Виктор Ятаганов - Хроники Вергилии. Владыки Севера

Строчки вновь заколебались и превратились в причудливую вязь северного языка.

– Прочитал? – нетерпеливо спросила Виала.

Я неуверенно кивнул.

– Почему тут написано «Всемогущий»? Я думал, вы верите в кровавое божество – в Лето́ма?

– Лето́м на северном зыке значит «Всемогущий», – насмешливо фыркнула Виала.

Я потрясенно уставился на хуфу. Значит, Кора тогда все-таки была права, а я не придал ее словам значения! А ведь святая церковь Всемогущего столько веков учила нас ненавидеть северян за то, что они верят в другого бога!.. Зато теперь многое становится понятным. В частности, и то, зачем Летому мне помогать. Должно быть, Дидра как-то передала весточку своим сторонникам в Амнисе. Интересно, как она узнала, что Тиа нас предала? И почему в таком случае не предупредила раньше?

– Ты знаешь, почему Лето́м просил дать тебе прочесть этот отрывок? – спросила хуфу.

Я неуверенно кивнул.

– Я думаю, дело в Ключе от Предела мира. Лето́м… Всемогущий хотел сказать, что раз мы не научились жить в мире, то единственный способ спасти четырнадцатую Вергилию – это навсегда разделить Юг и Север. Значит, я должен продолжить поиски частей Ключа…

Я похолодел, вспомнив, что одна из них осталась у Светлики. Усилием воли заставив себя от этом не думать, я повернулся к хуфу и спросил:

– В чем заключается ритуал Обретения?

– Я погружу тебя в сон. Чтобы обрести контроль над даром, ты должен победить самого себя. Но помни: если умрешь в этом сне, то никогда не проснешься… Ты готов?

Я сжал губы и кивнул.

– Тогда идем. – Виала прикоснулась к едва заметному выступу на стене, и один из шкафов стал полупрозрачным, превратившись в скрывающий арочный вход морок. За ним виднелись первые ступени длинной спиральной лестницы.

Спустившись вниз, мы оказались в большом шестиугольном зале с выложенными из грубого камня серыми стенами. Единственными его украшениями были такие же серые колонны, подпиравшие далекий сводчатый потолок. На полу зала была выдавлена огромная печать, покрытая вязью причудливых символов на северном языке, в центре которой стояла низенькая кушетка.

– Ложись, – приказала Виала.

Я молча растянулся на ложе и закрыл глаза. Виала принялась нараспев читать заклинание, я ощутил, как запульсировала набирающая силу печать. Моего лба коснулась гладкая холодная кость черепа уруса, и я провалился во тьму.

Промчавшись сквозь мрак, я рухнул в крохотное круглое озеро с черной вязкой водой. Вокруг царила тьма, и я видел лишь невыразительную серо-зеленую траву, угрюмыми пучками торчащую по берегу озера. Этот мрак был совсем как в изнанке – не настоящая темнота, а лишь фон, который не в силах осветить ни один даже самый яркий свет.

Я отчаянно молотил руками, но эта странная черная вода упрямо утягивала меня на дно. Нужно добраться до берега, иначе мне конец!.. Изо всех сил пытаясь выплыть, я каким-то чудом дотянулся до свисавшей над берегом травы и вцепился в нее немеющими пальцами…

Озеро исчезло. Я вдруг оказался во дворе баронского дома в Ритионе. Но вместо неба над моей головой висела все та же изнаночная чернота. Меня обступила толпа детишек, кричащих с исступленной ненавистью:

– Уродец! Уродец!

Я усмехнулся. Ну нет, это воспоминание надо мной больше не властно, спасибо хориблису. И, словно ощутив это, окружавшая меня картина разлетелась на осколки, и я оказался в лесу. Вокруг меня возносились на необозримую высоту ли’оры, а над ними по-прежнему сияла черная тьма. Похоже, на этот раз магический сон занес меня в Эвиленд.

– Зря ты сюда вернулся, Эрик-Изгой! – раздался позади меня насмешливо-вызывающий голос.

Я стремительно обернулся и увидел Алориэля, эльфа, заключившего союз с Каном и пытавшего убить нас в Лагарике. Алориэль был одет в роскошный темно-зеленый эльфийский костюм. В одной его руке был зажат кривой, покрытый вечной кромкой кваддак, а в другой – зеленоватый хорос.

Я зарычал и с ненавистью сжал пустые ладони.

– Ты!.. Я убью тебя, Алориэль!

Но эльф лишь презрительно рассмеялся и, замахнувшись кваддаком, бросился на меня.

Я отпрянул в сторону и лишь чудом разминулся с устремившимся к моей голове клинком.

– И долго ты собираешься так танцевать? – все тем же насмешливо-ироничным тоном поинтересовался эльф, прикоснувшись к кваддаку хоросом.

Лезвие налилось пульсирующим зеленоватым сиянием, и Алориэль снова бросился ко мне.

На этот раз мне не повезло, и магическое лезвие задело меня. Я зашипел от боли и схватился ладонью за левое плечо. Из-за заклятия эльфа рана мгновенно загноилась, и по руке вместе с кровью заструился гной.

– Я убью тебя, и ты никогда не проснешься! – захохотал Алориэль, вновь занося над головой кваддак.

И тут меня молнией пронзила догадка. Я вдруг понял: это же сон, мой сон! А значит, я вовсе не обязан играть по правилам. Эльф в третий раз обрушил на меня кваддак, но на этот раз на пути его кривого лезвия возник материализовавшийся в моей руке Элеруаль.

Вечная кромка встретилась с вечной кромкой, и клинки со звоном отскочили друг от друга. Лицо Алориэля исказила гримаса ненависти.

– Это не поможет тебе, Изгой! – с омерзением прошипел он и, коснувшись кваддака хоросом, атаковал меня в бок.

Но я снова заблокировал его меч у самой рукояти Элеруалем и сильным ударом второй руки отправил эльфа в полет. Алориэль врезался спиной в мощный ствол ли’ора и сполз по нему на землю. Не давая эльфу опомниться, я подскочил к нему и пинком ноги выбил кваддак у него из рук. Обезоружив Алориэля, я приподнял его одной рукой за ворот камзола и вонзил Элеруаль ему в сердце. Из уголка губ эльфа потекла кровь, его глаза расширились и безжизненно уставились в черноту неба. Я брезгливо разжал руки, и тело Алориэля шлепнулось на землю.

– Не слишком-то ты был силен… – презрительно процедил я, вытирая Элеруаль о пучок травы.

Воздух наполнил насмешливый смех Алориэля. Я изумленно обернулся. Эльф приподнялся на локтях и вытер тыльной стороной ладони стекавшую изо рта кровь.

– Неужели ты думал, что меня так легко убить? – Алориэль потянулся и поднял с земли свой кваддак.

– Ты же был мертв… – Я стиснул зубы, бессознательно сжимая в ладони кинжал.

– Ты уверен? – усмехнулся эльф и уставился на мой клинок.

Я механически перевел взгляд на Элеруаль и, к своему ужасу, увидел, как полупрозрачная голубоватая субстанция, покрывавшая его кромки, начала медленно стекать по нему на траву.