Анна Виор - Легенда о свободе. Крылья

– Нет!!! – одновременно закричали и мама и Вирд. Она кинулась к отцу, а Вирд дернулся, не удержал равновесие и свалился на пол головой вниз. В голове вспышка взорвалась тысячами огней, его затошнило, а комната вокруг пошла колесом.

– А вот и мальчик! – голос Каха.

У Вирда страшно болит голова, в глазах двоится, и он с трудом понимает, кто что говорит и делает.

– Сынок! – Мама оборачивается к Вирду, но его уже поднимает Ках.

– Что с ним? – Мама обнимает отца, прикладывает руки к груди. – Он не дышит! Это ты сделал?

Ках, не ответив, кивает второму человеку:

– Проверь дом и закрой все двери!

– Ты это сделал?! – повторяет мама, из глаз ее катятся слезы, а голос дрожит. – Как? Как ты мог? Ты же Советник, ты же Мастер Целитель!

– Не просто Мастер Целитель, а заметь – еще Целитель Созидатель! А ты что думала, женщина, – что созиданием нельзя никому навредить? – Он указал на отца. – Я создал лишнюю перегородку под его сердцем – и оно остановилось.

Мама закричала громко и пронзительно, как будто только сейчас осознав, что произошло, и упала отцу на грудь.

Вирд хныкает и пытается вырваться, но Советник держит его крепко, больно вцепившись в предплечье. Вирд знает, что отец умер…

– Забирайте мальчишку, – сказал Ках бородачу и тому, второму, который сразу грубо схватил Вирда и оттащил в сторону. Комната не перестает кружиться, но в глазах уже почти не двоится, вот только голова страшно болит.

– Зачем? Зачем? – повторяет мама.

Она тяжело поднимается на ноги, ее глаза красные от слез.

– Зачем ты все это делаешь? Оставь в покое мальчика! – кричит она.

– Если бы твой муж умел держать язык за зубами, то я бы не тронул ни тебя, ни сына, – отвечал Ках ворчливо. – Я так и планировал, но как я посмотрю, в эту комнату, – он окинул взглядом помещение мастерской, – беспрепятственно входили и ты и ребенок, который мог что-нибудь испортить.

– Он не входил сюда! – говорит мама.

– Тогда как он тут оказался? Да это уже не важно. Я думаю, мальчику ты объяснишь, что и к чему, чтобы он мог спокойно дожить хотя бы до лет отца. А что до тебя, то – слушай и запоминай: твой муж умер от оттока Силы! Ты сама видела, как он упал в обморок, когда работал над… – Ках обводит глазами комнату, как будто что-то выискивая, и наконец берет с полки недоделанный браслет, – вот этим! Я, как Мастер Целитель, смогу подтвердить, что Аса Фаэль умер при оттоке.

Мама неровно, тяжело дышит, ее голова опущена, а руки сжаты в кулаки. Вирду очень хочется, чтобы она ударила Советника Каха прямо в лицо.

– Потом ты объявишь на Совете, что отказываешься от всех привилегий жены Мастера Силы, что не хочешь никого видеть и ни с кем разговаривать. Ты скажешь, что отправила сына к родственникам. А после ты уедешь в Тайрен. И там встретишься со своим мальчиком.

– Ты сделаешь все правильно, – продолжает Ках, Вирд видит, что его слова причиняют маме боль, – иначе придется прислать тебе голову твоего сына. Ты хочешь увидеть голову сына отдельно от тела?

Вирду вдруг становится очень страшно, он не думает о том, что умрет, а почему-то представляет, как неудобно ему будет без головы, как темно и страшно, как он не сможет есть и не увидит, куда идет…

Мама вздрогнула, ее кулаки разжались, и она спрятала лицо в ладони.

Ках обратился к двум незнакомцам:

– Вывезите мальчишку!

– Как мы его вывезем незаметно? – спросил один из них.

– Положите в сундук и вывезете!

– Не нужно! – вскричала мама и вцепилась в руку Советника. – В сундуке он же задохнется!

– Не думай, что я монстр, Лисиль! – проговорил он, отталкивая ее. – Я не стану убивать без надобности.

Разговаривая, Советник Ках подошел к Вирду и протянул к нему руку, Вирд отшатнулся, ожидая боли, но от руки этого злого человека исходило тепло. Он положил свою ладонь ему на лоб и глаза, в то время как другие двое держали его. Тепло проникало внутрь Вирда, и сильная головная боль стала утихать.

– Больше того, я исцелю его! Он хорошо приложился головой при падении – и заметь, я его туда не сажал и оттуда не сталкивал! От этого удара он и вправду мог бы умереть. Это я тебе говорю как Мастер Целитель. Не бойся, все время в сундуке он будет спокойно спать, и это только пойдет ему на пользу. Только на пользу! Особенно после такого удара.

Тело Вирда стало как будто погружаться в теплую воду. Его глаза закрываются. Первой в нем засыпает боль, кричащая о том, что отца больше нет. Потом засыпает тревога за маму, потом страх за себя самого и наконец злость и ненависть к Каху. Погружаясь в теплый приятный сон, Вирд слышит голос Советника:

– Сделай все правильно, Лисиль, и уже через две недели ты увидишься с сыном в Тайрене.

Гани Наэль

Гани сидел в гостиной госпожи Миче. Кресло под ним мягкое, в котором утопает тело, что расслабляет подуставшие за время путешествия мышцы. Его ноги лежат на приставном табурете. На коленях арфа, а в руках кубок с вином. Чего еще можно желать? Портреты смотрели на него со стен, и он, отсалютовав им кубком, пригубил терпкое молодое вино, которое делали горцы, жившие в Сиодар.

Здесь у нее уютно, словно в доме под Торилагом, где он вырос. Может быть, когда-нибудь он купит себе такой уютный дом и осядет, женится, заведет кучу детишек, будет учить их музыке и рассказывать истории. Но пока рановато.

Он мог бы остаться здесь подольше, сытно есть, сидеть вот в этом кресле, пить вина из погребов госпожи Миче; она далеко не бедна, да и сын у нее Одаренный, так что Гани ей не в тягость, наоборот, скрашивает будни старушке музыкой и пением. Но он не был бы Гани Наэлем, если б его не подначивало что-то изнутри двигаться вперед. Бабка Наэля говорила, что его прадед был пиратом и ходил в Горное море, скорее всего, эта тяга к странствиям у Гани от него. Но сейчас больше даже не к странствиям – его тянет, тянет прямо за жилы к Городу Семи Огней. Правду говорят, что, поймав человека один раз, Город Огней уже не отпустит его.

В Шеалсоне тихо и спокойно. Пока спокойно. Не известно еще, что с этими арайцами в лесу. Пора бы уже и двигаться к столице, они и так задержались здесь на две недели. Гани Наэль ждал, пока соберется Фенэ, все же путешествовать в компании приятнее и, главное, безопаснее. Он не сомневался, что Мастер Агаят из особого к Фенэ расположения выделит ей для охраны десяток-другой воинов. Но, как оказалось, расположение Агаята к к’Хаиль было настолько особым, что он даже собирался сделать ее ди Агаят, или госпожой Агаят, выражаясь по-тарийски.

Хитрая Фенэ получала сразу и защиту, о какой можно только мечтать (еще бы! три тысячи воинов!), и гражданство Города Семи Огней – Агаят был Мастером, выпускником Пятилистника, получившим гражданство вместе со своим браслетом. Гани невольно потер свой, с выгравированными птицами и арфами, ему дали его вместе со званием Мастера Музыканта. А ведь ему она отказала… Он усмехнулся. Хорошо это или плохо?