в котором вываривалась спаржа. Сейт-Акх подробно объяснял рецепт приготовления снадобья: какое вино, какой выдержки, степень спелости спаржи и время ее варки. И только капитан Гил оставался по-прежнему бесстрастным и молчаливым. При этом он не отказывал себе ни в напитках, ни в разнообразии яств.

Слуга в маске страуса стремительно обслуживал сразу нескольких гостей, умело маневрируя между другими масками птиц, – каждое его движение казалось многократно выверенным. Слуги в масках голубей перемещались между столами по несколько человек, а после того, как гости покидали свои места, они подъедали за ними остатки пищи. Разносчики блюд в масках диких уток были неторопливы и очень точно выбирали тех пирующих, кто нуждались в новом блюде или в том, чтобы убрать грязные тарелки. Горделивые цветастые павлины обмахивали посетителей опахалами.

Неожиданно в залу вбежала длиннохвостая мартышка Матары. Вслед за ней ворвался крокодил с раскрытой пастью. Его маска была настолько убедительной, что в зале раздались испуганные возгласы. Мартышка принялась дразнить крокодила, она бегала по столам и кидала в него всё, что попадалось ей в лапы. Чтобы прекратить беспорядок крокодилу ничего не оствалось делать, как убраться восвояси.

К пирующим вышли Матара и Гатара. Их умащенные маслами лица блестели, как гладь воды под солнечными лучами. Царственные сестры, облаченные в красное и голубое платья, излучали умиротворение. Они устроились на креслах с невысокими спинками и положили ноги на узорчатые подставки. Гатара и Матара вели себя совсем не так, как в Нибуре. Между ними стояло еще одно кресло. Оно, как и вся остальная мебель в Мемфисе, опиралось на вырезанные из дерева бычьи ноги с широкими копытами, и было выложено золотыми и керамическими украшениями.

На стене над головой у египетских цариц были изображены две девушки. Первая походила на Матару и тоже была в алом платье. Вторая находилась со стороны Гатары и так же, как она, носила голубой наряд. На ногах у обеих были серебряные браслеты с крыльями из лазурита, а на головах золотые обручи, инкрустированные опалом в форме змеиного глаза. Взгляды девушек были обращены к третьей фигуре – крылатой змее с женским лицом. Ее тело тянулось вверх, а крылья с ало-голубым оперением были распростерты над землей. Мал угадал в ней женское божество, наделяющее магической силой египетских цариц. Исходящее от нее сияние было настолько сильным, что она затмевала собой своих спутниц.

– Выходит, что Матара и Гатара тоже служат змеиным богам, и они дают им все, что у них есть, – к такому выводу пришел Мал.

Он поймал себя на мысли, что подобно монаху Фелициану, уже готов осудить цариц за то, что они без остатка предаются змеиной силе. Но ведь и сам Мал только благодаря змеиным богам стал непобедимым воином:

– Разве истинные последователи пророка Мохаммеда не опираются всецело на волю Аллаха? Разве христиане, следующие за пастырем своим – Иисусом, не опираются на силу его? Сам по себе, без поддержки свыше, человек не сможет царствовать, потому как у него никогда не хватит мудрости, а она неотделима от Бога. Каждый ищет ее в своем источнике: змеином, мусульманском, христианском. Желанная мне мудрость Христа скрыта в стремлении к победе над сиюминутными страстями и свободном подчинении высшей воле. Только тогда Бог приводит нас любовью к наилучшему исходу. И это благо человек должен выбрать сам.

– За возвращение царя Мемфиса – Гаматра! – размышления Мала прервал возглас Матары.

Царица подняла кубок, обратив взгляд в сторону пустующего кресла. Гатара последовала ее примеру.

– За возвращение Гаматра! – прокатилось по залу.

Пир продолжился с новой силой.

– Кто такой этот Гаматр? – полюбопытствовал Паоло.

Сидящий рядом Гор не знал, что ответить и задал тот же самый вопрос всезнающему Сейт-Акху.

– Это один из наследников древней династии царей-шутов, – отозвался жрец.

– Кажется, я о нем уже слышал от Матары, – предположил вслух Мал, вспомнив один из нибурских разговоров.

– Возможно, – поддержал его Сейт-Акх.

– Но разве не сам Гаматр передал власть царицам? – заинтересовался Мал.

– Она досталась им на время. Гаматр еще надеется вернуться в Мемфис. Это случится, если змеиные боги даруют ему силу.

– Значит, Матара и Гатара всего лишь наместницы, – наконец понял Мал. – Но как долго они правят, и как скоро явится законный государь?

– А если он не вернется? – спросил Гор.

– Царь Гаматр может вернуться в любой момент, пока живы Матара и Гатара, – загадочно ответил жрец.

Каждый его ответ порождал новые вопросы, но Сейт-Акх всем своим видом показывал, что он не расположен на них отвечать, и Гор замолк.

– Имя царя состоит из первых слогов имен его наместниц, – подумал Мал. – Вряд ли это простое совпадение.

– Гаматр еще вернется, клянусь великими пирамидами! – вскинулся задремавший было Аузахет.

– Мы тебе верим, капитан, – отозвался жрец, – мы тебе верим.

Египтянин снова уронил голову на стол и затих.

– Расскажи, Сейт-Акх, как появились великие пирамиды? – спросила Лия жреца.

– Лия, зачем же спрашивать об этом сейчас? – недовольствовал про себя Мал, хотя и понимал, что амазонка задает этот вопрос больше для него, чем для себя.

– Пирамиды сотворены первыми богами, – отвечал Сейт-Акх. – Они возвели их много тысяч лет назад, когда жили на земле как обычные люди. С тех пор никто из мастеров не может достичь величия небесных зодчих. Они поставили их так, что пирамиды своими гранями указывают на стороны света. Откуда бы ни пришел к ним странник, он должен увидеть в них божественную гармонию. Древние города Та-Кемет могут возникать и исчезать с лица земли, но великие пирамиды незыблемы, как небеса. Пока они существуют, первые боги не покинут эти земли.

Мал понимал, что жрец говорит эти слова, прежде всего для него, а уже потом для всех остальных.

– А зачем богам пирамиды? – простодушно поинтересовался Гор.

– Людям не дано понимать богов, – терпеливо отвечал жрец. – В пирамиды нельзя войти, из них нельзя выйти. Их внутренние галереи ведут в никуда. Только однажды боги позволили мне проникнуть внутрь. В тот день они приблизили меня к себе и позволили служить им.

И эти слова предназначались Малу, а не Гору. Принц мог бы поспорить со жрецом, но ему не хотелось говорить во всеуслышание о Священной обители. Тем более, что Мал собирался пробраться туда без приглашения богов.