Анна Виор - Легенда о свободе. Крылья

Не обращая внимания на вопросительные окрики Эй-Га и Харта, Ого вышел, пошатываясь, из таверны и побрел к дому госпожи Миче. Пока он шел, хмель немного выветрился из головы, и поэтому язык почти не заплетался, когда он просил слугу госпожи Миче позвать Вирда. Старый лысый слуга упрямился и выспрашивал, кто такой Ого, и если бы сам Вирд не вышел в этот момент на порог, то, может быть, он так и не пропустил бы его вовнутрь.

– Рохо! – вскричал Ого.

Хотя Рохо ли?.. Почти такой же высокий, как сам Ого, стройный, одетый в шелковый кам (так, кажется, это называется) – красный с синим, в туфли из такой же блестящей ткани, совсем новенькие. Смотрит настороженно и пронзительно, будто заглядывает в душу.

Но тут Вирд улыбнулся, и на сердце Ого потеплело: он!

– Что ты тут делаешь, Ого?

– А что, уже не хочешь видеть друга? У тебя теперь друзья более знатные?

– Ерунда! – Вирд подошел к нему. И тут же нахмурился:

– Ты пил?

– А что мне еще делать в этом болоте? Пить… Есть… Фенэ меня не любит…

– Пойдем, прогуляемся, – предложил Вирд, и они пошли вдоль длинной вечерней улицы Шеалсона по каменной мостовой, встречая немногочисленных прохожих.

– Я вот зачем пришел!.. – решительно начал Ого, но продолжить так же бойко не получалось, все приготовленные слова почему-то забылись, осталась только главная мысль: – Пойдешь со мной в Ару?

– В Ару? – Вирд удивился. – Ты же собирался идти с нами в Город Семи Огней.

– Собирался и пойду… когда-нибудь… Но сейчас мне нужно в Ару – туда и обратно!

– Зачем?

– Как зачем! – Ого не вспомнил слов, но свой гнев на Вирда ему припомнился. – Вызволить мою золотую мамочку! Она-то осталась у Оргона! Никогда не думал об этом?!

Вирд не ответил и виновато опустил голову.

– Так пойдешь?

– Ого! Ты знаешь, что я люблю Инал почти так же, как ты, она мне заменила мать… но… как? Как мы попадем в Ару теперь, когда идет война? Попасть сюда нам помог Мастер Наэль, а я не думаю, что он согласится вернуться опять в Ару.

Ого вздохнул – все правда. Мысли прояснились окончательно. Это здешнее молодое вино быстро ударяет в голову, но так же быстро и выветривается.

– Ты прав. Но если бы ты знал, как я по ней скучаю! А как представлю, каково ей там, у Оргона, так кусок в горло не лезет!.. Да еще и Фенэ…

– Ты огорчился из-за Агаята?

– Огорчился, – признает Ого.

Они немного помолчали, каждый о своем.

– Скажи, Вирд, это правда, что тебя хочет забрать с собой этот Кодонак?

– Забрать? Куда? – удивляется Вирд.

– В Золотой Корпус. В Мастера Смерти!

– Да нет… Нет больше Золотого Корпуса… распустили. А Кодонак?.. Он меня учит.

– Чему?

– Обращаться с Даром. Ему сто шестьдесят два года, Ого! – Вирд поворачивается к другу, его глаза блестят, он почти превращается в того мальчика Рохо, которого знал Ого.

– Сколько?! Столько не живут! Представляю, какой он старючий! Он же еле ходит, наверное! Как он может командовать корпусом?!

– Никакой он не старючий и выглядит не старше Наэля. Думаешь, почему Долгожителей так называют?

Ого задумался: сто шестьдесят два года – и выглядит не старше Мастера Наэля?.. Вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль:

– Так и ты тоже проживешь… столько лет?

Вирд опускает голову и молчит, словно ему неприятно об этом говорить.

– Не знаю. Я, похоже, какой-то не такой даже для Одаренного, – наконец отвечает он сдавленным тихим голосом. – Они говорят, что я – Мастер Путей.

– И что это значит?

– Что я разве что летать не могу! Вот что! – Вирд, кажется, злится.

– А ведь здорово было бы, если б ты умел летать! Мы слетали бы с тобой в Ару – забрали мою мамочку – и назад! – Ого смеется, а Вирд смотрит на него внимательно и пристально, будто всерьез задумался над его словами.

– А может, и умею… – тихо произносит он.

– Что?

– Летать! Крылья-то у меня есть! – И он тоже смеется, слишком громко для Вирда; громко и как-то… безумно.

Ого поежился. А не сошел ли Рохо с ума?..

Хатин Кодонак

Кодонак сидел за столом в своей новой комнате, любезно предоставленной ему пожилой матушкой Алисандеса – Арадой Миче.

Абвэн оставил Хатина у Здания Правления. Благо что на город уже спускался вечер и никто не обратил внимания на бредущего по улицам незнакомца с повязкой изгнанника на лбу. Снимать он ее не может – пусть у них не будет повода обвинить его в отсутствии чести. Хотя куда уж больше обвинений?..

Когда Кодонак появился на пороге дома госпожи Миче и старая женщина шаркающей походкой спустилась вниз, она испугалась, узнав его. Так часто бывает, что Командующий лично сообщает родным погибшего бойца о его смерти. Кодонаку тоже приходилось это делать. Иногда его встречала не старенькая мать, а поседевшая дочь погибшего Мастера Силы, который сам выглядел не старше тридцати.

Он постарался как можно быстрее развеять ее страхи и отдал ей письмо сына.

Само письмо Кодонак не читал, это было личное послание сына матери, но слова, написанные там, растрогали женщину до слез. Правда, насколько знает людей Кодонак, она плакала бы в любом случае, даже если бы это было лишь пожелание доброго вечера.

Госпожа Миче приняла его как родного. Он почувствовал теплую благодарность к этой сморщенной, согбенной, с белыми как снег волосами худенькой старушке. Он вспомнил свою семью. Когда-то у него тоже были мать, жена, дочери… Все они постарели и умерли. А он жив и молод. Где-то живут его правнуки, но он уж и не знает их… Его семьей стал Золотой Корпус, а его детьми – боевые Мастера Силы… Мастера Смерти, так их называют иногда… Нет больше и Золотого Корпуса. Распущен…

Комната, в которой он теперь будет жить, – небольшая, но уютная. Здесь есть все необходимое. Окна выходят в сад, они открыты настежь – в Шеалсоне еще очень тепло, несмотря на позднюю осень. Из сада доносится музыка Гани Наэля; ее, конечно, не сравнить с музыкой Мастеров Силы, но играет он очень хорошо. Звуки арфы успокаивают, смывают тревоги.

Кодонак писал письма, было уже довольно поздно, но он повесил над столом огонек Элинаэль и видел не хуже, чем при свете дюжины свечей.

Одно письмо для Ото Эниля, другое – для Киеля Исмы. Когда придет время, он пошлет Вирда к ним с этими письмами. Оба они – надежные люди. Киеля Исму он знает со студенческих лет, и хотя тот может быть упрямейшим ослом и вести себя как последний сноб, но все же – человек чести. А Ото Эниль – тот, кто разберется до конца, какая бы запутанная задача ни стояла перед ним. Среди Советников из Семи можно доверять еще и Торетту, но он слишком прямолинеен, может пойти в лоб и не станет искать обходных путей. А здесь нужен человек гибкий.

Что-то не то происходит в Городе Семи Огней… Когда Кодонака осудили, он винил во всем Эбана, других же Советников, вынесших приговор, считал обманутыми множеством лживых свидетелей или неверно истолкованными фактами. Но Вирд… Вирд Фаэль говорит, что Ках убил его отца. Ках? Убийца?..